— Позвольте осмотреть вашу карету.
— Мою карету? Милорд, в чем дело? Я уезжаю в Доннингтон по распоряжению Ее Величества…
Только бы Уильям не проболтался! Иначе даже Тауэром не отделаешься. Я вдруг сообразила, что Уильяма ни о чем не предупредила.
Минуты, пока осматривали содержимое кареты и расспрашивали Уильяма, показались вечностью. Причем я не слышала, что его спрашивали и что он отвечал. Артур не тот прыщавый следователь, его не проведешь.
— Артур, правда, что случилось? Мне-то ты можешь сказать?
Спросила тихо, Артура буквально передернуло.
— Ничего не случилось. Ищем сбежавшую шлюху.
— С каких это пор ты стал бегать за шлюхами с таким эскортом? Что, такая важная?
— Держи язык за зубами!
— Мы так не договаривались. Если мы члены одной группы, то и работать должны вместе. А то Серега только свою экономику знает, ты вон в противники подался, остальных вообще не видно… Мне уже надоело.
— Хочешь домой?
— Хочу, — честно созналась я, а вот продолжать, что не могу, не стала. Ни к чему ему все про меня знать, не достоин. — Так что за шлюха? Королевская любовница, способная рассказать, какого размера у него что?
— Езжай в свой Доннингтон и не попадайся мне больше на глаза.
— Нужен ты мне, грубиян несчастный! Не смей трогать мою Елизавету, глаза выцарапаю. Возись со своей глупой Марией и ее Филиппом.
Артур отвечать не стал, вскочил в седло и махнул рукой сопровождению, чтобы следовали за ним.
Когда они отъехали достаточно далеко, Уильям, устраиваясь на козлах, проворчал:
— Ненавижу этих испанцев…
— Что ты им сказал?
— Что мы едем в Доннингтон…
— А про женщину?
— Какую женщину?
— А про Френсис?
— Про Френсис они не спрашивали…
— Умница.
Хорошо, что Френсис сообразила увезти Мэри в сторону, не то сейчас попались бы.
Через несколько дней в Доннингтон приехал парнишка с сообщением от Френсис, что все в порядке. Знала бы Френсис, кого спасает! Но ребенок-то ни при чем.
Королева удалилась в Хэмптон-Корт, где должны были пройти роды. Ее глаза светились счастьем, она гордо носила свой большой живот, смущенно улыбалась в ответ на любые слова о родах, детях и предназначении женщины… А вот король с каждым днем становился мрачнее. Это быстро объяснили тревогой в связи с приближающимися родами, все же супруга не молода, Филипп явно переживал за ее здоровье.
Конечно, стоило только посмотреть, как он носится с Марией, как старается во всем ей угодить! К чему так сильно переживать, ведь королева переносила свое положение легко, у нее не было никаких признаков беременности, кроме растущего живота, ее не изводили приступы тошноты, не испортился аппетит, не возникло нелепых предпочтений в еде, как часто бывало у беременных.
Беспокоен был еще один человек — испанский посол Симон Ренард. Но это тоже понятно, ведь, как ни поутихли выступления против испанцев, их жизни все еще были в опасности, в том числе и жизнь самого Филиппа Испанского. Кстати, Филипп так и не стал официально королем Англии, он оставался супругом королевы, а вот на коронацию парламент никак не соглашался. Конечно, он получил королевские регалии от отца, сделавшего его королем Неаполя, чтобы тот стоял под венцом с Марией не принцем, а королем, но в Англии королем называли, а короновать не спешили. Может, поэтому был так раздражителен и обеспокоен временами Филипп?
— Ну?
— Ничего…
— Сколько можно?! Человек не иголка, а Лондон не Рим! За это время можно было перерыть все мышиные норы и найти!
— Перерыли, ее нет в Лондоне.
— Проверить всех, кто выезжал!
— Тоже проверили. Вероятно, она исчезла раньше, чем обнаружили ее пропажу.
— Нужно было держать рядом, я говорил об этом с самого начала!
— Но беременная женщина рядом с королевой вызвала бы столько сплетен, что никакими кострами не заткнешь. Нужно было просто сделать это в отношении двух женщин… на всякий случай…
Глаза Филиппа сверкнули:
— Я не разбрасываюсь своим семенем!
— У нас еще есть время…
— Королева удалилась на роды. У вас остался месяц, всего месяц.
— Ваше Величество, может, было бы полезно вызвать в Лондон принцессу Елизавету?
— Зачем, помогать рожать?
— Если женщину похитили или хотя бы помогли бежать, то следы обязательно ведут к Елизавете или французскому послу Ноайлю. За послом и его людьми установлена постоянная слежка, но принцесса слишком далеко, лучше, если бы она была в Лондоне или вообще рядом с королевой.
— Вы с ума сошли! Быть рядом с королевой в определенный момент значит быть посвященной в тайну.
— Я не сказал: присутствовать в нужное время, я посоветовал просто держать принцессу во дворце. С ней наверняка прибудет тот, кто похитил женщину. Времени осталось немного, они тоже будут суетиться, чем себя и выдадут.
Филипп барабанил пальцами по оконному переплету, задумчиво глядя в ненастное небо. Как же надоела эта серая муть над головой! Испанцам отчаянно не хватало солнца, от частого ненастья портилось настроение, одолевали дурные мысли и предчувствия. Тем более, даже по словам самих англичан, год выдался на редкость мокрым. Дождь… дождь… дождь…
Вздохнул:
— Согласен. Удивительно, как Мария во все верит? Я иногда сомневаюсь, не беременна ли она действительно.
— Это было бы выходом для нас всех, но, увы…
— А живот?
— Бывает. У нее водянка, и это не позволит иметь детей никогда.
— Бедная женщина. Может, ее посвятить в наши планы?
— Нет! Нет, никогда! Если она узнает, то никогда не простит ни вам, ни нам.
— Хорошо, ищите, времени мало.
С того дня, когда ей объявили: «Вудсток, леди Елизавета!», прошел почти год.
В комнату, страшно топая (и почему она никак не научится ходить тихо?!), вбежала служанка, взятая из местных девушек. Грязные башмаки оставили следы на и без того не слишком свежем тростнике. Но по ее виду было ясно, что случилось нечто важное.
— Их светлость сказал, чтобы вы шли вниз!
«Светлость!» — мысленно фыркнула Елизавета, но подчинилась.
Бедингфилд явно был чем-то взволнован. Неужели королева родила?!
