— Заведением? — нарушил молчание Джейк.
— Ну… это был такой дом, где можно было всегда провести время. Черт, господа, я не знаю, как это сказать. Это… это был публичный дом, но очень-очень респектабельный! Профессор Найтли прокашлялся.
— Она оставила мне наследство, господа. Четыреста тысяч рублей.
Двоим джентльменам понадобилось время, чтобы прийти в себя. Д.Э. Саммерс, который много дней боялся потерять сознание, так у него дьявольски кружилась голова, едва не сделал этого сейчас.
— Что же вы, старый пень, женились на студентке в Мичигане?
Профессор чуть не плакал.
— Понимаете, господа, дело в том, что это было давно, я никогда бы не стал тревожить память моей весьма и весьма достойной супруги. Но четыреста тысяч рублей.
Опять молчание.
— Я не решусь обратиться за этим ни в какое агентство.
— Что же, — спросил М.Р., — нам нужно делать?
— Я не знаю, — ответил профессор с большой стеснительностью. — Выдумайте что-нибудь. Но, вы понимаете, господа, четыреста тысяч рублей!
Д.Э. Саммерс уже почти пришел в себя.
— Послушайте, дорогой профессор, мы же не можем получить за вас ваши деньги. Дайте нам хотя бы доверенность!
Руки профессора, которые он смиренно держал на коленях, заплясали какой-то невообразимый танец.
— Понимаете, господа, — выговорил он, — я думаю, что нам стоит создать фирму. Для простоты сначала на одно лицо. Так будет быстрее зарегистрировать по закону штата Мичиган, но впоследствии, конечно, я вас впишу туда тоже. Мы сделаем печать, и… впрочем, я теряюсь. Четыреста тысяч рублей. Мы сделаем печать, мы будем членами правления. Да, да, господа, членами правления. И как члены правления вы поедете в эту Ригу и… и… что-то я путаюсь в мыслях. Что я хотел сказать? Ах да, четыреста тысяч рублей. Нам нужно будет заверить перевод документов у нотариуса — там все документы по-русски, Езус Мария! Впрочем, я ошибся: в Риге все документы по-немецки.
Маллоу прокашлялся.
— Это очень плохо, профессор, — медленно выговорил он. — Вы-то ведь знаете немецкий, а мы, к сожалению, знаем только французский, да и то наполовину.
— Да насрать, трах вас всех! — взорвался Найтли. — Дело в том, что…
— …надо получить ваши деньги? — не без ехидства ввернул Саммерс.
— Надо получить мои деньги. И…
— …и не обнародовать факт вашего двоеженства?
Тут профессор обиделся.
— Ну почему двоеженства? — пробормотал он. — Она была обычная бандерша. Это был грех молодости. Я просто не мог расплатиться в этом заведении, вот и все.
— Что же вы не развелись?
— Это не так просто по российским законам. Варварская страна, просто варварская.
— Что вы имеете в виду?
— Вы еще узнаете, каково там.
— Э-э-э… — глубокомысленно произнес Д.Э. Саммерс. — Ну… Хм.
— Рижская охрана ужасна.
— Охрана?
— Вы еще узнаете об этом, когда окажетесь в Риге.
— Так, хорошо, — вмешался Маллоу. — Давайте же, давайте обсудим…
— …сначала в Риге, потом в Сибири.
— Вот так, сразу в Сибири? — подал голос Джейк.
Профессор как будто успокоился. Руки его приняли обычное состояние.
— Действительно, что это я, — заговорил он. — Зачем в Риге? Четыреста тысяч… Собственно говоря, господа, дело вот в чем. Права на наследство мои бесспорны. Но, разумеется, ни круг, с которым была связана эта мадам, ни то, что вы будете находиться в чужой стране, не давали бы вам ни малейших шансов, если бы не одно обстоятельство. Дело в том, что имеется еще один претендент на наследство. Вернее, не претендент на наследство, а, скажем, соучастник в капиталах этого дома. И этот человек, возможно, вам что-то даст.
— Кто же это?
— Это довольно известный в Петербурге человек, некий граф Мордвинов.
— Граф?
— Да, довольно известного рода. Правнук одного очень известного в России адмирала. Его отец был шталмейстером Высочайшего двора и предводителем дворянства Санкт-Петербургской губернии.
— Прелесть, — усмехнулся М.Р. Маллоу. — Только графа нам и не хватает.
— Полагаю, — сказал профессор, — что с этим человеком, в отличите от рижских представителей криминальных кругов, вы договориться сможете.
— Неужели вы говорите о шантаже?
Профессор опять застеснялся.
— Нет, не о шантаже, но… о переговорах.
— Наш долг Форду, и, кроме того, рассрочка за авто, и прочее, включая трехмесячный запас газолина, составляют общую сумму тысяч на пять, — произнес Д.Э. Саммерс в глубокой задумчивости.
Он помолчал.
— Профессор, вы полагаете, что этот граф вот так просто возьмет и даст нам денег? За ним тоже числятся какие-нибудь интересные дела?
— Нет, он человек во всех отношениях интеллигентный, — отмахнулся Найтли. — Однако, он, как и я, заинтересован в некоторой тайне. По крайней мере, в неразглашении этого дела. И, скажем, мой бесспорный отказ от претензий на завещание может быть для него весьма полезен.
Тут приоткрытая дверь в палату закрылась. Сделала она это бесшумно, но очень выразительно. Разговор прервался.
— Мои права бесспорны, — продолжал Найтли. — Кроме того, я знаю его права. Он просто участвует в этом деле. Это вполне нормально. Ну, понимаете, господа, эти дворянские нравы: джентльмен не может содержать кабак, но кабак может содержать джентльмена.
— Так, — заключил М.Р. Маллоу. — Что же нам следует сделать?
— Чем больше я думаю об этом деле, — профессор, скорее, беседовал сам с собой, — тем более понимаю: это совершенно реально. Вам следует переговорить с графом Мордвиновым. Он, конечно, что- нибудь вам даст, это бесспорно. А в Ригу соваться нечего, там вас просто убьют.
Кряхтя и охая, Д.Э. Саммерс приподнялся в кровати и все-таки пристроил подушку повыше.
— Скажите-ка нам вот что, — произнес он. — В какую сумму вы оцениваете свой отказ от прав на наследство?
— А вот вы это выясните на месте.
— Да, но стоит ли оно того?
— Бесспорно стоит, — заявил Найтли. — Только представьте себе, что я предъявлю в русском суде иск. Независимо даже от того, насколько хорошо завуалировано участие графа Мордвинова в таком предприятии, огласка нанесет ущерб его финансовому положению.
Профессор вынул платок и протер лысину.
— Думаю, тысяч двадцать он нам даст. Это десять тысяч долларов. Половина — ваша.
— Что ж, — заключил М.Р. Маллоу, — пять тысяч долларов на дороге не валяются.
— Нет, не валяются, — согласился профессор. — Кстати, граф Мордвинов — заядлый автомобилист.
— Заядлый, вы сказали, автомобилист? — медленно повторил Саммерс.
— Да, автомобилист. Он неоднократно участвовал во всевозможных соревнованиях, хотя, надо
