наконец, на лестнице скрипнула ступенька: миссис Кистенмахер спускалась вниз. Саммерс немедленно сполз с кровати и добрался до подоконника. В сумерках тускло желтели бортовые фонари черного “Модель- Т”. Разглядеть отсюда, чей он, не было никакой возможности. Проклиная все на свете, коммерсант вернулся в постель, но скоро из нее выбрался и попытался подслушать, что происходит внизу. Ему пришлось повторить свою вылазку дважды. Наконец, он счел безопасным спуститься по ступенькам на один марш. Там, прижимаясь к стене и стараясь не забыть о часах, висевших вровень с его головой, он услышал голоса. Часы мерно качали маятником.
Раздался щелчок — отперли дверь приемной.
— От того, что вы оба лишний раз впадете в панику, — послышался голос доктора Бэнкс, — не будет никакой практической пользы. А у миссис Кистенмахер есть и другие обязанности помимо того, чтобы следить за вашим поведением. Мистер Маллоу, я надеюсь на ваше благоразумие.
Чудо в Сочельник
Маллоу сказочно повезло: всего лишь ушиб почек, благодаря которому он добрался до койки, согнувшись в три погибели и держась за поясницу, всего лишь сломанный нос и некоторое количество впечатляющих кровоподтеков. Кровоподтеки эти, судя по виду, наносились тоже бейсбольной битой и такими же патентованными 'Бойден Тобогганингс”, обитыми по ранту полоской жести с шурупами.
— Вот уж ты бы, действительно, мог спокойно лежать дома, — заметил Саммерс.
— Да какой там! — отмахнулся Маллоу, устраиваясь (он уже забрался в койку). — Но ничего, так даже лучше. Безопаснее.
И пошутил:
— У вас, доктор, теперь не амбулатория, а военное убежище.
Доктор Бэнкс ничего не ответила. Она была холодна и официальна.
— Однако, — (Д.Э. попробовал повыше уложить подушку, но ему не позволили), — дело становится все интереснее.
— Нашел, чему радоваться, — буркнул М.Р. — Головорез.
Ответить компаньон не успел: по лестнице поднимался еще кто-то.
— Клянусь, леди, я займу только пять минут! — послышалось через распахнутую дверь, и в палату вошел ни кто иной, как профессор Найтли.
Судя по тому, что на профессорском сюртуке не хватало пуговиц, судьба его пальто была грустной. К глазу Найтли прижимал свинцовую примочку.
— У вас чертовски невезучий монокль, профессор, — усмехнулся Саммерс.
— Увы, мой друг, — отозвался тот и обернулся. — Леди, я прошу, нет, умоляю: пожалуйста! Клянусь, разговор не нанесет молодым людям никакого вреда! Вопрос жизни и смерти, леди!
Доктор Бэнкс молча стояла перед ним. Лицо ее было таким, что профессор только чудом не рассыпался в прах, не превратился в каменное изваяние и не обернулся ледяной глыбой. Однако, миссис Кистенмахер, которой пришлось встать на цыпочки, сказала ей что-то на ухо, и обе вышли.
Саммерс покосился на дверь: ее опять оставили полуоткрытой.
— Я, конечно, ныл, что скучно, — усмехнулся он, — но нельзя же понимать все так буквально!
— Тихо ты, — Маллоу понизил голос. — Я и так с трудом убедил доктора, чтобы она разрешила нам в одну палату. Как вы, мистер Найтли?
— Полагаю, ее согласие, скорее, связано с тем, что присматривать за вами обоими, находись вы в разных помещениях, изрядно затруднительно, — со смехом отозвался профессор, и отнял от глаза примочку, чтобы ее рассмотреть. — Бедная леди-доктор была вынуждена капитулировать, выбрав меньшее из двух зол. И, клянусь, я бы тоже много дал, согласись она приютить заодно и меня.
— С вами-то что? — ужаснулся Саммерс.
— Только то, мой мальчик, что я женат, — ответил профессор. — Кстати, Дюк, это важное обстоятельство того дела, о котором я так и не успел вам рассказать.
— Я тоже хотел бы узнать обстоятельства! — возмутился Д.Э.
— Ничего интересного, — отмахнулся Маллоу. — Тоже трое, тоже сзади, и тоже обошлись без предисловий. Я как раз заводил машину.
— Где это ты заводил машину?
— У нашего же собственного офиса, сэр.
— Ох, как кто-то нас не любит. И как нам нужно этого кого-то…
Джейк не договорил. Все было понятно и так.
— Я могу довольно точно описать, по меньшей мере, одного из них, — заявил профессор.
— Но, боюсь, существенной пользы это не принесет. Ваш друг утверждает, что никогда в жизни никого такого не видел.
— Так, может, я, наконец, узнаю, что собственно, у вас произошло? — не без яда поинтересовался Д.Э.
— Почти ничего, если не считать того, что нападавшие не подозревали о моем присутствии. Льщу себя надеждой, что оно несколько смягчило участь вашего друга.
— Профессор, видишь ли, приехал ко мне по одному делу. Молодчики понятия не имели, что нас двое. Я как раз собирался привезти его к нам ужинать, и…. компаньон, а что, если говорить между нами, здесь подают на ужин?
— Мистер Найтли, вы обещали, что ваш визит займет всего несколько минут! — послышался голос миссис Кистенмахер.
— Ох! — простонал профессор и выбежал из палаты.
Было слышно, как он уговаривает няньку. Наконец, ему это удалось и он вернулся.
— Друзья мои, — сказал он двоим джентльменам, опасливо косясь на двери, — у меня есть дело к вам…
— Вы бы, профессор, переходили поскорее к этому самому делу, — заметил М.Р. Профессор, сидевший на стуле, сцепил руки замком.
— Друзья мои, — начал он снова, — у меня к вам дело такого свойства, с которым, клянусь, я не решусь обращаться ни к какому Пинкертону. Ох.
Он помолчал, собираясь с силами.
— Вам, как и мне, нужны деньги. Впрочем, кому они не нужны.
Было похоже, что на профессора нашла некая застенчивость.
— Ох, — произнес он снова после весьма продолжительного молчания. — Ну…
— Ну? — грозно спросил Д.Э. Саммерс.
— Ну… обещайте мне, что вы не станете смеяться, и что наш разговор останется между нами.
— Мистер Найтли, — проговорил Дюк.
Судя по всему, профессор ужасно страдал.
— Как вы знаете, — заговорил он опять, — молодость свою я провел в Риге. Это прекрасный немецкий город. Он находится в России, на берегу какого-то залива. Подозреваю, что Рижского. Ох. Черт возьми.
— Я подобью вам второй глаз, — вежливо сообщил Дюк.
Профессор Найтли опять собрался с духом.
— Господа, — произнес он, — неудобно это говорить. Я был женат в Риге. Я… практически я был женат до последнего времени. Моя жена, моя ныне покойная жена, она… она была весьма достойная немка.
Снова повисло молчание.
— … ей принадлежало довольно известное в Риге заведение довольно известного рода.
И в этом заведении… это было довольно известное заведение, это не какое-нибудь дешевое заведение, это было очень известное заведение в Риге… да и не только в Риге… Она… ну… она заведовала этим заведением.
