Прошло не меньше полутора часов, пока я, наконец, высмотрел Юльку, которая обосновалась в тени огромного зонта метрах в восьмидесяти от основания пирса. Приметив несколько подходящих ориентиров, я переместился поближе и вскоре уже наблюдал за ней, находясь в тени стационарного пляжного навеса.
Гросс показался рядом с Юлькиным зонтиком минут через десять и, судя по мокрым волосам, только что вылез из моря. За время, что прошло со дня моего знакомства с этим субъектом, он успел неплохо загореть и отпустил бородку, которая наверняка нравилась здешним девицам.
Парочка пробыла на пляже до половины первого, а затем, когда солнце стало палить особенно сильно, не спеша направилась в гостиницу.
После обеда, где-то около четырёх, Юлька вновь отправилась на пляж, а я (кстати, уже изрядно устав от жары) проводил её взглядом и стал дожидаться появления Гросса.
Юлькин сожитель показался на крыльце гостиницы минут через двадцать, однако, вопреки моим ожиданиям, направился не на пляж, а в сторону городского шоссе.
Я дождался пока Гросс исчезнет за ближайшей растительностью, а затем прихватил сумку и зашагал следом.
Через четверть часа я стоял на задней площадке автобуса, мчащегося в центр города, и краем глаза наблюдал за своим подопечным, который сейчас находился неподалеку от средней двери.
«Куда он направляется, и почему без Юльки?», – эти вопросы интересовали меня в равной степени, но ответы на них я отыскал позднее.
Выйдя через несколько остановок, Гросс не проявил особой целеустремлённости, принявшись шататься по разным магазинам и, заглянув минут на сорок в небольшой бар, где заказал себе выпивку без закуски.
Только во время визита в питейное заведение я, наконец, сообразил, что Гросс, скорее всего, устал от Юльки и, воспользовавшись возможностью, улизнул от неё в город.
«Вряд ли она догадывается, с кем связалась! – подумалось мне в те минуты. – Знай Юлька, что тянется за Гроссом, у неё мигом пропал бы интерес к совместным проектам».
Оставалось гадать, что этот субчик собирался сделать с напарницей после реализации чужих квартир. В отношении себя и прочих Юлькиных избранников с московской недвижимостью иллюзий строить не приходилось, потому что я знал удручающую милицейскую статистику и слышал на сей счет десятки поучительных историй.
Следуя зелёными сочинскими улицами за Гроссом и, наблюдая со спины за его светлыми брючками и яркой желто-синей рубахой навыпуск, я ни на минуту не забывал, для чего приехал в этот беззаботный приморский город и постоянно искал момент для реализации своего замысла.
Подходящая ситуация возникла лишь на четвёртом часу наших скитаний, когда Гроссу, вероятно, уже надоел затянувшийся променад и он свернул к огромному супермаркету с манящим названием «Мечта».
Ничего странного, что первым делом этот фрукт направился в сторону рядов со спиртным, вдоль которых деловито сновали покупатели.
Я сдал сумку в камеру хранения и после, захватив свободную тележку, неторопливо двинул за Гроссом.
Двух патрульных милиционеров я заметил позднее, когда Гросс уже сосредоточенно разглядывал водочные полки. Патрульные стояли в соседнем ряду перед стеллажами с прохладительными напитками, и явно затруднялись сделать окончательный выбор в пользу огромной бутылки «Кока-колы». Кстати, Юлькин дружок вряд ли успел узреть эту парочку, которая едва виднелась из-за штабелей с пакетами сока.
Я подвез тележку к водочному отделу и, остановившись в шаге от Гросса, сделал вид, что присматриваю себе бутылку «Смирновской». На самом деле, я не столько глазел на ценники, сколько пытался украдкой рассмотреть гроссовские пальчики, что сейчас скользили вдоль прозрачного стеклянного ряда.
Грубые рубцы на левом указательном пальце не смог скрыть даже сильный загар, и я обнаружил их без труда. После этого открытия отпали последние сомнения насчет того, что я вижу перед собой именно Андрея Гросса, а не кого-нибудь другого. В компьютерной ориентировке, распечатка которой, вместе с фотографиями осталась в конверте под подушкой гостиничного дивана, в числе прочего упоминалась и тюремная татуировка перстня с косым белым крестом (судим за грабёж). Эту «картинку» латышский умник, скорее всего, вывел потом с помощью марганцовки или какой-то сильной кислоты.
Если вам не приходилось затевать драку с уголовником, могу сообщить, что для столь небезопасного дела вполне достаточно простой неуклюжести с вашей стороны и одного-двух опрометчивых слов в адрес интересующей особы. В моем случае хватило даже одного.
После того, как я сперва чувствительно задел Гросса тележкой, а затем, в ответ на злобное замечание, негромко обозвал его «козлом», дело завертелось с удивительной быстротой. Юлькин дружок моментально забыл про водку и бросился на меня с кулаками, намереваясь стереть с лица земли.
Первый удар Гросса пришелся прямёхонько в подбородок, но от второго, что был нацелен в глаз, удалось уклониться. Я не стал дожидаться очередных телодвижений соперника, и сам нанёс ему серию ударов, от которых красавчик (несмотря на превосходство в росте и весе) отлетел назад прямо на водочный стеллаж.
Звон разбитых бутылок был слышен отовсюду, но это шумовое сопровождение не остановило Гросса, а лишь подстегнуло к новой атаке.
Буквально через секунду мы сцепились вновь, тяжело дыша и не обращая внимания на посторонних, которые, то и дело, предпринимали робкие попытки остановить драку.
Ещё до того, как подоспели патрульные и несколько работников супермаркета (они были в красных комбинезонах), я успел разбить Гроссу губу и оторвал ему рукав рубахи. Он же, в свою очередь, так влепил кулаком под кадык, что на некоторое время я потерял способность сопротивляться!
Вмешательство ментов только раззадорило Гросса, и он тут же обратил свой гнев против стражей порядка – одному из них Юлькин дружок засветил под глаз, другого попытался достать ногой, но патрульный не растерялся и молча пустил в ход резиновую дубинку.
«Демократизатор» не сразу остудил энтузиазм Гросса, и некоторое время он отчаянно сопротивлялся под градом сыпавшихся ударов. Вторая дубинка, хотя и заработала с некоторым запозданием, быстро довела дело до логического конца.
Потом патрульные заломили Гроссу руки, нацепили наручники и потащили куда-то в сопровождении красных комбинезонов. Мне тоже было предложено проследовать с ними для выяснения обстоятельств драки.
Через считанные минуты мы с Гроссом очутились в служебном помещении магазина, куда, помимо представителей администрации, пригласили также троих свидетелей и понятых.
Пока один из патрульных, длинноногий поджарый младший сержант, обыскивал Юлькиного хахаля и составлял опись изъятого, другой (это был невысокий мордастый сержант) шустро снимал показания со свидетелей – двух покупателей среднего возраста и девушки – работницы супермаркета.
Я внимательно наблюдал за обыском, но в карманах Гросса не оказалось ничего интересного, кроме паспорта на имя Юрия Николаевича Левшина и пяти тысяч рублей.
Потом длинноногий патрульный предложил мне вывернуть карманы. Через минуту на столе перед ним лежали: мой паспорт и служебное удостоверение, мобильник, кредитная карточка, расческа и носовой платок, а также десяток смятых купюр. Номерок от камеры хранения я умудрился оставить в заднем кармане шорт, решив, что будет лучше, если моя сумка не попадется на глаза ментам.
Пока со мной общался длинноногий, Гросс стоял лицом к стене, изредка косясь в нашу сторону. Как я успел заметить, в его взгляде не было ничего кроме ненависти и страстного желания скорее рассчитаться с обидчиками.
Карету подали довольно быстро. Узнав об этом, менты наскоро закончили опрос свидетелей и о чем- то пошушукались с представителями торгового центра. Потом нас с Гроссом препроводили к милицейскому “УАЗику” и не слишком любезно затолкнули в зарешеченную будку размером чуть больше кроличьей клетки.
Едва захлопнулась дверь, как Гросс тут же, что есть силы, пнул меня по щиколотке (мы сидели
