— О, она из старинной врачебной династии, — ответила Чарити, поудобнее устраивая Бет. — Ее отец Чарлз Браун — кардиохирург, ты, наверное, о нем слышала. И младший брат тоже врач. Она и вправду отличный специалист. — Младенец наелся и сонно засопел. — Вот хорошая девочка, — похвалила Чарити и хихикнула. — Боюсь только бедняжка никак не придет в себя после выходных со Стэном.
— Я слышала, они ездили в Адирондак. Они часто проводят вместе выходные?
Чарити вновь хихикнула.
— Не думаю. Кажется, все вышло не так, как задумывала Джина. Она-то была бы не прочь провести со Стэном время в каком-нибудь пижонском отеле. На прошлой неделе я случайно слышала, как она звонила ему. Практически напросилась ехать с ним. Сказала, что, мол, все равно Джереми будет дежурить в выходные, а им, врачам одного отделения, надо больше общаться. Ну вот Стэн и пригласил ее. Знаешь, он очень легок на подъем, совсем как ты раньше.
— Продолжай, — с улыбкой попросила Энн, заранее предвкушавшая конец этой истории.
— Стэн повез ее в «Горный клуб Северного Адирондака». Там всего-то и есть, что несколько хибарок. Джине пришлось спать в комнатке с другими девушками и умываться холодной водой. Правда, она сделала вид, что ей это нравится, а Стэн и поверил. Ему в голову не приходит, что кому-то такие развлечения могут прийтись не по вкусу.
— Да, я знаю таких мужчин, — кивнула Энн. — А теперь расскажи о Стэне. Знаешь, мы с ним на днях ходили в бар — он сказал, что новым коллегам стоит получше познакомиться.
Чарити проницательно посмотрела на нее.
— Он так всегда делает, вот и меня тоже приглашал. Главное, что нужно знать о Стэне, — это то, что он выполняет львиную часть работы в отделении. Они с Джереми скорее партнеры, нежели руководитель и подчиненный. Словом, о Стэне ты лучше сама составь мнение, а не меня расспрашивай.
— Ладно, — ответила Энн, — расскажи тогда, как это тебе удается работать да еще и ребенком заниматься.
Встреча подруг была короткой, но очень приятной. Когда гостья ушла, Энн задумалась. Давненько уже она не принимала у себя знакомых. Пора заканчивать с этим отшельничеством! Надо позвонить старым друзьям, позвать в гости. И поскорее.
Слегка досадуя на свой нынешний образ жизни, Энн в одиночестве допила чай и взялась за вечерние газеты. Одна заметка привлекла ее внимание. Вечером в субботу должен был состояться концерт певицы, звезда которой ярко загорелась в начале шестидесятых. Загорелась и вскоре погасла. Поговаривали о чрезмерном пристрастии певицы к наркотикам, о неудачной личной жизни. Но теперь она вновь начала петь. Ее стиль разительно изменился, новые песни были печальны и задумчивы, словно она вложила в них весь свой нелегкий жизненный опыт. Энн немедленно позвонила в кассу.
— Извините, но все билеты проданы, — ответили ей. — Впрочем, оставьте номер телефона, по которому вас можно застать днем. Вам позвонят, если кто-нибудь откажется от места.
Шансов, конечно, маловато, подумала Энн. Но вдруг повезет? Так оно и вышло. На следующий день в ординаторской Энн поджидало сообщение, что для нее есть билет на концерт. Вот и отлично! Хватит жить затворницей, жизнь продолжается!
— К нам только что поступила маленькая девочка, Эльвира Галлардо, — сообщила Чарити. — Предполагают мозговую травму. Сама Эльвира не говорит по-английски, но с ней ее дядя.
Что-то в тоне Чарити заставило Энн вопросительно поднять голову.
— Не тяни, — попросила она. — Что там?
— Да дядя этот такой самодовольный, надутый тип. Из тех, кто считает, будто может купить все на свете.
— Увы, это часть нашей работы, — пожала плечами Энн.
Общение с перепуганными родителями больных детишек часто оказывалось довольно трудным, а иногда и очень неприятным. Но всем педиатрам каждый день приходилось с этим сталкиваться.
Энн направилась в палату, где лежала ее новая пациентка — маленькая смуглая девочка с огромными блестящими глазами. Энн нахмурилась. Ребенок был очень бледен, а один зрачок казался куда больше другою.
У окна палаты застыл невысокий мужчина.
— Мистер Галлардо, — обратилась к нему Энн, — я доктор Форрест.
Мужчина обернулся, смерил молодую женщину неодобрительным взглядом и после короткой паузы пожал ее протянутую руку.
— Это моя племянница Эльвира, — сказал он. — Сегодня с утра я послал за врачом, а он направил нас сюда. Хотя, по-моему, зря.
— Расскажите, что случилось? — ровным тоном попросила Энн.
— Честно говоря, я и сам толком не знаю, — пожал он плечами. — По словам няни, Эльвира поскользнулась во время игры и стукнулась головой о край стола.
— Она потеряла сознание от удара?
— Может быть. По крайней мере, с тех пор она все время какая-то полусонная.
— А что за няня с ней была? У нее есть медицинские навыки?
— Понятия не имею. Ее прислали из агентства. — Мистер Галлардо начал проявлять нетерпение. — Все это очень неприятно. Я сам не женат, мой брат подсунул мне этого ребенка. Он собирался показать дочери Нью-Йорк, но тут ему вдруг пришлось улететь на деловую встречу. Ну что, я могу идти?
— Нет, — ответила Энн. — Нам, возможно, понадобится ваше разрешение на операцию.
— Операция? Из-за простой головной боли? — Энн уже подозревала, что именно случилось с девочкой, но привыкла действовать упорядоченно, методически. И уж тем более когда речь шла об осмотре пациента. Она осторожно разбудила дремавшую девочку и осмотрела с ног до головы в поисках других ушибов или царапин. Но больше никаких видимых повреждений у ребенка не обнаружила. Затем измерила пульс, частоту дыхания и давление. Теперь пришла очередь проверки рефлексов, моторных и зрительных реакций. К сожалению, результаты оказались не очень утешительными.
— Попросите ее чуть-чуть приподнять ноги, — велела Энн дяде девочки. — Так, а теперь руки.
Сомнений практически не оставалось. Эльвира могла шевелить только правой рукой и правой ногой. А левая сторона оказалась парализованной.
Энн взяла у девочки кровь на анализ, а затем направила Эльвиру на рентген. Покончив с предварительными процедурами, Энн отыскала дежурного врача Джину Браун.
— Пятилетняя девочка, — сообщила она. — Мне кажется, у нее гематома. Боюсь, состояние больной внушает опасения.
— Вы послали ее на рентген?
— Конечно, — с легким раздражением подтвердила Энн.
— Ладно, пойду сама на нее погляжу. А вы пока предупредите анестезиолога и распорядитесь, чтобы подготовили операционную. Ее родители не хотят поговорить со мной?
— Здесь ее дядя. Только он вряд ли захочет с кем-либо разговаривать.
— Ну как вам это понравится! Что ж, нам все равно потребуется его подпись под согласием на операцию.
— Джина, — попросила Энн, — а можно мне посмотреть на операцию?
Та на мгновение задумалась, а потом согласно кивнула.
— Почему бы и нет? Приходите, если найдется время.
В черепе и впрямь обнаружилась еле видимая трещина. Между костной тканью и мозговыми оболочками скопилась кровь. Гематома давила на мозг, что и обуславливало частичный паралич.
— Да, гематому надо удалить, и поскорее, — решила Джина.
Энн тут же отправилась к дяде маленькой пациентки, чтобы получить согласие на хирургическое вмешательство. Тот по-прежнему находился в палате племянницы, но по всему было видно — мечтает лишь об одном: наконец уйти отсюда. Энн попробовала было объяснить ему степень серьезности травмы Эльвиры, что они собираются предпринять и какие могут быть осложнения, но дядя и слушать не захотел.
— Это ваши проблемы, — отмахнулся он.
— Неужели вы даже не подождете, пока закончится операция? — изумилась Энн.
