под ногами.
Голос сказал:
— Отличная швартовка, кэп. А теперь носовой конец, пожалуйста.
Они рассчитали почти точно. Если бы Дэйв был на носу, если бы Мисси успела сойти, расчет был бы идеальным.
«Жизнь это точный расчет, сыпок», — говаривал мой инструктор в учебной части, втыкая свою дубинку мне в брюхо.
Я впервые услышал голос Тедди: у него был лондонский акцепт. Не замешкавшись ни на миг, действуя очень ловко для алкоголика, Дэйв метнул в него багор.
Тедди, почти зеркально отражая позу Мисси, стоял, поставив одну ногу на носовой планширь. Ему пришлось опрокинуться назад, чтобы уклониться от удара, проткнувшего бы его насквозь.
Багор сделал свое дело, и больше того. Просвистев мимо носа Тедди, как алюминиевая змея, вытянувшаяся в броске во всю длину, багор сбил прицел Аттику. Прятавшийся в тени перевернутых лодок в десяти-двенадцати ярдах позади Тедди Аттик успел послать в Дэйва всего одну пулю, прежде чем ему пришлось отбивать багор рукоятью пистолета.
Выстрел большого израильского пистолета громко прозвучал над водой, словно кто-то проломил борт мусорного бака трехфунтовой кувалдой. Пуля с полым наконечником снесла верхний передний угол рубки высоко над головой Дэйва, которого бросок багра опрокинул назад в узкую щель палубы между рубкой и кормовым планширем.
— Смотри, куда целишь! — прокричал густой женский голос: контральто, достойное дивы, увидевшей мечту своей жизни на расстоянии вытянутой руки. И движением, оскорбительным для достоинства императрицы, миссис Ренквист вцепилась в руку Аттика, сжимавшую пистолет.
Вторая пуля убийцы прошла не более как в паре дюймов над головой беспомощно распростертого Тедди, выщербив желобок вдоль доски за его телом, после чего ее щепки чиркнули по пропитанной креозотом свае, удерживавшей конец плавучего причала ровно через борт от меня. Как только началась стрельба, я, понимавший в морском деле ровно столько, сколько успел подсмотреть за последний час, пинком перевел рычаг передач в положение, в котором угадывал задний ход, после чего растянулся навзничь по направлению к корме.
Маленький двигатель захлебнулся было, но продолжал кряхтеть и медленно, почти неуловимо раскручивал винт. Мисси, опомнившись, уже упала на спину за рубкой, оказавшись, весьма неудачно, поперек таза с мокрым шнуром краболовки. Она сильно ушибла позвоночник и на миг выпустила из рук свою драгоценную пластиковую коробку, которая со стуком вылетела на палубу. Я левой рукой вытащил рыбацкий нож, обломив застрявшее в досках острие, и перекатился через коробку так, чтобы видеть линию причала. Казалось, мы уже очень давно подставляем свои беззащитные тела всему, что могло обрушиться на нас.
Дэйв, почувствовав, что его судно выходит из-под контроля, инстинктивно выпрямился у самой рубки. Он заслонил меня и Мисси тоже, но Аттик наконец-то увидел желанную цель. Пистолет прогремел в третий раз, и пуля толщиной с наперсток отбросила Дэйва на шесть футов, через Мисси прямо на меня.
Столкновение с Дэйвом привело к тому, что лезвие ножа рассекло мне перепонку между большим и указательным пальцем правой руки. Причальный конец лопнул, но он продержался достаточно долго, чтобы заставить незакрепленный нос начать оборот против часовой стрелки вокруг причаленной кормы, и все судно скользнуло мимо конца причала, неуклюже двигаясь назад и вбок в сторону залива. Его медлительный крен скоро подставил бы нас под выстрелы Аттика и, вероятно, намотал бы буксирный трос ялика на винт. Ялик бодро двигался мимо кормы к левому борту, словно и не был привязан к «Рамми нэйшн».
— Ублюдок, — захлебываясь, выговорил Дэйв, — с ихтиофаллосом.
Я прижался губами к самому его уху и спросил:
— Есть здесь оружие?
— Рыбий кровосмеситель, — еле слышно выдохнул он. — Хрен иглы-рыбы, затрахавший собственную сестру.
— Оружие, — настойчиво повторил я, но услышал в ответ только недоуменное «кха-кха-кха», которым Дэйв оценил свое состояние.
Я ударил по дросселю и перекатился дальше, чтобы перерезать буксир ялика. Обвисший конец волочился за кормой вдоль левого борта, на дальней от причала стороне.
Стрельба началась снова. Я, думается, в первые же секунды сообразил, что звук выстрелов совершенно не походит на выстрел израильского пистолета, но эти секунды показались мне очень долгими. Потом Тедди издал крик, какой мне не раз приходилось слышать в прошлом, и умер.
— Проклятые сучьи дети! — выкрикнул мужской голос, и снова загрохотало оружие, намного более тяжелое, чем израильский пистолет. — Вы убили мою жену!
Завизжала женщина. Пролаял израильский пистолет.
— Питающиеся йогуртом ублюдки!
Четырежды грохнуло тяжелое оружие. Свинец ударил в деревянные корпуса лодок, в оцинкованное железо, в алюминиевые мачты и раскатился по причалу множеством шариков. Но, видимо, в «Рамми нэйшн» никто не целился.
Внезапно выстрелы смолкли.
У Дэйва из уголка рта стекала кровь. В темноте она казалась черной.
— Кха, — совсем тихо выдохнул он.
— Смейся-смейся, — прошипел я, выглядывая через планширь.
Над причалом расплывался пороховой дым. Два фонаря над верстаком Дэйва распускали вокруг себя паутину лучей. Там, где лежал на причале Тедди, мне видна была одна свисающая рука. Тедди можно было списать со счета. За грудой яликов шла невнятная дискуссия. Голоса звучали хоть и напряженно, но вполне рассудительно. Потом три заряда картечи ударили в перевернутые лодки. Щепки взлетели в воздух и осыпались на причал и в воду. Стреляли от верстака, за которым я различил теперь человека с помповым ружьем. Ствол лежал поверх разбросанных деталей и инструментов. Коробка патронов с откинутой крышкой пристроилась поверх красного корпуса насоса.
— Крамер! — выкрикнула из тени миссис Ренквист. — Давайте поговорим!
Крамер Ноулс?
Бесполезный заряд дроби выбил из лодочных корпусов шестидюймовые щепки. Ноулс умело выбросил использованные гильзы, не сбив прицела.
— Хватит с тебя разговоров, подлая сука!
Он осыпал пулями причал и лодки, пока не кончились заряды.
Миссис Ренквист визжала, но ее истерику почти заглушил грохот стрельбы. Хотя визг был так пронзителен и красноречив, что можно было с уверенностью предположить: продолжение атаки сведет ее с ума — уже окончательно.
— В чем дело? — завопил Ноулс, хладнокровно загоняя патроны в магазин. — В тебя раньше не стреляли?
Закончив, он три раза выстрелил не целясь. Этим лодкам уже никогда не плавать.
Я выбрался из-под Дэйва и прополз на корму, прихватив с собой нож. В это время снова заговорил израильский пистолет: стреляли из-за груды лодок, поверх них. Аттик стремился просто произвести впечатление, и его выстрелы, направленные в сторону крана, и близко не ложились к цели. Они только выбивали искры из металлических деталей, сваленных на верстаке Дэйва. Клочья резины отлетели от поцарапанной крановой шины прямо в лицо Ноулсу. Тот откатился от верстака, прижав к груди помповуху, как обученный морской пехотинец. Следующие два его выстрела погасили рабочие фонари.
Штурвал был до отказа вывернут влево. Я прокрутил его до отказа вправо и сдвинул дроссель. «Рамми нэйшн», хоть и отошла уже от причала, норовила подставить ему корму. Оставленная на произвол судьбы, она, вероятно, обогнула бы задом наперед конец пирса и подошла к причалу с другой стороны. Я намеревался установить штурвал так, чтобы продолжать пятиться к востоку, подальше от берега, может быть до самого Сакраменто, по возможности прикрываясь корпусом суденышка от стрелков. И я уже почти
