Я отбыл трехмесячный срок заключения и коротал последний тюремный вечер — готовился назавтра с утра пораньше вернуться на свободу, как вдруг меня вызвал сам комендант тюрьмы!
Комендант напутствовал меня настоящей назидательной речью:
— Я знаю, из какого мира ты сюда угодил и с какими людьми ты якшаешься, — начал он. — Только учти: если тебя еще раз поймают и привлекут к ответственности за преступную деятельность, тебе не удастся отделаться так легко. Постарайся держаться подальше от грязных делишек. Завтра утром тебя поднимут в четыре утра — будь готов убраться отсюда восвояси да побыстрее!
Я буквально опешил от такой новости и, набравшись смелости, переспросил:
— В четыре утра? Не слишком ли рано для подъема?
— Нет! — отрезал комендант. — Я позвонил твоему боссу, и он соизволил сообщить, что тебя собирается встречать толпа народу. Но у населения окрестных кварталов нет никакого желания любоваться, как целая банда гангстеров разгуливает около тюрьмы. Так что, чем раньше вы отсюда уберетесь, тем лучше для всех…
Мне тогда и двадцати не исполнилось, я все еще числился в клане Дэвая новичком, и мне казалось невозможным, что хоть кто-то придет встретить меня у тюремных ворот, тем более в такую рань — четыре утра!
Но я ошибался.
Охранник поднял меня и проводил за тюремные ворота, я шел по коридорам, сжимая в руках узелок с нехитрыми пожитками. Через минуту я оказался на свободе и глазам своим не поверил! У ворот меня ожидали, считай, семьдесят человек. Можно сказать, клан Дэвая явился в полном составе.
Даже сам босс прибыл к тюрьме и удостоил меня личным приветствием!
В четыре утра было еще совсем темно, хоть глаз выколи, да и мороз пробирал до костей. Но мои собратья по клану привезли с собой изрядный запас древесного угля и жаровни. Теперь вдоль тюремной стены тянулась целая цепочка красноватых огней, а от жаровен шло гостеприимное тепло. Я так и не уразумел, что заставило клан устроить такую пышную церемонию ради мальчишки вроде меня, а просто склонил голову, как велит обычай, и подошел поприветствовать босса.
Босс Дэвая начал говорить первым. Он поблагодарил меня за все, что я перенес ради клана. Я хорошо запомнил, как он был одет, — кимоно из тяжелого черного шелка, перехваченное подобранным в тон широким изысканным поясом. Он сказал мне:
— Благодарю тебя, Эйдзи, ты стойко держался! — потом посмотрел мне в глаза долгим испытующим взглядом и добавил: — Ты был просто молодцом и вел себя правильно, как достойный человек… — Глубокий голос босса звучал так проникновенно, что у меня слезы на глаза навернулись.
А второй человек в клане после босса, Мурамацу, тепло добавил:
— Теперь не имеет значения, сколько тебе лет, — ты стал полноправным якудзой!
— Эйдзи, возьми, переоденься, — мой давний товарищ — Сиро — протянул мне сверток с одеждой. Я придвинулся ближе к огню, в несколько слоев обмотался чистой, благоухающей набедренной повязкой, каждый раз затягивая ткань как можно туже, а поверх надел кимоно. Это было одно из новеньких кимоно самого Сиро.
Первое что я сделал, вернувшись на свободу, согласно традиции нанес визит в дом босса в Асакусе, надлежащим образом засвидетельствовал ему свое почтение и поблагодарил за пышную встречу, которую мне устроил клан.
— Я рад, что ты смог пройти через все испытания, — улыбнулся босс, — ты вел себя более чем достойно!
— Я-то переживал за тебя, — заметил мой поручитель, босс Момосэ, который, по стечению обстоятельств, был в гостях у босса Дэвая, — ведь это я дал тебе рекомендации и поручился за тебя! Рад, что у тебя все благополучно…
Мурамацу — правая рука босса — присоединился к нашей беседе, произнес все положенные традицией благодарственные слова и протянул мне бумажный конверт, в котором оказалось ни много ни мало, а целые две сотни иен!
— Вот, столько тебе причитается за время, которое ты провел на работе…
Слово “работа”, употребленное в таком контексте, может удивить вас. Но в мире якудза, в котором я прожил многие годы и о котором сейчас веду рассказ, каждая отсидка в тюрьме считается разновидностью работы. Поэтому за то время, что член клана находится в заключении, ему начисляют деньги и вручают их, как только он снова окажется на свободе.
Через пару дней для меня устроили дружескую пирушку, чтобы надлежащим образом отпраздновать мой выход на свободу. Конечно, я был совсем юнец и мой ранг в иерархии клана был слишком низким, так что вечеринку в высокоразрядном ресторане для меня устроить не могли. Тем не менее для торжества сняли вполне пристойный зал на втором этаже лавочки, торгующей суши, сразу за храмом в Асакусе. Более того, меня усадили во главе стола, рядом с боссом — как почтенного гостя! — а все авторитетные люди нашего клана расселись по правую и левую руку от нас. Я относился к этим солидным людям с искренним уважением, поэтому испытывал изрядный дискомфорт от такого нарушения субординации.
А какой стол для меня приготовили…
Вы не поверите — красный морской карась, длиною не меньше полуметра, был приготовлен целиком и сервирован на блюде из тонкого фарфора. Поднос поставили прямо передо мной. Остальные блюда тоже были подобраны на самый изысканный вкус.
Но прежде чем приступить к трапезе, я поднялся и глубоко поклонился, как предписывает старинный обычай. Опустился на колени перед боссом и сделал еще один поклон, такой глубокий, что мой лоб слегка коснулся плетеной циновки татами на полу. Я сообщил о готовности “заступить на вахту” — как это называют якудза, — то есть, выражаясь обыденным языком, — приступить к своим обязанностям в нашем клане. Я поклонился каждому из старейших членов клана и повторно высказал просьбу каждому из них. Через некоторое время босс велел мне подняться:
— Ты пережил тяжелые времена, — начал он, — тебе надо немного отдохнуть, так что не спеши взваливать на себя слишком много! После всего, что ты вынес, надо позаботиться о своем здоровье. Может, тебе стоит отправиться отдохнуть, немного развеяться — к горячим источникам или еще куда-нибудь, на курорт?
Из-под верхнего отворота кимоно он извлек увесистый бумажный конверт и протянул его мне:
— Мы все сбросились, чтобы сделать тебе небольшой подарок. Вот список людей — кто и как поучаствовал в этой затее. Уверен, ты не преминешь их поблагодарить… — Имей в виду, — продолжал босс, — теперь ты так или иначе обязан всем этим людям и должен будешь хранить верность обязательствам всю свою жизнь. Всегда помни об этом долге! Ты очень огорчишь меня, если не оправдаешь наших надежд…
В сфере наших деловых интересов принято строго соблюдать принятые на себя обязательства — особенно если кто-то тебе помог. Якудза очень строго следят, чтобы взаимные обязательства соблюдались неукоснительно — поверьте, я не преувеличиваю!
Я много раз внимательно прочитал этот список, практически заучил наизусть, но даже сейчас, когда прошло много лет, старюсь постоянно держать его при себе. А деньги, что я обнаружил в конверте, принесли мне много радости, я развлекался, считай, всю весну и по-мальчишески швырял ими направо и налево в игорных притонах, ресторанах и кварталах красных фонарей.
Да — тогда я развлекся на славу. Но люди не зря говорят — хорошему быстро приходит конец! Однажды — без всякого предупреждения — мне пришло письмо. Я прочитал имя отправителя и впал в полный ступор.
Откуда, вы думаете, была весточка?
Из моего родительского дома, из городишки Утсономия, от моего родного отца!
Но настоящий шок со мной случился, когда я прочитал это послание. Отец прислал повестку о призыве на армейскую службу и отписал, что мне следует немедленно возвращаться домой, поскольку я обязан пройти армейскую медкомиссию по месту рождения! Вот такие дела — я был уверен, что старый седой лис — мой родитель, если еще окончательно не забыл обо мне, то, во всяком случае, не будет активно интересоваться моей жизнью. Но письмо не оставляло мне иллюзий на этот счет. В любом случае
