генерацию водорода. Джим Моррисей молил Дэнни, чтобы тот выделил время и помог ему в изучении других существ, но Дэнни уже не был с ними. Он жил в небесах Клонга. Из жалкого любителя он стал искусным аэронавтом. Он даже стал обмениваться информацией, правда весьма примитивной, с некоторыми из шаристов. А один из них, самый большой - почти два метра в диаметре, казался Дэнни наиболее дружественным. Дэнни называл его Бонни Принц Чарли. Хотя он понятия не имел, как шарист называет себя. Если бы не было физической необходимости, Дэнни вообще не возвращался бы в лагерь.
Но там была и Харриет.
Дэнни нуждался в ее помощи в переводе. Правда, вскоре он убедился, что многие из ее заключений неверны. Тем не менее, это было все, чем он мог располагать в общении с этими изумительными существами воздуха. Дэнни ругался с Харриет, доводил ее до слез, требуя язык, на котором говорили шаристы... но что она могла поделать! И все же время шло, и между Дэнни и шаристами стали устанавливаться некоторые взаимоотношения.
Никто не может сказать, какая часть нашего образования может оказаться полезной в жизни. Долгое изучение грамматики Хомского, критика Дарта и Лоренца — все это было бесполезно в небесах Клонга. Но Дэнни благословлял каждый час, который он провел под парусами на озере, и каждый вечер, когда он играл в квартете. Язык шаристов был музыкой. Даже китайцы не были так требовательны к изменению тональности, как шаристы в своих песнях. Еще не зная их языка, Дэнни вступил в их хор. И они отвечали ему, без особого энтузиазма, но с любопытством. Друг Дэнни даже научился напевать его имя.
Дэнни понял, что некоторые песни шаристов означают опасность. Причем различались три вида опасности: одна с земли, а две другие, правда очень отличающиеся друг от друга, с воздуха. Один из этих звуков означал приближение акулы воздуха — самого опасного естественного врага шаристов.
Что касается другого, то насколько мог понять Дэнни, он означал опасность сверху, причем не просто опасность, а смертельную опасность. Дэнни размышлял над этим часами, но ничего не мог понять, и Харриет не могла ему помочь ничем. Дэнни сделал ее жизнь настоящим адом. Вскоре с Земли пришли некоторые расшифрованные данные, и Харриет смогла составить для него несколько предложений. Теперь Дэнни мог петь: 'Я друг...', и к его удивлению его приятель Чарли в ответ разразился целой песней:
— Да, да, конечно! Мы друзья!
И весь хор присоединился к нему.
Коварная погода благоприятствовала Дэнни восемь дней. А затем поднялся ветер, по небу понеслись облака.
При сильном ветре даже искусные шаристы с трудом могли держаться вместе, и Дэнни буквально понесло по небу. Он только старался держаться поближе к лагерю. Стая шаристов тоже не улетала далеко. Он пропел прощальную песню и тут же услышал в ответ песню 'Опасность с воздуха'. Сначала он подумал, что это связано с погодой, но вдруг через свист ветра он услышал звук мотора геликоптера.
Дэйлхауз оставил стаю, взмыл вверх, чтобы найти подходящий поток, и полетел к лагерю. Да, действительно, к лагерю спускался геликоптер Гризи с флагом Юнион Джек на хвосте. Такая расточительная трата энергии! Более того, что они израсходовали уйму энергии, доставив сюда геликоптер, они еще позволяют себе совершать развлекательные прогулки! Как это типично для Гризи, сидящих на нефти!
Дэнни выругался с презрением. Если бы Гризи отдали им хотя бы часть тех килокалорий, которые они так беззаботно пускают на воздух, он, Дэнни, давно имел бы компьютер, Капелюшников запустил бы свой глайдер, Моррисей поставил бы на свою лодку хороший мотор и уже давно бы имел полную коллекцию образцов морской фауны.
Да, на шарике что-то неправильно, раз горстка людей может беззаботно жечь горючее только потому, что им посчастливилось жить там, где горючего много. Конечно, когда запасы нефти кончатся, эти страны будут такими же нищими, как паки или перуанцы. Но ничего хорошего в этом не будет, ведь закат этих наций будет означать закат всего мира...
По крайней мере, мира Земли. Возможно, удастся что-то сделать в этом мире. Планировать. Думать. Готовиться. Обязательный контроль за рождаемостью, чтобы увеличение населения не поглотило скудные ресурсы: тщательно разделенные богатства Клонга, чтобы ни одна нация, ни один человек не получил преимуществ перед остальными. Попытаться добиться всеобщего объединения...
Внезапно Дэйлхауз осознал, что он мечтает. Ветер занес его гораздо дальше, чем он предполагал. Дэнни оказался почти над открытым морем. Он быстро спустил водород и приземлился на песчаной косе. Теперь придется идти пешком в лагерь и тащить шары. Капелюшников будет в бешенстве. Вздохнув, Дэнни отправился в путь. Начинался дождь.
Дождь шел и шел, не прекращаясь ни на минуту. Это был не тот безумный шторм, который обрушился на лагерь после их приземления. Но дождь шел и шел с унылым постоянством. Казалось, что они все обречены на то, чтобы постоянно жить в воде, шлепать по грязи. Весь лагерь превратился в унылое болото. Дэнни с сожалением понял, что летать сейчас невозможно, и он занялся шарами, надеясь на изменение погоды. Харриет Сантора совсем осатанела и бросилась на всех с руганью. Моррисей в своей палатке сортировал образцы, рисовал какие-то таинственные схемы и, оглядывая на мутное небо, качал головой. Дэнни составлял длиннейшие послания на Землю, требуя побольше информации о языке своих друзей шаристов. Кривитин и Спарки Кербо изготовили самогон из местных вишен и упились до чертиков. А на следующий день они заболели и чуть не умерли. Дэнни ухаживал за ними и по приказанию Харриет принес Моррисею их анализы для изучения.
Моррисей сидел над своими диаграммами, когда пришел Дэнни. И когда Дэнни объяснил ему цель прихода, Моррисей равнодушно отказался:
— Чепуха, Дэнни. У меня нет для этого оборудования, выбрось образцы в яму. Я не хочу заниматься ими.
— Харриет сказала, что ты должен выяснить, насколько серьезно отравление.
— Мы и так это узнаем. Они заболели, но не умрут.
— Харриет сказала, что ты можешь провести анализы.
— На что? Я даже не знаю, что смотреть.
— Харриет сказала...
— Плевать на Харриет. Прости, Дэнни, я не хотел напоминать тебе о том, что было между нею и тобой. Но у меня есть более интересная и нужная работа.
— Но ведь идет дождь, Джим.
— Он прекращается. И когда он прекратится, я намереваюсь откопать наших друзей.— Он показал на пол палатки.— Тех самых, что стащили радио Харриет.
— Мы уже пытались сделать это.
— Да, пытались. И поняли, что главное — это скорость. Они успевали закрыть входы в туннели раньше, чем мы успевали среагировать. У нас нет шансов захватить их врасплох, если,— добавил он небрежно,— если мы не заполним все туннели цианидом. Тогда у нас будет время.
— Значит ты предлагаешь убивать? — вспыхнул Дэйлхауз.
— Нет, нет. Я знаю, что ты не хочешь убивать своих братьев.
Дэйлхауз глубоко вздохнул. Он уже достаточно общался с шаристами, чтобы осознать — они разумная раса. Подземные жители были совершенно неизвестны ему, к тому же, он не симпатизировал им — все-таки для него они ассоциировались с термитами, червями,— и все же он не был готов к геноциду.
— Что же ты предлагаешь?
— Я предлагаю копать. Но дело в том, надо знать, где копать. И мне кажется, что я знаю.
Он собрал бумаги со стола. Верхний лист оказался картой, которая ничего не говорила Дэйлхаузу. Следующие листы были фотографиями, и Дэнни узнал их. Это были образцы аэрофотосъемки лагеря. Некоторые из них сделал он сам, некоторые - Капелюшников.
— Ну и что?
— Если ты внимательно присмотришься, то заметишь, что растительность распределена не регулярным образом. Вот оранжевые кусты растут по четко определенным линиям. И я уверен, что
