– Вся помощь в безналичной форме! – заявил поисковик и по его лицу я понял, что бумажник пока придётся спрятать.
– Что вы предлагаете? – в моём голосе была лишь покорность.
Кандауров решил не откладывать решение проблемы в долгий ящик и, взглянув на часы, пробормотал:
– Если поторопиться, могли бы успеть и сегодня.
Через час мы опять сидели друг против друга в штаб-квартире новоградских поисковиков, а неподалеку, прямо на столе громоздилась новёхонькая японская мотопомпа в фабричной упаковке.
Пока я строчил дарственную надпись на паспорте агрегата, Кандауров откровенно любовался неожиданным презентом, не забывая при этом повторять фразу: «Как же вы нас выручили!»…
Потом он с чувством пожал мне руку и вновь полез в несгораемый шкаф за обещанными картами.
Поскольку поисковых карт было достаточно много, а ксерокопировать их я не смог бы при всём желании из-за большого формата листа, мы решили, что придётся забрать всё это ко мне в гостиницу, по крайней мере, на весь завтрашний день.
– Этого времени вам хватит? – осведомился поисковик.
– Вполне… Кстати, я мог бы оставить денежный залог, – предложил я, но Кандауров решительно этому воспротивился.
– Будет достаточно вашего честного слова!
Я дал честное слово вернуть карты в положенный срок, и он набросал на листке расшифровку условных обозначений, а затем объяснил мне, что и как.
Михаил собирался вернуться в город лишь в четверг и, перед тем, как уехать в гостиницу, я попросил у него номер мобильного телефона.
Поисковик продиктовал номер, но затем, несколько смущенно, попросил меня быть лаконичным во время звонков.
– На нашем счету негусто. Практически всё ушло на подготовку летней экспедиции, – нехотя признался Кандауров.
Я пообещал ему, что буду предельно краток и, прихватив тубус с картами, удалился.
Глава 19
Я поселился в той же гостинице, что и в свой первый приезд. Правда, в этот раз мне не достался одноместный номер, и пришлось мириться с соседством лысого и тощего, будто вяленая щука, старика, который при знакомстве назвал себя Василием Матвеевичем.
Сосед по номеру, незадолго до моего появления около восьми вечера, уже отужинал, так что в комнате витал ароматный запах домашней колбасы и сочных помидоров, а на столе торчала, как перст, ополовиненная пивная бутылка.
Василий Матвеевич оказался разговорчивым человеком и, заметив мою загипсованную руку, поинтересовался, где меня угораздило её сломать.
– С моста упал, – честно признался я, пытаясь сбросить с себя пиджак.
Василий Матвеевич лишь сочувственно покачал лысой головой и буркнул что-то насчёт беспечности молодёжи.
Я не стал с ним спорить, и полез в платяной шкаф, чтобы повесить одежду.
В шкафу, помимо пустых плечиков, висел полковничий мундир моего соседа с внушительным разноцветьем орденских планок. Даже поверхностного взгляда хватило, чтобы рассмотреть среди множества наград колодочки двух орденов Ленина и четырёх Боевого Красного Знамени.
Когда я вновь повернулся лицом к старику, в моём взгляде было гораздо больше уважения, чем всего лишь минуту назад.
– Давно не видел столько наград, – вежливо обронил я.
Старик оценил мою наблюдательность:
– Бывали дни весёлые! – улыбнулся он, но потом как-то быстро посерьёзнел. – Хотя, какое там веселье – сплошные кровь, пот и слёзы!
Последние слова ветерана были произнесены без всякого намёка на позёрство.
– Долго пришлось воевать?
– С марта сорок второго по август сорок пятого, когда наш артиллерийский полк был отозван из Манчжурии в Россию, – охотно откликнулся старик и озорно добавил. – Зато было о чём дома рассказать!
Я кивнул на шкаф с кителем:
– Там, если не ошибаюсь, два ордена Ленина. Где вы их заработали?
Василий Матвеевич смущённо потрогал свой голый череп, словно желая убедиться, не начали ли вдруг на нём расти волосы.
– Точно, два ордена Ленина, – с явным удовольствием подтвердил он. – Первый – за Курскую битву, второй – за освобождение Польши.
Вероятно, по моему взгляду ветеран понял, что этот ответ меня не совсем удовлетворил.
– В боях на Курском выступе моей противотанковой батарее удалось в течение часа подбить семь «Пантер» и три «Тигра», – пояснил отставной полковник. – Кроме того, наши расчёты подожгли и уничтожили ещё полтора десятка лёгких танков. Хотя «Пантеры» и «Тигры» – конечно, главное…
– Почему? – поинтересовался я, будучи не слишком искушённым в танковых вопросах.
Василий Матвеевич понимающе кивнул:
– До этих боёв и «Тигры», и «Пантеры» были для многих из нас загадкой, и разговоров об их неуязвимости хватало. Зато после Курска ситуация во многом прояснилась.
Следующие десять минут старик увлечённо рассказывал о том, как их артполк отличился в боях за Варшаву, а я слушал его, сидя на своей кровати.
– А вообще, в той войне немцы воевали намного грамотней и рациональней нас, – неожиданно признался ветеран, и добавил. – Если бы не тупость некоторых наших начальников и откровенно хреновая подготовка пополнения, жертв с нашей стороны было бы гораздо меньше. По крайней мере, на пару миллионов!
В его голосе отчётливо слышалась боль и я подумал о том, что с разговором о войне пора заканчивать, покуда у старика не прихватило сердце.
– Приехали сюда навестить друзей? – попробовал я сменить тему.
Василий Матвеевич тяжело вздохнул.
– Брат у меня погиб тут в сорок втором году, в Добрянском районе. Сегодня вот впервые побывал на могиле. Через шестьдесят-то лет, – с горечью признался старик. – Если бы не поисковики… – он расстроено махнул рукой.
– Давно нашли останки? – участливо спросил я.
– Нынешней весной, всего в двух километрах от деревни, за которую полёг их взвод! – ответил полковник дрогнувшим голосом. – Счастье, что сохранился солдатский медальон, и в нём потом смогли прочесть фамилию брата и место призыва. Меня известили через военкомат, – добавил Василий Матвеевич.
– Хорошо хоть нашли, – ввернул я тривиальную фразу, но быстро пожалел о своих словах, которые подействовали на ветерана, будто болезненный укол.
– Нашли?!.. Кто нашёл?!!! – взвился вдруг он, подскочив со своего стула с быстротой, которой от него вряд ли можно было ожидать. – Министерство обороны?! Военкоматы или, может, местная новоградская власть?!.. Чёрта с два они нашли! Косточки моего старшего брата, рядового Александра Матвеевича Петрунина обнаружили студенты-медики, члены добровольного поискового отряда! А до того мой братишка числился пропавшим без вести! Шестьдесят лет!
