Мне неприятно было это слышать. Я чувствовал себя чуть ли не обязанным защитить Рени. Но почему? Я совсем ее не знал.
— Это… дело с трофеями, о котором вы упомянули, мистер Вонг. Вы имели в виду, что она могла соблазнить мужа соперницы, просто чтобы убедиться, что ей это по силам?
— Нет. Я имел в виду, что она соблазняла мужа соперницы, чтобы навредить, или отыграть очко, или хотя бы оскорбить соперницу.
— Не очень-то это приятно.
Вонг деликатно прочистил горло.
— Расскажи Дэнни, чем Рени зарабатывала на жизнь, Томми.
— Это интересный вопрос. Очевидный ответ — она была старьевщица, как называют это занятие антиквары.
— Старьевщица?
Мисси поспешила пояснить:
— Это покупатель, который обыскивает дешевые распродажи в гаражах, шарит среди подержанных вещей, обходит лавки мелочевки и антикварные лавочки, блошиные рынки и частные, не выставляющиеся на рынок коллекции в надежде обнаружить непризнанную и потому обычно недооцененную ценность.
— Ах вот как. — Я кивнул. — У меня был друг, который заходил ко мне в мастерскую, чтобы собирать старые обрезки экзотических видов древесины. Он играет на классической гитаре, разыскивает испанские и классические гитары по гаражам, отдает на реставрацию и перепродает с прибылью — или оставляет, чтобы играть самому, если инструмент ему нравится. В прошлом году он купил маленький корпус испанской гитары в безупречном состоянии, даже без царапин, за двадцать долларов. Владелец понятия не имел, чем владеет, а мой друг узнал в инструменте тончайшей выделки реквинто.[5] Он вырезал для нее гриф из…
— Реквинто? — резко прервала Мисси.
— Да, — раздраженно отозвался я.
— Ох, — мечтательно протянула она с подлинной ноткой ностальгии, — я просто обожаю людей, умеющих играть на реквинто.
— Угу. Оказалось, она стоила пару тысяч долларов.
— Ну, — сказала Мисси, — тогда он просто ас среди старьевщиков.
Она выжидательно переводила взгляд с одного из нас на другого.
Вонг снисходительно улыбнулся.
— Я смеюсь в душе, — обиженно сказал я.
Вонг обратился ко мне:
— Мистер Кестрел, могу я задать вам вопрос?
— Конечно.
— Насколько вам… э-э… понравилась миссис Ноулс?
Прошла минута. Я отозвался:
— Не знаю.
— Как вы заметили, она занималась «не очень-то приятными» делами.
— Ну, если… забыть о ее авантюрах, что в ее действиях было дурного или незаконного? Что, например, случилось с вами? С позволения обратить к вам ваш же вопрос, насколько вам нравилась Рени Ноулс?
Вонг поджал губы.
— Она мне очень даже нравилась, Дэнни, поначалу. С ней было очень забавно. Кроме того, она очень быстро начала разбираться в разных вопросах, которые меня интересовали.
Я обвел глазами полки:
— Например, в антикварных книгах?
— Да, в книгах. Я только гораздо позже понял, что, почуяв мой интерес, она развила свой собственный так, чтобы впоследствии влиять на меня. Она была не так глупа, чтобы притворяться знающей перед специалистом. И это, — он вздохнул, — тоже было лестно.
— И как она сумела извлечь из этого деньги?
— Очень просто. Она много расспрашивала о книгах — особенно о книгах по искусству и архитектуре. Интерес к книгам по искусству был мне, конечно, понятен, ведь она сама интересовалась искусством. Но потом она начала обращаться ко мне, найдя книги по архитектуре, просила подсмотреть, рассудить. Я купил две из них. Я был только рад, что она выгадала на этих сделках. Если я что-то покупал, то это, во-первых, ради интереса к предмету и, во-вторых, потому что он подходил к моей коллекции. Цена была на третьем месте. Однако вы понимаете, что только весьма экстравагантный коллекционер охотно признает, что цена для него не важна. А Рени быстро разобралась, что я страстный поклонник архитектуры и как много значит для меня коллекция книг, рисунков и рукописей по этому предмету.
Вонг отвернулся от окна и начал расхаживать по периметру кабинета.
— Она начала добывать до странности интересные предметы. Сначала это были материалы, которые у меня уже имелись: она просто просила меня высказать мнение о ценности и важности их. Потом она стала показывать мне вещи, которых у меня не было, и некоторые из них мне хотелось бы иметь. Я стал покупать у нее.
Подойдя к книжной полке, он выдвинул книгу в картонной коробке.
— Вот эту монографию по Курту Швиттерсу, например.
Он повертел ее в руках, словно проверял, не обтрепались ли углы. С места, где я сидел, никаких дефектов видно не было, но Вонг не предложил книгу ни мне, ни Мисси. Он держал ее сам, видимо, поглощенный гордостью собственника, и почти забыл о предмете разговора.
Блондинчик просунул голову в дверь.
— Сэр…
— Минуту, — резко ответил Вонг и голова скрылась.
— Вы слышали о Мерцбау? — спросил Вонг.
Я слышал. Я взглянул на Мисси, которая тоже кивнула.
Вонг продолжал:
— Швиттерс выстроил его перед войной. И, поскольку он был еврей, «дегенерат» и тому подобное, нацисты уничтожили его строение. Остались фотографии и несколько рисунков Швиттерса.
Так и не вынув книгу из декоративной коробки, Вонг вернул ее на место.
— Это самая полная антология существующих материалов.
Он со вздохом сожаления повернулся к нам.
— Я не знаю, где ее достала Рени. И, если только книга не краденая, меня это не волнует.
— А ты не интересовался ее происхождением, Томми? — спросила Мисси.
Вонг вздохнул.
— Когда она попала ко мне, я спросил и получил закупочный чек. Теперь, когда мы знаем то, что знаем о Рени, — он неопределенно помахал рукой, — я полагаю, мне следовало бы поискать другие доказательства.
Вонг почти напрямую назвал Рени воровкой или, самое малое, скупщицей краденного. Но я пока оставил его слова без комментариев и спросил:
— Вы когда-нибудь путешествовали вместе с Рени, мистер Вонг?
— О, конечно. Мы пару раз вместе бывали в Европе, общались с торговцами книжным антиквариатом, осматривали мелочные лавки и так далее. В последнюю поездку она обнаружила китайский сундук — величиной чуть ли не с пароходный кофр, но из резной кожи и лакированного дерева, с маркетри и с петлями и запорами ручной работы. Несомненно, очень старый. Меня он совершенно не интересовал, но Рени просто влюбилась. Она сказала, что один ее клиент в Тибуроне купит его мгновенно, и за хорошие деньги.
Вонг снова прошагал мимо стола и осторожно провел рукой по прилизанной прическе.
— Этот сундук стоил чрезвычайно дорого, и у Рени не хватало средств на покупку. Так она сказала. Я немедленно предложил ей одолжить у меня. Заметьте, она не просила меня об этой услуге. Я предложил сам, и знаете что?
