подвалах или храмах. Не слышен стук молота в кузнице, городской рынок словно вымер. На улицах совсем мало люда, все стараются избегать встреч с солдатами. Даром что войска королевские, король – заступник и защитник народа, а вот его солдаты – кто их знает-то. Война – лихое время.
Прогулки днем – не самое приятное для вампира занятие, но это еще сущие пустяки. Очень скоро ему придется не то что гулять, а сражаться днем, и от этой мысли по коже бежали мурашки. Однако другого пути нет. Договор с Тальдирой сулил помимо смерти кое-что, ради чего стоило бы рискнуть. Появление на поле боя эльфов и сильнейшего боевого мага может не только решить исход войны за власть в стране, но и напугать Саргона. Поставить на колени расшатанную, ослабевшую страну, которую некому защищать, – это одно. Воевать против пылающих жаждой мести эльфов, объединившихся с эренгардцами, – это уже несколько другое. Конечно, Саргон может быть каким угодно ублюдком, если верить Каттэйле, но король страны, у которой, куда ни кинь, одни враги, просто не может быть неосторожным, особенно если сидит на троне уже больше десяти лет. Какие шансы, что Саргон не рискнет напасть на Эренгард? Одним богам ведомо. Но каковы бы ни были эти шансы – ради них стоило попытаться.
Зерван отдавал себе отчет, что коварная княжна может к тому же играть нечестно. Если даже Таэль, пронеся любовь к нему через десятилетия, все равно пыталась вероломно убить своего возлюбленного, то чего ожидать от сжигаемой ненавистью Тальдиры?
Конечно, на стороне княжны Веспайр огромное преимущество, но и он, Зерван да Ксанкар, тоже не лыком шит. Он играет честно – и будет впредь играть честно, к тому же связан обычаями высших эльфов, однако Тальдире все же не стоит недооценивать своего оппонента.
Но пока что следует забыть на время о ней и обо всех невзгодах: во фляге пусто, а предстоящие события потребуют от вампира огромных усилий и как результат огромного количества «эликсира жизни».
Зерван свернул за угол и едва не столкнулся со стройной, высокой фигурой в плаще с капюшоном, украшенном орнаментом лунных эльфов, и кувшинчиком в руке. Он вежливо уступил дорогу, сделав шаг в сторону, и отметил про себя, что в этой женщине что-то показалось ему очень знакомым. Но та узнала его раньше.
– Зерван?!
Теперь и вампир узнал ее, но ответил, только когда сумел совладать с отвисшей челюстью:
– Сейинхе, ты ли это?! Здесь?! Днем?!!
Тонкие изящные губки баньши растянулись в улыбке.
– Забавно, когда двое детей ночи встречаются днем, не так ли, Зерувиэль?
– Ты последняя из тех, кого я меньше всего ожидал встретить сейчас, – признался Зерван, – ты что, питаешься…
– Говяжьей кровью, – кивнула Сейинхе, – сперва было… непривычно. Неправильно. Неестественно. В точности как в самом начале, привыкнуть пить человечью тоже было нелегко. Да и теперь на меня косятся временами другие… но почему бы и нет? В этом нет ничего более противоестественного, чем в нашем существовании вообще. И я подумала, что, может быть, когда-то и тебе понадобится помощь при свете дня…
Зерван сделал шаг ближе, его рука в перчатке коснулась руки Сейинхе, пальцы их переплелись, одним пожатием выразив все то, на что понадобились бы сотни слов. Вампир повернулся, заслонив баньши собой от уходящего за горизонт светила. Кто бы мог подумать, что можно вот так вот, просто идя по улице, случайно встретить одну из двух причин, которые заставляли его год за годом цепляться за жизнь, бредя сквозь бесконечную ночь?!
– Но что ты тут делаешь? – спросил наконец Зерван.
– А ты сам-то как думаешь? Ты, верно, не заметил, что тут идет война с участием эльфов?! Мы выступили на стороне коро…
– Я знаю, – кивнул вампир, – видишь ли, я – советник Тааркэйда и Леннары. Но мой вопрос был о другом: что ты делаешь на улице?
Сейинхе качнула кувшинчиком в руке:
– Вышла за напитком. Когда я перестала пить кровь людей, мне пришлось начать питаться чаще.
– И ты вот так запросто ходишь по улице среди людей? Я понятия не имел, что на стороне короля еще и
Та пожала плечами:
– Не терпят – боятся. Тот подвальчик, где мы обосновались, обходят за квартал. Я добыла крови, сказав, что она нужна для баньши, но меня саму приняли за посыльную. Люди не способны даже представить, что дети ночи могут ходить днем.
– Верно, – кивнул Зерван, – я сам так не раз выпутывался из передряг.
– Чует мое сердце, королю еще аукнется то, что он имеет дело с нами, – заметила Сейинхе, – и хотя Тааркэйд не звал нас, это может вылезти ему боком. Людишки очень уж темны, а простолюд и подавно.
– Он должен будет радоваться, если доживет до этих неприятностей, – криво улыбнулся Зерван.
– А ты что тут делаешь?
– Ищу то, что ты уже нашла.
– Тут хватит на двоих, даже на четверых, но пить это будем только мы вдвоем, больше никто не согласится… а зря. Я впервые за долгие годы хожу лесом свободно, без страха, что день настигнет меня в сотне шагов от убежища. И иногда пытаюсь смотреть на солнце… одно мгновение, больше глаза не выдерживают. Но ты не представляешь себе, что значит один взгляд для того, кто уже не должен был узреть солнце иначе, как в смертный час.
Они медленно пошли по улице, обнявшись.
– Мы совсем недалеко, свернем вон там и еще немного пройдем…
– Думаешь, твои друзья и подруги будут рады меня видеть?
– А почему нет? Кое с кем ты встречался еще в Витарне. Где есть я, там всегда будут рады тебе.
В этот момент сбоку отворились ставни на окне ближайшего дома, оттуда послышался старческий шепот:
– Не ходите туда, господа! Там, совсем рядом за углом, ночью устроили логово демоны-кровопийцы, будь неладен король, приведший их!
– Спасибо, добрый человек, – поблагодарил Зерван, – но с нами все будет в порядке. Баньши не вылезут наружу днем, боясь сгореть в лучах солнца.
Он зашагал к указанному дому, пряча в тени капюшона улыбку и чувствуя, как беззвучно смеется, прижавшись к нему, Сейинхе. Горька и безрадостна жизнь вампира, хоть круглоухого, хоть ушастого, проклятие вампиризма уравнивает всех. Но даже в ней бывают просветы счастья, и в этот раз такой час выпал им – один на двоих.
Лагерь да Чантавара раскинулся широко, обширный луг от края до края занимали палатки солдат, телеги обоза, на скорую руку устроенные стойла для лошадей. Местами догорают костры внутри бивака, вокруг лагеря, напротив, горят ярко. По периметру лагеря кое-как выстроили частокол, который Зерван мог бы с легкой душой назвать редкоколом. Да и сами колья тонкие да хлипкие, на такое, с позволения сказать, оборонительное сооружение хорошенько плечом приналечь с разбегу плотным строем или любым бревном, словно тараном, приложиться – и все. Отвыкло от войны дворянство Эренгарда, потеряли былую хватку командиры. Но что за насмешка Судьбы – в этот раз Зерван рад такому обстоятельству.
Да Чантавар, впрочем, оказался как стратег не так уж плох или, по крайней мере, проявил грамотность. Патрули и охрана на каждом шагу, по всему периметру расставлены телеги в качестве укрытий для стражи. Столкнувшись с эльфийскими стрелками на узкой лесной дороге и понеся потери, он принял меры, дабы его охрана ночью не пала в одно мгновение. Хотя идею с телегами в роли укрытий наверняка подсказал герцог Кромбар, чуть ранее оставшийся без города и войска главным образом по вине тех же эльфов.
Общая схема ночной атаки была разработана совместно лидерами эльфов, баньши и Зерваном. Да Чантавар расположил свой лагерь на ровном месте без каких-либо укрытий, в двух полетах стрелы от
