пожелав счастливого отдыха, умчался развозить остальных пассажиров.
«Какой там отдых!», – мысленно чертыхнулся я, шагая к пансионату с небольшой дорожной сумкой на плече.
Интуристовская гостиница, в которой при более благоприятном стечении обстоятельств мы с Юлькой должны были бы вместе наслаждаться курортной жизнью среди пальм и пышных цветников, в это безоблачное воскресное утро напоминала огромный просыпающийся муравейник: на балконах разных этажей возникали или исчезали полураздетые фигуры, а из центрального входа непрерывным ручейком выползали отдыхающие с детьми, кульками и разноцветной надувной пластмассой и затем лениво брели в сторону пляжа.
Я не стал маячить перед комплексом и, обогнув здание, принялся изучать ситуацию с тыльной стороны, благо, вокруг хватало зелени для маскировки.
Служебный вход сразу выдали два огромных автофургона, которые доставили в местные рестораны очередную порцию прохладительных напитков и ещё каких-то продуктов. Рядом с машинами суетилось шестеро загорелых мужиков, сноровисто выгружавших содержимое фургонов на ленту транспортера.
Я прикинул, как незаметней попасть внутрь гостиницы и затем направился к заднему крыльцу.
На входе меня остановил крепкий паренек в форме охранника. У него было незлое смышленое лицо, и это обстоятельство добавило мне решимости.
– Добрый день!
– Здравствуйте, – дружелюбно ответил страж, окидывая меня внимательным взглядом.
Я молча протянул ему служебное удостоверение.
– Хотелось бы пройти в ресторан, – пояснил я, когда парень вернул книжицу.
Брови охранника удивленно взметнулись вверх.
– Через служебный вход?
– Через служебный, – подтвердил я. – К сожалению, другой вариант меня сейчас не устраивает.
В глазах стража мелькнуло неподдельное любопытство:
– А в чем, собственно, дело?…
Я демонстративно промолчал и тогда он изменил вопрос.
– Паспорт покажете?
– Разумеется…
Я тут же выудил из кармана паспорт и передал охраннику.
Так же безропотно ему было позволено заглянуть в мою сумку.
Парень быстро убедился, что в ней нет ни наркотиков, ни отмычек, и уж, тем более, оружия со взрывчаткой.
– Вы имеете отношение к нашей гостинице? – спросил он, когда с досмотром было покончено.
– Понятное дело, – кивнул я. – На меня и подружку забронирован номер. Шестьсот двадцать третий, на тринадцатом этаже.
Удивительно, но охранник не стал проверять мои слова, хотя телефон был под рукой.
– Надеюсь, потом мне не придется давать показания, – заметил он с многозначительной улыбкой и кивнул в сторону коридора. – В любом случае, мы с вами не виделись!
Я благодарно пожал ему руку и прошел в указанном направлении.
Найти ресторан было делом несложным, и когда я оказался поблизости, то быстро выяснил у официантов, как отыскать сотрудницу, отвечающую за прием заказов в номера.
Вскоре я нашел эту женщину, которая оказалась обаятельной толстушкой лет под сорок. Она сидела в небольшой комнате за столом с компьютером и телефоном и что-то быстро печатала.
Не понадобилось много времени, чтобы объяснить хозяйке кабинетика, что именно меня интересует.
– Ну, а если ваша знакомая все-таки заказывала «капучино»? – с улыбкой осведомилась толстушка, когда я умолк.
– Тогда Юлька неделю будет угощать меня пивом! – простодушно откликнулся я и добавил. – В противном случае, придется поить её кофе по первому же требованию!
Над Юлькиной любовью к утреннему кофе в лучшие времена я постоянно посмеивался, но сегодня решил использовать эту маленькую женскую слабость для разведки, предположив, что Юлька вполне могла заказать завтрак в номер.
Уразумев ситуацию, толстушка повернулась к своему компьютеру.
– Вы выиграли! – деловито сообщила она через минуту. – Ваша Юля действительно заказывала сегодня «капучино».
Вслед за этим женщина предложила убедиться, что победа в споре осталась за мной.
Взглянув на монитор, я увидел, что нынешним утром в шестьсот двадцать третий номер, помимо бифштекса с картофелем фри, заказали две порции кофе и четыре бутылки «Клинского». Этих сведений вполне хватило, чтобы выяснить, что в Юлькином номере завтракали, минимум, два человека. Причем, вторым, скорее всего, был мужчина, так как по утрам Юлька обычно ничего не ела. Что же касается пива, то она его терпеть не могла и никогда не считала женским напитком.
По моей просьбе, любезная женщина сделала распечатку заказа в шестьсот двадцать третий, в которой, кстати, был указан и внутренний телефон.
Вскоре после того, как я вновь вышел в коридор, на глаза попался телефонный аппарат, что висел на стене в двух шагах от служебного лифта. Немного поразмышляв, я заглянул в распечатку и затем снял телефонную трубку.
Убедиться, что в шестьсот двадцать третьем номере никого нет было несложно, тем не менее, я перенабрал номер и ещё пару минут вслушивался в длинные ровные гудки.
После этого я вызвал лифт и поднялся на тринадцатый этаж.
В широком светлом коридоре не было никого, кроме двух пацанят лет семи, которые, в ожидании родителей, с упоением кидали друг в дружку большой ярко-желтый мяч.
Я прошел к Юлькиному номеру и, взглянув на прочную дубовую дверь, убедился, что она заперта, причем, заперта на электронный замок, которыми, судя по всему, были оборудованы все здешние двери.
Прежде чем вернуться к лифту, я заглянул в холл с диванами и десятком кресел, из окна которого открывался захватывающий вид на побережье.
Пейзаж меня сейчас не интересовал. Убедившись, что холл безлюден, а служба безопасности отеля не разместила поблизости своих видеокамер, я достал из сумки книжку с афоризмами, в которую ещё в Москве вложил конверт с фотографиями. Через минуту конверт был спрятан под подушку одного из диванов, который располагался дальше от окна и показался достаточно надежным местом для хранения компромата на Юльку и её дружка – я не знал, как будут развиваться события в дальнейшем, и, на всякий случай, решил перестраховаться.
Спускаясь в лифте, в обществе трех шумных, довольно милых девиц в шортах и фривольных топиках, я мысленно прикидывал шансы найти интересующую меня парочку на пляже.
Когда минут через десять я очутился рядом с морем, надежда отыскать Юльку и её кобеля стала быстро угасать: в прибрежных волнах и длинной полоске галечного пляжа было столько отдыхающих, что, доведись их вдруг пересчитывать, на это ушла бы, наверно, целая неделя!
Глядя на раскинувшееся перед глазами многоцветье купальных костюмов, зонтов, полотенец и пластиковых лежаков, дополняемое ровным шумом прибоя и почти базарной людской разноголосицей, я попытался сообразить, как лучше выйти из затруднительной ситуации.
Решение подсказал длинный пирс, который выдавался в сторону моря метров на пятьдесят и с которого, то и дело, ныряли беззаботные подростки.
Расположившись на пирсе, как на своеобразном наблюдательном пункте, я достал бинокль и стал неторопливо разглядывать пляж, пытаясь отыскать на нём Юльку.
Признаюсь, плеск волн и вид сотен отдыхающих людей в эти минуты меня безумно раздражали. Вместо того, чтобы отдыхать и наслаждаться жизнью рядом с этой беспечной публикой, я был вынужден заниматься гораздо более неприятным делом с ещё неясным финалом! Наверно, это была издёвка судьбы, решившей проучить меня за доверчивость и неравнодушие к женщинам…
