— Есть и другая сторона вопроса. В Соединенных Штатах сейчас в первую очередь пользуется спросом кокаин. А это наше слабое место.
— Мы стараемся исправить положение, — сказал Али — У меня есть кое-какие связи в Боготе, на следующей неделе я сам отправлюсь туда.
— Ребята будут рады. Мы предпочитаем иметь дело с вами, а не искать новых партнеров.
Али поднялся на ноги. Встреча подошла к концу.
— Мы еще поработаем вместе.
У двери они с американцем пожали друг другу руки.
— Встретимся в Нью-Йорке в начале следующего месяца.
— Надеюсь, что дела к тому времени поправятся.
— Я в этом уверен.
Али закрыл за гостем дверь, запер ее на задвижку и на цепочку. Потом он направился прямиком в ванную, тщательно вымыл руки, вытер их и, подойдя к двери спальни, тихонечко постучал.
Открылась дверь, и на пороге появилась молодая девушка. Ее смуглая, оливковая кожа, черные глаза и длинные черные волосы резко контрастировали с модным, в заклепках, европейским джинсовым костюмом, в каких многие щеголяли в Сен-Тропезе.
— Все ушли? — осведомилась она.
Али кивнул и предложил:
— Хочешь чего-нибудь прохладительного?
— У тебя есть кока?
— Наверное. — Али прошел на кухню и достал из холодильника бутылку. Налил стакан и протянул девушке. Она жадно выпила.
— Когда мы уезжаем?
— Билеты заказаны на завтрашний рейс до Бейрута. Однако не исключена отсрочка.
Девушка вопросительно посмотрела на него. Он выдержал взгляд.
— Сегодня вечером я встречаюсь с твоим отцом.
В ее глазах мелькнул испуг.
— Ты же меня не выдашь? Мне обещали, что он ничего не узнает, иначе я не согласилась бы оставить школу в Швейцарии.
— Это не имеет к тебе ни малейшего отношения, — успокоил Али. — У нас чисто деловая встреча.
— Какого рода? — подозрительно спросила она.
— Твой отец проворачивает для нас кое-какие сделки. Он имеет доступ в такие сферы, куда нам самим путь заказан. Еще он закупает сырье и материалы, которых мы не можем приобрести сами.
— Он знает, что это для нашего дела?
— Да.
На лице девушки появилось странное выражение.
— Он из сочувствующих, — поспешил объяснить Али..
— Я ему не верю! Мой отец никогда никому не сочувствовал и не интересовался ничем, кроме власти и денег. Для него не существует таких понятий, как справедливость и человеческие страдания.
— Твой отец араб, — твердо заявил Али.
Она уставилась на него.
— А вот и нет! В нем больше западного, чем арабского. Иначе он не развелся бы с моей матерью, чтобы жениться на этой женщине. То же самое в делах. Сколько времени он проводит на родине, со своим собственным народом? Две недели в год? Я бы не удивилась, если бы узнала, что он опустился до торговли с израильтянами. Среди его западных партнеров много евреев.
Али оказался в положении человека, защищающего того, кого ни разу не видел.
— По-своему твой отец оказал нашему движению большие услуги. Наша победа недостижима за счет одной только вооруженной борьбы.
— Наша победа в руках тех, кто готов пролить за нее кровь и отдать свою жизнь, а не таких, как мой отец, для кого существует один лишь корыстный интерес, — она в гневе отступила обратно в комнату и захлопнула дверь.
Али тихонько постучал.
— Лейла. Позволь заказать тебе что-нибудь на обед.
И еле расслышал ее ответ:
— Убирайся! Оставь меня в покое! Я не голодна! — сквозь деревянные панели, которыми была обшита дверь, до него донеслись сдавленные рыдания.
Али несколько секунд нерешительно стоял перед дверью, а затем пошел к себе сменить костюм. Молодежь носится со своими идеалами. Поделили весь мир на черное и белое, без полутонов. Это и хорошо, и плохо.
А он предпочитает реально смотреть на вещи. Успех дела зависит не от одних идеалов. Молодые бойцы не отдают себе отчета в том, как много денег требуется на их обмундирование, вооружение и обучение. Современная война, даже партизанская, исключительно дорогая штука. Поэтому он столько и возится с этой девушкой. До сих пор его единомышленникам удавалось играть на ее враждебном отношении к отцу, пока они не убедились, что она готова душой и телом служить федаинам. Дело даже не в ней самой — там и без нее хватает молодых женщин, однако ни у одной из них не было отца, чье имя числилось среди богатейших людей мира.
Али вздохнул. Послезавтра она уже будет в учебном лагере в горах Ливана. Как только Лейла окажется в их руках, Бейдр Аль Фей, несомненно, станет сговорчивее и восприимчивее к тем их проектам, которые до сих пор категорически отвергал. Она окажется куда более надежным оружием, чем пистолет, приставленный к его виску.
ГЛАВА IV
— Соединенные Штаты на проводе, мистер Кэрридж, — сообщила телефонистка по-английски.
— Спасибо. — В трубке послышалось гудение и какие-то щелчки. Потом все стихло, и Дик узнал четкий голос своей ясены. — Хелло, Марджери!
— Ричард? — удивилась она.
— Ну, ясное дело, Ричард, — раздраженно ответил он. — А ты думала, кто?
— Тебя плохо слышно. Как будто ты где-то очень далеко.
— Я и есть далеко. В Каннах.
— Что ты там делаешь? Я считала, ты на работе.
— Марджери, ради всего святого! Я и есть на работе. Я же говорил тебе, что шеф собирается провести здесь выходные. У его жены день рождения.
— У кого день рождения?
— У его жены! — заорал Дик. — Ладно, оставим это, Марджери. Как дети?
— Прекрасно. Только Тимми простудился. Я не пустила его в школу. Когда ты вернешься?
— Не знаю. У шефа очень много дел.
— Но ты же обещал, что на сей раз это недели на три, не больше.
— Накопилась уйма дел. Я тут ни при чем.
— Когда ты работал в «Эйрамко», мы жили лучше. По крайней мере ты каждый вечер возвращался домой.
— И гораздо меньше зарабатывал. Двенадцать тысяч в год вместо сорока.
— Я соскучилась, — в голосе жены послышались слезы. Дик смягчился.
— Я тоже, любимая. По тебе и детям.
— Ричард.
