превосходного коньяка, получив от хозяина отеля заверения в пашей полной благонадежности, они засунули нас в поезд-паром до Лондона, снабдив все же полицейским эскортом. Проводник был так любезен, что раздобыл нам ведерко со льдом, и, да, отвечая на твой вопрос, мы допили шампанское, подъезжая к Кале. Достался стакан и нашему сопровождающему, за что он преисполнился благодарности. Мы с Кевином были парочкой дилетантов и считали, что благополучно выбрались из скверного положения. И с тех пор, — Мисси отставила чашку, — Кевин уже не занимался ни древностями, ни однодневками. И шестнадцать или семнадцать лет я не вспоминала ни о «Сиракузском кодексе», ни о перстне Теодоса.
Она послала мне умоляющий взгляд:
— Ты должен мне поверить.
— Я всегда любил твои рассказы, Мисси, все равно, правдивые или нет. Итак, ты говоришь, все повторяется заново? Дежа вю?
— Да. Нет. Я хотела сказать, не совсем повторяется.
— Что изменилось?
Она снова подцепила ногтем фотографию и приподняла так, чтобы мне было видно.
— В прошлом году Томми Вонг пришел ко мне с предложением.
Она уронила снимок на стол лицевой стороной вверх.
— Он сказал, что Рени Ноулс обнаружила «Сиракузский кодекс».
— Рени нашла «Кодекс»? Наша Рени? Где? Как?
Она покачала головой:
— Неважно. Главное, он был у нее.
— И?..
Она вытянула руку.
— А потом Томми Вонг положил гранатовый перстень Теодоса вот на эту самую ладонь.
XXXIV
— Мисси, уже половина двенадцатого.
Мисси повернула на руке сверкающий бриллиантами браслет и взглянула на него.
— Так и есть.
— Каким образом ты их заводишь?
Она самодовольно улыбнулась:
— Они атомные.
Я вздохнул:
— Вонг ушел.
— Не волнуйся. Пока он надеется, что я появлюсь, будет ждать.
— И что именно он надеется от тебя получить?
Сладкая улыбка:
— Тебя.
— Мисси, как ты можешь так со мной обходиться? Как бы, спешу добавить, ты не обходилась.
— О, брось, Дэнни. Мы знаем, что перстень у тебя.
Я едва не онемел.
— Перстень, — расхохотался я. — Теодоса? У меня?
— Конечно.
— Ты только что сказала мне, что он у Томми Вонга.
— Был. Прошедшее время.
— И что случилось?
Она пожала плечами.
— От Томми он ушел.
— Как ушел? Вызвал такси?
— Неважно. Он не ушел далеко.
— Ладно, оставим в стороне эту подробность, пока ты не просветишь меня относительно моего участия в этой паутине алчности. Скажи, у кого я его украл?
— Глупый мальчик. Ты украл его у Рени, — она похлопала меня по руке, — после того как убил ее.
— Это не смешно, Мисси. Я думал, интуиция подсказала тебе, что я ее не убивал.
— Так и было, пока я не узнала, что кольцо перешло к ней.
— А это кто тебе сказал?
— Томми. Он всегда знал, где оно находится.
— Может, это он ее убил?
— Он говорит, что ты.
— Блестяще! А как тебе такой вариант: она дала мне кольцо на хранение, а потом ты ее убила?
— Дэнни, — оскорбилась она, — не будь смешным!
— Ты сама не будь смешной, Мисси. Я в жизни не слышал об этом распроклятом перстне, пока Бодич не прокрутил свою запись, больше недели спустя с убийства Рени. Ты же там была, не забыла? И даже тогда я никак не мог узнать, что за полторы тысячи лет кто-нибудь в мире видел этот перстень. Бодич об этом точно не говорил. Я узнаю такие вещи, только когда кто-то вроде него или тебя вздумает мне рассказать. Я думал, все это из-за «Сиракузского кодекса». Какой же я дурак!
— Дэнни, не суди себя так строго.
Я перевернул руки ладонями вверх.
— Если уж мне судьба быть смешным…
— После того как исчезает внешняя мишура, — рассеянно проговорила она, — ничего другого и ждать не приходится.
— Ну я, безусловно, рано начал.
— Не так все плохо, дорогой. Ты мог бы работать в «Вечерних новостях». Работа состоит в том, чтобы пугать, а не развлекать.
Я тронул ее обручальное кольцо.
— От которого мужа?
— От первого.
— Это хирург-ортопед?
— У него были золотые руки, — она вздохнула. — Чего он только не умел. Тем меня и соблазнил. Он показывал карточные фокусы, играл на саксофоне — даже сам мастерил ботинки. Каждый ботинок точно по форме пальцев на ногах.
Она пошевелила пальцами.
— Как от Буггатти!
— Таких ужасов ты еще ни про одного мужа не рассказывала…
— И только после свадьбы я выяснила, что он все делает руками.
Она вздрогнула и отвела глаза.
— Не хочу об этом говорить.
— И хватит! Послушай меня. Ты до сих пор носишь его кольцо.
Она расправила пальцы на столе, чтобы удобнее было им любоваться.
— Терпеть не могу ломбардов.
— Мисси, ты в жизни не бывала в ломбарде.
— Конечно нет. Там и впрямь так ужасно, как рассказывают?
— Я к тому: это кольцо что-то значит для тебя?
— Оно с бриллиантом. Конечно, оно кое-что значит.
— Он не требовал его назад после развода?
— Он умолял меня сохранить его.
