— Этот станет первой ласточкой, — решительно сказал Джейк, не слушая компаньона. — Этого следовало ждать. Сэр, я не понимаю, чего вдруг мы впали в панику!
— Кто это впал в панику?
— Вот я и говорю, никакой паники! Короче говоря, то, что он сказал — наша золотая жила. М.Р. Маллоу усмехнулся.
— Поэзия, говоришь? — сказал он, хотя никто не говорил о поэзии. — Ты говоришь, поэзия? Вот, сэр, поэзия: “У меня туговато с деньгами, так что вы постарайтесь, чтобы выглядело, как следует!” Тут тебе и драма, и комедия — р-реализм, леди и джентльмены! Вот это я понимаю, это настоящая жизнь.
Он полюбовался пишущей машинкой, сиявшей в солнечном свете.
— Романтика нашего времени! То, что невозможно — в любое другое время, кроме нашего. Жаль, конечно, всю эту средневековую роскошь, но факт: времена изменились. Роскошь уходит в прошлое. Еще немного — и дорогих вещей вообще не останется. Дешевые автомобили, которые можно менять, как костюм. Готовая одежда, которую вы покупаете в магазине и надеваете немедленно после покупки. Ты, кстати, заметил, что это уже не спасение для бедных, а почти что мода? Russki ossetr из палтуса вообще скоро будет выпускаться с указанием состава на упаковке, а профессор станет им гордиться, потому что ни одна собака по вкусу не отличит этот ossetr от настоящего. А еще…
— Ну, в общем, все то же самое, только быстро и дешево, — заключил Д.Э. — Правда, если хорошо посчитать, а еще лучше — подумать, получается, я бы сказал, дерьмо.
— Вот, сэр. Вы правы. При других обстоятельствах я бы сказал…
— При других обстоятельствах у нас вообще никогда не было бы автомобиля, — отрезал Джейк. — Зови механика, пусть будет шофером. Костюм возьмем напрокат. Деревенский красавец в леопардовом галстуке сделает нас счастливыми.
“Вчера в полдень в Блинвилле, в 'церкви Св. Виталия' состоялась свадьба мистера Х.Х. Харви и мисс Д. Грацци.
Двое джентльменов и детище Форда 22 марта 1910 года
— А ты еще говорил, реклама заведению! — М.Р. Маллоу пнул дверь в офис ногой и плюхнулся в свое кресло. — Отличная, сэр, реклама: два авто, застрявшие друг за другом в луже в шести футах от дверей в церковь!
Сын похоронного церемониймейстера упал в свое кресло, закрыл лицо ладонями и застонал.
— Что мне было делать, ну, что?
— Что ты меня все время пилишь? — возмутился компаньон. — Сделали, что могли. Теперь бы понять, как из этого выкрутиться!
Дело было вот в чем. Леди, вряд ли кому-нибудь из вас захотелось бы оказаться на месте новобрачной, скучающей, пока присутствующие мужчины выгоняют шофера, который им сразу не понравился, возятся с авто, дают друг другу советы, пока окончательно в них не запутаются, потом бегут за помощью в пожарную часть, а потом ругаются уже все вместе — с механиком, с пожарными, и с вашей маменькой. Джентльмены, вы едва ли были бы счастливы на месте жениха, пятнадцать минут, как ставшего мужем, и вынужденного утешать супругу, одновременно оправдываясь перед тещей и тестем. Да хотя бы и на месте публики, с неловкостью переминающейся в ожидании. Но, в целом, все сошло бы относительно благополучно, если бы спустя несколько часов не пришлось уговаривать рыдающую миссис Харви, только что узнавшую от родственников из Рочестера, что цветочные гирлянды, обвивавшие машину, еще совсем недавно украшали тамошнее кладбище. Это был скандал, выкрутиться из которого не мог ни изобретательный Д.Э. Саммерс, ни дипломатичный М.Р. Маллоу. Компаньоны подумали, подумали, да и махнули рукой: все равно от местных жителей не было пользы. К тому же, не прошло и недели, как положение дел изменилось. Как в точности это произошло, не мог сказать ни Д.Э. Саммерс, ни М.Р. Маллоу, а только машин на дороге становилось с каждым днем все больше, клиенты заглядывали все чаще и очень скоро скандал со свадьбой сделался не более, чем анекдотом, который М.Р. сначала рассказал профессору, а потом записал в свой блокнот.
Утренние и вечерние газеты выходили с рекламой 'Автомобильного сервиса'. Механик не успевал обедать. Телефон в офисе с самого утра раскалялся так, что когда трубку брали в руки, она пахла горячим эбонитом.
Словом, дело пошло.
В обед очередной покупатель уехал на своем новом приобретении, эффектно махнув на прощанье рукой в замшевой автомобильной перчатке. Компаньоны переглянулись.
— Пижон, — Маллоу сунул руки в карманы. — Выделывается.
— Да, — согласился Саммерс, — но это ненадолго. Скоро он вернется.
Парсонс и правда вернулся скоро. Он провел на станции около двадцати минут и уехал довольный, унося с собой ящик с инструментами. Из одного кармана его пижонского пиджака торчали запасные свечи. Из второго — указатели поворота, которые приходилось придерживать локтем. Механик уже нес к его автомобилю запасное колесо, буфера и коробку отапливания.
— Чуть не забыл, — «спохватился» Саммерс, — подарок фирмы.
И вручил покупателю новенький клаксон.
— Последняя, усовершенствованная модель, — улыбнулся он.
Парсонс пощупал грушу. Раздавшиеся звуки спугнули кошку, переходившую в этот момент дорогу, и автомобиль осчастливленного покупателя с рычанием сорвался с места. Когда он, сияя в лучах полуденного солнца, скрылся за поворотом, компаньоны услышали звуки, напоминавшие кряканье сварливой утки.
На сей раз осетительницей была миссис Бауэр — та самая, супруга владельца ювелирного магазина на Ричмонд-стрит.
— Задница, а не машина, — небрежно заявила пожилая дама и швырнула перчатки на сиденье.
Она была восемнадцатой по счету клиенткой, высказавшей именно такое мнение о “Модели-Т”.
— Не огорчайтесь, миссис Бауэр, — быстро сказал Маллоу. — Хотите кофе?
Пока варился кофе, Л.Э. Саммерс вносил в дело свою лепту.
Дело в том, что он, с легкой руки профессора Найтли и не без участия М.Р. освоившийся в мире классической музыки, целую неделю пел на два голоса 'Мяу!', уворачиваясь от летающих предметов и громко оправдываясь:
— Это Россини! Как не стыдно так обращаться с творением великого композитора!
— Великий композитор, — отвечал на это М.Р., так, чтобы слышала очередь, — пришиб бы тебя собственными штиблетами, если бы ты изводил его этим творением!
— Как — Россини? — удивилась миссис Бауэр, услышав эти звуки.
— Как — Россини? — удивилась и жена владельца 'Кадиллака', до того с противным лицом сидевшая в авто. — Это — Россини?
— Россини, — с достоинством отозвался Д.Э. — 'Кошачий дуэт'!
— Вы, наверное, шутите!
— Я никогда не шучу. Приезжайте завтра, я подарю вам ноты.
Назавтра мадам осталась дома, зато заехал заправиться ее муж. Ему действительно вручили ноты — Д.Э. Саммерс пожертвовал подарком Люси. Спустя некоторое время после отъезда “Кадиллака” в офисе зазвонил телефон и Д.Э. пометил в записной книжке: 'Торговец недвижимостью, 'Тремонт-стрит, 12'. Торговец недвижимостью отлично пришелся к 'директору строительной компании', значившемуся тремя строчками выше, и через неделю компаньоны были званы на банкет по случаю юбилея указанной компании.
— Вот уж никогда не предполагал, что можно обратить в деньги то, как мы с тобой валяем дурака, — поражался Д.Э. Саммерс.
