Тюрьма оказалась умилительно маленькой, низенькой, белевшей на солнышке не очень-то давно и оштукатуренными стенами. Неподалеку располагался сказочной красоты особняк. Особняк окружали пальмы. Макферсон выскочил из фургона, крикнул у ворот: «Аламида!», ему там пообещали, что мистер Аламида сейчас придет, он как раз обедает. Двое джентльменов сидели на полу фургона, спиной друг к другу. Руки их были связаны. В саквояже лежали оба револьвера, но какой теперь с них толк?
Ворота, между тем, не открывались. Голос Макферсона с чувством высказался про мексиканских бездельников, которых вечно не дождешься. Его окликнули, что-то негромко сказали, и настала тишина. В воздухе ощутимо тянуло запахом готовящейся еды. У Менцеля застенчиво проурчало в животе. Тяжело стукнула железяка: конвоир двоих джентльменов положил свой «смит-и-вессон» на пол, размять затекшие руки.
— Ну, и долго мы будем здесь торчать? — поинтересовался Д.Э.
— Наверняка, — отозвался Дюк. — По-моему, этот Аламида его на обед пригласил.
— Свинья этот Макферсон.
— Ладно-ладно, — утихомирил компаньона М.Р. — Ты бы лучше не выступал. Хуже сделаешь.
— Я-то не буду, — пообещал Джейк. — Но все равно — свинья свиньей. Вот я бы, например, его проучил.
— Ты его уже проучил, идиот, — сказал Дюк и зевнул: душно, устал и нервы. — Свинью не тому подсунул.
— Ну… — Д.Э. горько вздохнул.
— Ой, только молчи.
— Да молчу я, молчу.
— Ну, вот и молчи, — посоветовал Дюк.
— Ну, вот я и молчу, — пробурчал Джейк.
Но через минуту сказал:
— Не видать Макферсону должности, если окажется, что он спокойно себе обедал, когда у него из- под караула сбежали двое лопухов.
— Сэр!
— Особенно, если будет, кому поведать общественности. В красках. В газете.
Повисло молчание.
— Мистер Менцель, — голос Д.Э. звучал вкрадчиво. — Ну что вы, право! Ну, не будем лицемерами, мистер Менцель! Только справедливо, если вы займете давно заслуженное место. Ведь правда, заслуженное?
— Компаньон! — одернул М.Р. — Не приставай к человеку!
— Почему «не приставай»? Я сказал неправду?
Дюк попробовал почесать лоб о плечо: стекающая капля пота щекотала невыносимо.
— Потому что — а как?
Д.Э. поерзал, устраиваясь поудобнее.
— Не знаю, — честно ответил он. — Но можно же выбрать момент! Разве мистер Менцель будет виноват в том, что мы смылись из-под носа у Макферсона?
Менцель ничего не ответил.
— И ведь не в первый раз, наверное, эта бычья морда ставит вас в унизительное положение, — не успокаивался Д.Э. — Я бы черта с два такое стерпел.
— У тебя вообще терпения никакого, — поддел М.Р. — Шило в заднице. Муравьи в штанах. Удержаться не мог, чтобы не напакостить, аж руки тряслись. Странно, что ты вообще хоть что-то сделал по плану. Чтобы выбрать правильный момент — терпение нужно. Уж кому, как не мистеру Менцелю это знать.
Казначей не ответил ничего.
— Подлиза, — сказал Джейк компаньону.
— Подлизонство и правда — разные вещи, сэр. Я неправ? Ну скажи, неправ?
Джейк подумал.
— Ну, ты-то прав, — признал он. — Подходящий момент — вот он. Но ведь им еще и воспользоваться нужно. А я не могу придумать, как.
— И я не могу, — грустно сказал Дюк. — Думайте, сэр. Ты же не собираешься все свалить на мистера Менцеля?
Прошло много времени. Было душно. Менцель достал платок и вытер лысину. Двое джентльменов освежили взмокшие лбы о колено.
— Действительно, свинья, — сказал уже Дюк. — Я, допустим, понимаю: ну, пригласили на обед, ну неудобно было отказаться, ну надо же кому-то нас караулить. Но ведь ты хотя бы за столом два часа не торчи!
Менцелевские коричневые туфли прошли по дощатому полу фургона. Послышался скрип, потом мягкий шлепок о землю и голос казначея:
— Макферсон! Макферсон! Вы меня слышите, Макферсон?
— Мистер Макферсон, ау! — рассмеялся отдышавшийся Д.Э.
Вечер был тих. Перед искателями приключений умиротворяюще журчал ручей, разбиваясь брызгами о камни.
— Ты там не очень-то, — предупредил М.Р., потирая запястье, на котором еще остались следы от веревок. Облава начнется быстрее, чем мы сможем уйти достаточно далеко.
— Сейчас, — Д.Э. швырнул саквояж на мокрые камешки, присел, поплескал себе в лицо, напился. — Все, готов. Уносим ноги, сэр!
Нарочно ли, нет ли вышел Менцель, но только Д.Э. хватило времени забраться связанными руками компаньону в карман, вытащить оттуда нож, который открыли общими усилиями, после чего перерезать веревки было уже делом, трудным лишь постольку, поскольку уединение могло кончиться в любой момент.
— Стой!
Дюк дернул компаньона за рукав и оба шмыгнули за куст.
— Мне кажется, или…?
Джейк прислушался.
— Не кажется тебе ничего.
— Черт!
— Тихо!
Они посидели немного: как будто плеск, смех и крики. Конское ржание, хруст и скрежет береговых камешков под копытами. Компаньоны осторожно подобрались поближе. Теперь шум ручья и смех людей сделался совершенно отчетливым.
— Ковбои, — резюмировал Дюк. — Ишь, лагерь разложили. Нам в другую сторону.
Уже прилично поднявшись на один из песчаных склонов — высокая рыжая трава давала надежду остаться незамеченными — решились обернуться.
— Хм-м, — сказал Дюк. — По-моему, сэр, мы погорячились. Давай-ка назад.
Джейк — что значит, гений! — не спросил, зачем, мол, да почему, да что такое, да не рехнулись ли вы, случайно, мистер Маллоу — ничего.
Спустя меньше, чем четверть часа тем же самым маршрутом пробирались не двое джентльменов, а двое ковбоев: стетсоны, синие рабочие штаны с заклепками, пропотевшие рубахи, шейные платки заодно закрывали пол-лица. За сапоги — крепкие, остроносые, с удобными, как раз к случаю, каблуками — бывшим владельцам была передана сердечная мысленная благодарность.
Что же касается кражи — пару костюмов, купленных в свое время за шестнадцать баксов каждый, можно было неплохо продать. Шелковые галстуки золотистой расцветки, в леопардовых штучках и туфли — тем более. Любой старьевщик с руками оторвет.
— А лошадь? — пыхтел Дюк, цепляясь за ветки встречных кустов. — Ковбои без лошадей?
— Сам лошадь! — отозвался Джейк, вытирая разгоряченное лицо. — Ты что, своей особой светить собрался?
