— И что? — Он наклонился к ней через стол. — Такая работа будет доставлять тебе удовольствие? Заставит каждое утро с нетерпением выпрыгивать из постели?
— Нет. Но даст гарантии. И я это знаю.
Уильям покачал головой:
— Ничто не дает гарантий в жизни. Даже вещи вроде бы хорошо тебе известные.
Какое-то время они молча ели, и Уэсли пыталась переварить все сказанное.
— Может, ты и прав, — согласилась она. — Надо кое-что посчитать.
— Что именно?
— Ну ты же понимаешь. Затраты и прочее.
— Тебе нужно только несложное оборудование. И я могу помочь, если позволишь, — с улыбкой предложил Уильям.
Уэсли провела рукой по волосам.
— Эта затея кажется такой… такой безрассудной.
— Уэс, она как раз очень разумна. Подумай!
— Просто я никогда не была особенно рисковой девчонкой.
— Ты перебралась сюда. Одна. Ты сильно рисковала, — медленно произнес Уильям.
— Да. Но я перебралась из-за учебы. Я уехала из Чикаго, потому что хотела учиться в бизнес-школе Северо-Восточного университета.
Уильям снова вздохнул.
— Уэсли, я не собираюсь становиться твоим психоаналитиком. Я просто пытаюсь показать тебе, что ты способна на гораздо большее, чем тебе кажется. Вот и все. Кстати, когда ты возвращаешься в Бостон? — спросил он, мгновенно сменив тему разговора.
— В понедельник утром.
— Значит, ты будешь завтра на вечеринке у Рейни?
— Придется! Она сказала мне об этом только пару часов назад. Но так как я живу у нее в доме, выбора у меня нет. Я рада, что встретила тебя сегодня, Уильям. — Уэсли положила в рот кусочек лимонного пирога с меренгами.
— Я тоже рад. — Он улыбнулся и дал знак официанту принести счет.
— Тебе нравится Данило Перес?[14] — удивилась Уэсли, когда в машине Уильям вставил компакт-диск в СД-проигрыватель.
— У меня сейчас период помешательства на латинском и афро-кубинском джазе. Имеешь что-нибудь против? — пошутил он.
— Нет! Что ты! Я люблю Данило. У меня есть все его записи.
На мгновение Уильям оторвался от дороги и посмотрел на нее с изумлением:
— Как же так, ты любишь джаз, но не любишь R&B и хип-хоп?
— Хм… Я не перевариваю то, что они сейчас делают. Потеряла интерес после того, как распалась группа «Гай». — Уэсли пожала плечами. — Последний компакт-диск R&B, который я купила, — это Джил Скотт. Хотя я по-прежнему слушаю старые вещи.
Уильям улыбнулся:
— Тогда у меня для тебя кое-что есть. — Он полез в футляр для компакт-дисков.
Через секунду они прыснули со смеху, когда в «джипе» раздалась «Часть моей любви» в исполнении трио «Гай». Уэсли прямо застонала, услышав, как Уильям напевает, подражая вокалисту Аарону Холлу: «Детка, ты не можешь получить меня всего, потому что я не совсем свободен…»
— Ты ненормальный! — Слезы катились у нее по щекам.
Спустя несколько минут они стояли на крыльце дома Рейни. Где-то в глубине темной-темной ночи стрекотали сверчки.
— Спасибо за ужин, — поблагодарила Уэсли.
Они неловко переминались, не произнося ни слова, но и расставаться тоже не хотели.
Уэсли впервые в жизни взяла инициативу в свои руки и нежно поцеловала Уильяма в губы. Он поднял ладони, обхватил ее лицо и возвратил поцелуй, сначала мягко, а затем все глубже и настойчивее. Он прижал девушку к себе.
— Уильям, — прошептала она, вновь обретя дыхание.
— Да? — прошептал он в ответ.
— Прости меня.
Он обнял ее еще сильнее:
— За что?
— За то, что вела себя как дура.
— Нет. Это я дурак. Надо было действовать в тот самый первый вечер, когда я положил на тебя глаз.
Он снова поцеловал ее, на этот раз страстно и жестко, и девушка почувствовала в его теле нарастающее желание. Она нехотя отстранилась и взглянула на дом Рейни. «Пойдем внутрь», — хотелось ей сказать. Но потом Уэсли положила на чаши весов две абсолютно разные вещи: чего ей хочется и чего сейчас делать не нужно. Он взял в ладони ее лицо и, словно прочитав мысли девушки, снова поцеловал ее.
— Давай-ка я тебя отпущу, пока мы не наделали глупостей.
Спустя полчаса Уэсли, все еще взволнованная происшедшим, металась и ворочалась в постели. Воспоминания не давали ей уснуть: тело Уильяма, прижатое к ее телу; его руки, скользящие по ее рукам; его спина; его губы на ее губах. В комнате вдруг стало нестерпимо жарко, и она отбросила одеяло.
Вечер с Уильямом прошел волшебно, но в то же время так естественно и непринужденно, словно такие встречи для них — привычное дело. Летели искры и взрывались фейерверки, но не было ощущения предсказуемости, как с Дунканом. И не возникало такого чувства, будто ее подвергают испытанию: проверяют происхождение, манеры, умение разбираться в винах и изысканной еде. Черт, да она не помнит, чтобы хоть раз громко, по-настоящему громко смеялась с Дунканом. Это настоящее. Да, настоящее. Однако девушка засомневалась, когда внутренний голос забил тревогу. Не слишком ли она опять торопит события? Нет, абсолютно точно нет. С первой же встречи между ней и Уильямом возникла какая-то близость, духовная связь. А сегодня произошло воссоединение. С Уильямом ей так тепло, комфортно и спокойно. И она могла бы остаться в этом уютном мирке навсегда. Уэсли подняла глаза к потолку. Как жаль, что на ее пути встретился Дункан. Как жаль, что она не может вот так взять и просто о нем забыть. Ее чувства к двоим мужчинам напоминали кусочки мозаики. Уэсли беспокоилась, а вдруг ее раненое сердце ищет замену Дункану и влечение к Уильяму лишь побочный эффект. Она не хотела больше страдать. И не хотела, чтобы страдал кто-то другой.
Уэсли не могла отрицать свои чувства. «Надеюсь, я не слишком импульсивна и не пытаюсь снова обмануть свое сердце», — говорила она себе. Однако все попытки призвать на помощь здравый смысл ни к чему не приводили. Она не могла не думать о сегодняшнем вечере. И о том, как теряла голову от его поцелуев, как перехватывало дыхание… Когда Уильям уходил, пообещав утром позвонить, она собрала всю волю в кулак, чтобы не побежать за ним вслед и не попросить остаться. Она вошла в дом на цыпочках, боясь потревожить Рейни. Однако та оставила записку на холодильнике, где предупреждала о своем возможном отсутствии: у нее было свидание с «юным джентльменом».
А теперь Уэсли ворочалась в постели, и улыбка не сходила с ее лица. Определенно, сегодня она не уснет. Но это ее совсем не огорчало. Мысли, не дававшие ей покоя, доставляли только радость.
Глава 41
Самореклама обычно не представляет проблемы для предпринимателя, достойного своего бизнес- плана, однако Уэсли испытывала определенные трудности. Ее смущала необходимость перечислять все спортивные достижения ради финансовой выгоды. Она словно предавала кого-то. Только не знала кого.
