те белые дни,когда мы с тобойв час вечерний брелитам, где овцы паслись;когда мы с тобоюшли поступью медленнойв сумерках серых,где овцы паслись…Белеют онии чрез миг исчезаютв горестной дымкезаплаканных лет:блистают на миги, туманясь, уходятв серую теньразлучающих лет.<5 июня 1921>
Свет пасмурный утра земли.Равнины дрожащие вод.Полуизгнан хаосиз туманности моря и суши,и очи боговсквозь сумрак глядят;очи богов, и молчанье,и трепет от смеха богов.И там, одиноко в тумане, —тонкие, нежные, робкие,с большими от страха глазамиолени стоят.И шепот — он тише, чем мысль:«Малые, кроткие твари,в заветной лесной глубиневас ждет тишина, ваш приют.Спрячьтесь от взоров и смеха боговв лиственный мрак».<5 июня 1921>
Когда на склоне лет и в час вечерний, чарамстихов моих дивясь и грезя у огня,вы скажете, лицо над пряжею склоня:«Весна моя была прославлена Ронсаром», —при имени моем служанка в доме старом,уже дремотою работу заменя,очнется, услыхав, что знали вы меня,вы, озаренная моим бессмертным даром.Я буду под землей, и, призрак без костей,покой я обрету средь миртовых теней.Вы будете, в тиши, склоненная, седая,жалеть мою любовь и гордый холод свой.Не ждите — от миртовых дней, цените день живой,спешите розы взять у жизненного мая.<13 августа 1922>
Бывало, по зыбям скользящие матросысредь плаванья берут, чтоб стало веселей,великолепных птиц, ленивых альбатросов,сопровождающих стремленье кораблей.Как только он людьми на палубу поставлен,