знакомы давным давно. В течение почти двадцати летя читал и переводил так много справок и донесений, написанных Кимом Филби, что мне казалось будто я понимаю его без слов. Бёрджесс в свое время тоже, должно быть, рассказывал ему много хорошего обо мне. Мы часами говорили об Англии, о Бейруте и, в особенности, о том, как ему удалось выехать в Москву, куда он прибыл 28 января 1963 года. Филби рассказал мне, как сошел с «Долматова» в Одессе после нескольких дней, проведенных в море в качестве туриста.
В Одессе его встретили три сотрудника КГБ в форме и один в штатском, которого звали Сергей. После обычных формальностей Сергей проводил его до Москвы, где Филби дали небольшую квартирку и наняли ему домработницу. Сергей позаботился обо всем остальном: о связи с КГБ, о его безопасности и о машине, если он захотел бы куда-нибудь поехать. Сергей прекрасно говорил по-английски, был очень хорошо воспитан и обладал чувством юмора, что приводило Кима в восторг. Этот Сергей оставался при нем до последнего дня жизни.
Как Бёрджесса и Маклина в свое время, сотрудники КГБ подвергали тщательной проверке и Кима — процедуре, которой он безропотно подчинился. Затем ему предложили на выбор несколько квартир в Москве. Он выбрал ту, в которой мы стали с ним встречаться. Наши люди привезли из его бейрутского дома книги и кое-что из мебели, так что Ким Филби оказался в удобной обстановке, среди знакомых ему вещей. Ему предоставили машину с шофером, дачу недалеко от Москвы и оформили советское гражданство. Филби быстро восстановил контакте Маклином. Мелинда показывала ему Москву, а в сентябре 1963 года, через девять месяцев после побега из Бейрута, к нему приехала Элеонора.
Она ничего не знала о прошлом своего мужа. Его внезапное исчезновение ее озадачило. Когда Элеонора вернулась в Лондон и ее начали осаждать орды искателей сенсационных новостей, ей это не понравилось. Ким писал, чтобы она не волновалась, но английская и американская секретные службы оказывали на нее сильное давление с тем, чтобы она не уезжала в Советский Союз, на чем настаивал муж. Несмотря на то, что ее рассердили все выпавшие на ее долю испытания, Элеонора все же решилась ехать. Она открыто пришла в советское посольство в Лондоне и попросила дать ей визу. Наше консульство сделало все необходимое, хотя за этими приготовлениями неотступно следила МИ-5.
Во время нашей второй встречи мы с Филби принялись за работу всерьез. Он показал мне конспект своей книги, я обсудил его со своим начальником, и после этого мы приступили к первой главе. Филби писал и постоянно интересовался, как я отношусь к готовому материалу. Как правило, наши мнения совпадали. Он знал не хуже меня, о чем можно говорить, а что не следует раскрывать. Иногда мой шеф просил внести в текст какие-нибудь изменения и я в обтекаемой форме спрашивал Кима, не мог бы он подыскать иной интерпретации фактов.
Филби, так же как и я, отвечал уклончиво и никогда не давал ответа сразу. Если завершая обсуждения он соглашался с нашими замечаниями, то немедленно проводил их в жизнь. Но если Ким говорил: «Я подумаю над этим», то это означало, что он решительно отказывается изменить хотя бы одно слово, и мне приходилось тогда выкручиваться перед начальством. Мы обычно обсуждали текст очень внимательно и вдумчиво, все, вплоть до мельчайших деталей, и в конце концов приходили к какому-нибудь компромиссу.
Филби полностью заслужил репутацию опытного автора. Книгу, которую он написал о своей жизни, стоит прочитать, хотя он и опустил много важного и интересного, а некоторые факты, упомянутые в ней, не всегда соответствуют действительности.
Познакомившись с Филби короче, я увидел в нем большого мастера завоевывать доверие собеседника. Он никогда не возражал прямо, а всегда давал возможность высказать мою точку зрения. Но мог быть очень упрямым: подумает, но не пойдет ни на какие уступки. Эта черта его характера всегда оставалась для меня скрытой, но иногда я замечал, что она выходит на первый план, и тогда давал задний ход. В то же время, когда он видел, что я не стану уступать, то делал полшага назад, чтобы избежать столкновения. Филби был прирожденным разведчиком, то есть человеком, который знает, где и когда можно идти на компромисс.
Мы проработали вместе несколько месяцев, а потом меня отправили в командировку. Работу над книгой продолжил другой сотрудник КГБ. Книга Филби была опубликована в 1968 году под названием «Моя молчаливая война».
Элеонора Филби, которую я так и не увидел, не смогла приспособиться к жизни в Москве. Она страдала от холода, хотя ее мужу наш климат пришелся по душе. У супругов было немного друзей, разве один-два журналиста, да Дональде Мелиндой иногда заходили к ним. Хотя Элеонора и не чувствовала себя несчастной, она все же сильно скучала. Ким был к ней добр, иногда даже сентиментален. Готовя что-либо на кухне, она иной раз находила в кастрюльке записочку со словами: «Я тебя люблю». Она тоже его любила, но не могла простить Киму того, что он уехал из Бейрута, не сказав ей ни слова. Элеонора усматривала в его поступке предательство.
В 1964 году Элеонора Филби уехала на лето в Соединенные Штаты погостить у дочери. Ей была необходима радикальная перемена. А Маклины с тремя детишками и Кимом в это время отправились в продолжительную поездку в Прибалтику. Когда они вернулись в сентябре, Филби получил от Элеоноры письмо, в котором она писала, что немного задержится в Штатах.
Филби продолжал часто встречаться с Мак'Линами. В ту зиму они вместе ходили кататься на лыжах. И тут между ним и Мелиндой завязался любовный роман. Я больше не встречался с Маклинами, но знал, что отношения между мужем и женой стали прохладные. Я думал, что Мелинда смирилась со своим замужеством, но ошибся.
Дональд вскоре понял, что происходит, и друзья поссорились. Когда на Рождество приехала в Москву Элеонора, Ким встретил ее холодно. В это время он уже не разговаривал с Дональдом, и Элеонора поняла, что случилось за время ее отсутствия. Она была потрясена, и в мае 1965 года уехала из Москвы навсегда. Рассталась она с Кимом без скандала. Через три года Элеонора Филби скоропостижно скончалась в Соединенных Штатах.
Вскоре после отъезда жены Ким Филби получил ордена Ленина и Красного Знамени и очень гордился этим.
Мелинда бросила мужа и перебралась к Киму. Дональду все это, конечно, не понравилось, но он сумел удержаться на плаву. Продолжал работать в институте, изучать русский язык, писать книги и встречаться с небольшим кругом друзей, естественно исключая Филби. Впрочем, даже в Англии между ними было немного общего.
Роман Мелинды и Кима оказался недолговечным. В 1966 году она ушла от него, может быть потому, что он снова запил. Она осталась в Москве в полном одиночестве. Деваться ей было некуда, и частично по этой причине Мелинда вернулась к мужу. Жили они как-то странно, а в 1979 году она вообще уехала из России в Соединенные Штаты.
Последние тринадцать лет жизни в Москве дались ей нелегко, особенно после того, как выросли дети. Сыновья женились, дочка вышла замуж — все выбрали себе русских спутников жизни. Мелинда и Дональд стали уже бабушкой и дедушкой. Старшие Фергус и Дональд покинули СССР и эмигрировали в Лондон. Мелинда-младшая после первого неудачного брака вышла замуж за московского художника Александра Дрючина. В 1979 году она тоже уехала из России вместе с мужем и дочерью от первого брака, которую снова назвали Мелиндой. Эта девочка тоже со временем уехала в Соединенные Штаты и поселилась у своей прабабушки Данбар.
Мне говорили, что Дональд, который тяжело заболел после операции, сильно тосковал после отъезда внучки, которую называл «Мелиндушкой».
Последние четыре года он жил в Москве один, и мне кажется, снова начал пить. В начале 1983 года его навестил горячо любимый брат Алан. Они встретились впервые после 1951 года. Несмотря ни на что, Алан по-прежнему обожал брата. Они провели вместе несколько дней, пока Алан не вернулся в Англию.
Дональд Маклин умер 9 марта 1983 года. Его останки кремировали в Донском монастыре в присутствии двух представителей КГБ, коллег по ИМЭМО, нескольких бывших студентов, Кима Филби и Джорджа Блейка. Никого из членов семьи на похоронах не было. Гроб был покрыт знаменем с вышитыми на нем словами «Счастливого пути, Дональд Дональдович». Уже после церемонии приехал старший сын Фергус Маклин и увез урну с прахом отца в Англию, где ее поместили в фамильном склепе на кладбище в
