— Господи, Ружи, как ты можешь жить в этой обстановке? — Он взглянул на собаку и вздохнул. — Ну вот, и я уже начал беседовать с тобой. Поистине, с кем поведешься, от того и наберешься.
Ружи забила хвостом по полу и улыбнулась — уж больно ее оскал напоминал улыбку… Наконец, справившись с избытком впечатлений, Сэм заметил, что в кухне в общем-то царит определенный, хотя и довольно своеобразный, порядок. Сверкающая начищенными боками кастрюля стояла на столь же безукоризненно чистой плите — простой, белой, безо всяких ухищрений. Полки были уставлены керамическими и пластмассовыми баночками всевозможных размеров и форм, но каждая с соответствующей этикеткой.
Холодильник, однако, выглядел так, словно был перенесен сюда из романтических шестидесятых — вся поверхность испещрена разноцветными автографами, афоризмами, сентенциями, забавными рисунками. Сэм почитал, чему-то улыбнулся, над чем-то задумался. Автографы в основном принадлежали коллегам-врачам.
На холодильнике стоял стаканчик с разноцветными маркерами. Рядом лежала записка, призывающая присоединиться к этому безобразию. Сэм присоединяться к пачкунам не собирался.
Наполнив чайник и поставив его на плиту, он открыл холодильник. То, что он увидел внутри, потрясло его, пожалуй, не меньше, чем внешний вид. Целые штабеля пакетов с молоком и сливками. Горы масла. Здоровенная банка сметаны. Всевозможные соусы, кетчупы, майонезы, приправы, словно он попал в лавку торговца пряностями.
В накрытых мисках Сэм обнаружил остатки обеда — в одной жареную свинину, в другой нарезанный хлеб, в третьей, как он понял, гуляш. В другом отделении холодильника нашелся паштет из гусиной печени и столько всевозможных сортов сыра, что он вполне удовлетворил бы любое мышиное семейство с самыми изысканными вкусами как минимум на неделю.
Содержимое холодильника самым красноречивым образом говорило о том, что его владелица ничего не смыслит в диете. Тому, кто так питается, уже в раннем возрасте обеспечена куча болезней.
Сэм остановил свой выбор на бутербродах — самом приемлемом для ужина. К чаю же он решил подать свежие фрукты и земляничное варенье. Сэм попробовал варенье. Пожалуй, слишком сладкое, но все равно это самая здоровая пища из всего, что удалось обнаружить в удивительном холодильнике- монстре.
Раздался настойчивый свисток чайника. Сэм взял два чайных пакетика, положил их в заварочный чайник и залил кипятком.
Расставив все на подносе, Сэм огляделся вокруг. На краю стола рядом с креслом-качалкой лежали очки, указывая на то, что это любимое место хозяйки. Внимание Сэма привлекла стена, целиком увешанная фотографиями.
Сэм подошел поближе. В основном это были старые семейные фотографии. Вот свадебная фотография — жених с худощавым лицом и крысиными усиками и невеста, поразительно напоминающая саму Тессу. Должно быть, это и есть та самая бабушка-гадалка…
Любопытство Сэма разыгралось. Он попытался найти детские фотографии Тессы. Найти их было нелегко: фотографии висели в полнейшем беспорядке. Хотя, возможно, в их расположении была своя, неведомая ему логика.
Он нашел снимок Тессы-девочки, которая держит надувной резиновый мяч размером чуть ли не с саму малышку. Сэм поцокал языком — ничего не скажешь, очаровательный ребенок. В глазах девчушки пляшут те же лукавые огоньки, которые так нравятся Сэму у Флосси…
А вот Тесса играет со школьными подружками… Девочки подшибают ногами осенние листья… А она улыбается какому-то парню-баскетболисту… Тесса в карнавальном костюме цыганки…
Сэм огляделся — не пропустил ли еще чего-то. Взгляд его вдруг отметил фотографию почти под самым потолком. Он достал ее, чтобы рассмотреть получше.
Тесса в центре, вокруг четыре парня. Руки всех пятерых решительно сложены на груди. Они явно позируют. Все как один — в кожаных куртках, у парней — волосы почти до пояса (Сэм машинально провел рукой по своему ежику). Тесса напоминала ему кого-то или что-то знакомое… но что?
Прическа Тессы ничем не отличалась от причесок парней — волосы до пояса, в каком-то лирическом беспорядке. Черные кожаные брюки сидели на ней как влитые. Кожаная куртка, вся в заклепках, открывала черный шелковый топ, соблазнительно обтягивающий округлости ее груди. Серьги — два серебряных диска с цветными камнями, почти касаются плеч, а на шее висит на серебряной цепочке прозрачный кристалл, покоящийся в ложбинке на груди. Большие серые глаза, опушенные накладными ресницами, как-то таинственно лучились, а полные губы цвета спелой вишни были маняще полуоткрыты.
— Черт побери, — пробормотал он, — где же я видел ее раньше?
— Здесь, в прихожей, минут двадцать назад.
Сэм обернулся. Тесса стояла в дверях. Сэм растерянно переводил взгляд с фотографии на оригинал и обратно.
Тесса, стоявшая перед ним, была мало похожа на «фотодвойника». Волосы спрятаны под тюрбаном из полотенца, по которому вились две непокорные пряди. Старенький белый махровый халатик был перехвачен пояском, но Тесса в этом скромном наряде казалась в тысячу раз соблазнительнее, чем иная женщина в самом изысканном пеньюаре. Халатик не доходил до щиколоток. Сэм взглянул на ступни, и на него «уставилась» пара розовых тапочек с поросячьими мордочками.
Доктор Колдуэлл с удовлетворением отметил, что на щеках Тессы играл здоровый румянец. От недавней бледности, на которую он обратил внимание на стоянке, не осталось и следа.
Но эти чисто медицинские подробности занимали его лишь мгновение. Он испытывал непреодолимое желание прикоснуться к этим разгоряченным щекам, прильнуть губами к зовущим губам, сорвать полотенце и гладить шелковистые волосы… Он снова перевел взгляд с фотографии на Тессу.
— Черт побери, вы определенно изменили имидж, мисс Маркленд! — заметил он.
Тесса потянулась за фотографией.
— Эй! — Сэм поднял руку со снимком. — Я еще не рассмотрел как следует…
— Ради Бога, — произнесла она с деланным безразличием, — любуйтесь…
Бросив взгляд на нехитрые кулинарные приготовления Сэма, она прошла к холодильнику.
— Мне кажется, — задумчиво сказал Сэм, — где-то я уже видел этих парней… Только никак не припомню — где именно.
Тесса взглянула на него и безразличным тоном бросила:
— Скорее всего живьем на концерте. — Она достала из холодильника гуляш. — Или по одному из каналов телевидения…
Она сунула гуляш в микроволновую печь и нажала на кнопки.
— Телевидения?.. — растерянно повторил Сэм, продолжая глазеть на снимок. Он покосился на Тессу, но был слишком заинтригован тайной фотографии, чтобы заметить ее лукавый взгляд. — Все, теперь я не успокоюсь, пока не вспомню. — Он сел в кресло и откинулся на спинку… — Сдаюсь. Итак, кто эти четверо? И когда была сделана фотография?
Тесса села напротив.
— Эти четверо основали группу «Апрайзинг». А фотография сделана вскоре после этого события.
Сэм снова пристально посмотрел на фото, пытаясь напрячь память, хотя наперед знал, что вряд ли ему удастся что-нибудь оттуда выудить.
— «Апрайзинг»?.. Рок-группа?..
— Нет, — усмехнулась она, — политическая партия.
— Ах да, конечно, «Апрайзинг»… — Сэм сделал вид, что вспомнил, но Тессу не так легко оказалось провести. — Та самая группа, которая… которая…
— Которая устроила бунт, — снова усмехнулась она. — А если серьезно, то однажды на ее концерте произошла драка — сил полиции оказалось недостаточно, чтобы ее предотвратить. Двадцать человек увезли с концерта на «скорой помощи». Один из них никогда уже не сможет ходить…
— А вы там были?
— А как же? Я все-таки была солисткой. — Тесса закрыла глаза и поежилась, словно от боли. — Той самой солисткой, которую стащили со сцены прямо в зрительный зал…
