его последний бой не будет воспет, как он заслужил…
– Будет, – решительно возразил вампир, – я лично позабочусь о том, чтобы весть эта разнеслась по миру.
«Хотя, если сражение с Саргоном состоится, весть разнесется и сама».
– Спасибо тебе от всего сердца еще раз.
На минуту воцарилось молчание, потом вампир спросил:
– А что он сделал-то?
– Уже ничего. Его преступление похоронено в первой могиле, – коротко ответила та.
Зерван вздохнул, поднялся и пошел к двери, но внезапно остановился:
– Прости, я понимаю, что сейчас серьезный разговор неуместен… но твой брат хотел бы этого. Это правда, что орочьи племена на границе с Эренгардом живут в полной готовности к новой войне?
– Да. Ты человек, и тебе кажется, что война тридцатилетней давности – прошлое. Часть истории. Но для орков это куда меньший срок. Арситар участвовал в той войне…
– Знаю. И в предыдущей тоже. Я командовал обороной одного моста и встречался с твоим братом на поле боя во время предпоследней войны, семьдесят шесть лет назад.
– И многие другие участники сейчас живы и здоровы. Многие еще помнят о своих потерях. Тридцать лет с момента окончания боевых действий – слишком мало, чтобы раны затянулись.
– Вы непримиримо воюете с Телмаром. Верно ли, что племена, соседствующие с моей родиной, посылают только небольшое количество воинов в походы?
– Разумеется. Нельзя оставить поселения без защиты. А почему ты спросил?
– Потому что вы ждете опасность оттуда, откуда она уже не придет. Я встречался лично с королем и королевой Эренгарда и знаю, что отец Леннары, который покусился на вашу святыню, сожалел об этом, зарекся с вами воевать и потомкам заказал. Я понимаю – нельзя верить на слово людям. Но Саргон намерен вторгнуться в Эренгард, а монархи моей родины собираются бороться за власть со своими дворянами, чтобы объединить страну и дать отпор телмарскому королю. И чтобы сделать это, все войска с орочьих границ будут оттянуты к границе с Телмаром. Так что следите за границей. Как заметите, что она осталась беззащитной, – можете смело посылать воинов к Телмару, зная, что напасть на ближайшие от Эренгарда поселения будет попросту некому.
– Ты хочешь, чтобы мы помогли Эренгарду? Сомневаюсь, что за это выступит хоть несколько вождей.
– Знаю. Я и не прошу этого. Моя страна просто не может воевать. Я говорю это тебе первой… Эренгарду ни при каких обстоятельствах не устоять против Телмара, случись война – моя родина будет лежать в руинах, преданная огню и мечу. Для человека я слишком долго прожил на свете, чтобы иметь хоть каплю необоснованного оптимизма. У меня одна надежда – вообще не допустить войны. Если Саргон заметит скопление орков у себя на пороге, он не рискнет воевать на два фронта. Как не рискнет затевать войну с вами. Может быть, хоть ненадолго воцарится пусть шаткий, но мир.
– Звучит складно, – заметила Моара, – слишком уж складно.
– Знаю. Заметь, я в качестве свидетельства мирных намерений Эренгарда открыл тебе уязвимое место в обороне моей страны. Хотя, по правде говоря, все королевство – одно большое уязвимое место.
– Все равно. Вождям будет сложно поверить в это.
Вампир улыбнулся уголками рта:
– Мне будет достаточно, если поверишь хотя бы ты.
Десять минут спустя вампир покинул обитель шаманки, молча кивнул ее телохранителю и отправился обратно. Свернув на перекрестке, он столкнулся с Каттэйлой, которая спокойно стояла, прислонившись к стене, и явно ждала его.
– Что ты тут делаешь? – полюбопытствовал Зерван.
– Жду тебя.
– Зачем?
– У нас не было возможности поговорить по душам, пока мы ехали сюда. Вот я и решила сделать это сейчас. А постояв тут немножко, уловила обрывки твоего разговора с оркессой-колдуньей.
– У тебя на редкость тонкий слух, – заметил вампир.
– Моя мать ушла из своего леса ради человека. Чтобы стать женой моего отца. Я полукровка и унаследовала от нее превосходный слух эльфов.
– Я так и подумал, когда увидел тебя впервые, – признался Зерван.
– Ты весьма проницателен, Зерван. Но вернемся к нашим баранам. Ты ведь собираешься бросить свою родину на произвол судьбы, не так ли? Ты с самого начала знал, что Тааркэйду и Леннаре не удастся устоять против Саргона, но не сказал им.
Вампир покачал головой:
– Я ничем не могу им помочь. Мои советы могли бы сработать, будь Эренгард хоть капельку готов к войне. Одна надежда на то, что Саргон побоится начинать войну, если будет опасаться вторжения орков. Другой просто не вижу.
– Тогда позволь, я расскажу тебе кое-что, чего ты не знал раньше. Саргону наплевать, сколько орков вторгается или, точнее, пытается вторгнуться в его страну. Потому что на орочьей границе Телмара стоят Зикар, Вилверин и Сантор – три твердыни, неприступные крепости, которые оркам никогда не удавалось взять. Стены высотой двадцать метров и толстые настолько, что попытки разрушить их требушетами не увенчались успехом. Орочья орда не может их взять и не может вторгнуться в Телмар, минуя их, имея за спиной войска, которые находятся в этих крепостях. Поэтому, даже вторгнись орки в Телмар, все, что им удастся, – это рейды малыми отрядами вглубь. После чего орки всегда отходят, опасаясь, что их зажмут в клещи.
Вампир задумчиво скрестил руки на груди:
– А я-то всегда думал, почему орки, так легко громящие всех и вся в своих степях, все никак не сровняют Телмар с землей. А осадить одну из крепостей они не пытались? Вынудить Саргона послать армию на помощь крепости и разбить ее на подходах, в чистом поле?
– Пытались, и не раз. Беда орков в том, что у них нет ни малейшей гибкости в военном деле. Вся орда состоит из воинов, вооруженных топорами, молотами, и у каждого есть праща – то есть разделения на рода и виды войск у них попросту нет. Представь себе армию, состоящую только из мечников. Или только из пикинеров. Или только из легкой кавалерии. Сам понимаешь, многого такое однообразное войско не навоюет. Так и орки. Они неудержимы в сражении и могут разбить наголову армию, превосходящую числом в двадцать – тридцать раз, но теряются, если враг на честный бой не идет. И вести длительные осады, одновременно отбиваясь от мелких отрядов конных лучников, они тоже не умеют. Если с ордой приходят колдуны в достаточном количестве, они насылают на крепости кучу разных бедствий, от засухи до настоящей бури, но толку от этого мало.
Зерван понимающе кивнул:
– Другими словами, Саргону наплевать, сколько орков топчется у его границ?
– Именно. Потопчутся и уйдут.
– Тогда скажи мне, во имя Маэнэммы, если Саргону даже орочья орда не помеха, что я-то смогу сделать?!
– И потому ты даже не попытаешься?
Вампир покачал головой:
– Это не моя война. Своих врагов хватает.
Он повернулся и пошел обратно в трапезный зал.
– Зато она моя. И я вернусь в Эренгард, с тобой или без тебя, – бросила ему в спину Каттэйла.
Зерван обернулся и спокойно сказал:
– Опасаюсь, что тебе придется следовать за мной. Со своим телом или без него, и ты это знаешь.
– Но в отличие от тебя я не боюсь проверить, – парировала Каттэйла, – и ты это знаешь!
И в этот раз он не нашел, что ответить.
