эксгумацию. А вместе с ним, Мокрушиным, будет похоронено или сожжено и развеяно прахом по ветру немалое количество тайн и секретов, обнародование которых могло бы нанести серьезный вред государству и отдельным конкретным личностям.
– Мокрушин?! – пристально глядя на него, сказал полковник. – Почему не пьете кофе?
– Что-то расхотелось…
Заречный, на лице которого появилась кривая ухмылка, сначала поменял кружки местами, затем первым сделал крупный глоток из той, что стояла прежде перед его собеседником.
– У вас что, Мокрушин, прогрессирующая паранойя? – поинтересовался полковник.
– По-моему, мы все… малость не того, – пробормотал Рейндж, выковыривая из принесенной Антоном пачки «мальборину»…
Мокрушину пришлось выложить все, что касалось его знакомства с Черкесовым и К?. В принципе рассказывать было особо нечего. Он ни разу не ездил на мероприятия страйкболистов, потому что эти вещи его, во-первых, не заводят, а во-вторых, хрена ли ему сдались эти игрушечные войны, если он постоянно рискует своей шкурой и головой
– Сколько ты передал наликом этому Федосееву? – поинтересовался полковник. – Учти, имеются выписки касательно перемещения сумм твоих личных счетов! Такие сведения имеем не только мы, но и прокурорские!
– Значит, вы и без меня в курсе моих расходов.
– Широко живешь, Рейндж…
– Ну так… хорошо платите! – усмехнулся тот, чувствуя, что в этом их нелегком разговоре наступает какой-то перелом. – Вот и заворачиваемся постоянно в икру, да элитных телок в бассейне с шампанским регулярно купаем! Тебе ли не знать, Петрович?! Мы же, спецагенты, все – баловни судьбы! Не знаем, блин, куда деньги девать! Швыряем пачками налево и направо… как подзагулявшие купчики!
– Ты уверен, что деньги… десятки тысяч у. е., между прочим!.. которые вы с Кондором передавали в ваши пеховские фонды и структуры, пошли именно на гуманитарные цели?
– А куда еще?! Впрочем, что-то из этих средств было потрачено на водку и закусь… не без этого, конечное, но это сущая ерунда, мизер!
– А если деньги эти были потрачены, к примеру, на приобретение взрывчатки, «монок», средств связи и оружия?! – Сказав это, Заречный испытующе посмотрел на Полста седьмого. – Не все, скажем так, а существенная часть?
Рейндж прикурил очередную «мальборину», допил уже порядком остывший кофе, затем, пустив под потолок колечко дыма, сказал:
– У меня до хрена всяких разных грехов, Петрович, и ты это прекрасно знаешь, но я не предатель! В Федосееве я уверен, как в самом себе. Он не только честен, но и скрупулезен: у него все сосчитано, каждая копейка и каждый цент! Черкесова я не очень хорошо знаю. Но, судя по отзывам людей, которым я верю, он не тот человек, который позволит втянуть себя в серьезный криминал! Не знаю пока, какие есть основания говорить о существовании банды «Черные волки», состоящей сплошь из пехов… Взрывчатка? Средства связи? Арсенал оружия? Пока мне не предъявят веских доказательств… все, что было тобой, Петрович, перечислено!.. лично я в такое не поверю!!
Заречный, пожевав губами, о чем-то думал довольно продолжительное время, затем, глядя на опального спецагента, сказал:
– Мы тоже с Юрьичем в это не верили! Измайлова, чтоб ты знал, срисовала номер той тачки возле офиса Федосеева, с борта которой велась скрытая съемка! Ты, Рейндж, тоже попал в кадр, наряду с Комаровым и их снайпершей! Измайлова пробила по картотеке, что транспорт тот приписан к одному из милицейских главков, одно из подразделений которого мониторит здесь, в Московском регионе, потенциальных террористов и в этом плане сотрудничает с ФАКом! Хорошо, что догадалась доложить Юрьичу, иначе мы были бы не в курсе некоторых ментовских ноу-хау… хотя и мы не все еще до конца просекли!
– Так, значит, это все подстава, Петрович? – округлив глаза, выпалил Рейндж. – Что? Опять менты затеяли какую-то провокацию?!
– Вплоть до сегодняшнего утра у нас имелись серьезные подозрения на этот счет, – сказал Заречный. – Шувалов… да и я тоже… мы не верили в существование бандгруппы, сплошь состоящей из ваших бывших коллег – морпехов!..
– А что случилось этим утром?
– Случилось… то, что – случилось! Кое-кто заорал «Аллах акбар!»… а потом трое… на глазах у наложившего в штаны милицейского спецназа угнал тачку с их ментовским генералом!..
Сказав это, полковник встал из-за стола. Мокрушин тоже поднялся, ожидая каких-то разъяснений или подробностей. Заречный вытащил из своего кейса ноут-бук и выложил его на стол.
– Вы останетесь здесь, Полста седьмой… вплоть до прояснения ситуации! Чтобы вы тут не закисли от безделья, вот вам лэп-топ! На диск переписана кое-какая информация, которую удалось добыть по исламскому банкиру Гаджи Магомедову и его ближнему окружению! А также распечатки некоторых отфиксированных и переведенных на русский язык телефонных переговоров! Есть и перевод, который вы еще прежде требовали: там есть любопытный эпизод, когда один ваш пленник велит своему раненному в живот соплеменнику не упоминать более имени Гаджи Магомедова… читать суры Корана, чтобы ненароком – даже в бреду! – не проболтаться о каких-то их тайных делах и далеко идущих замыслах!..
Поняв, что Заречный собирается покинуть его, Рейндж спросил у него то, о чем он раньше как-то не решался спрашивать:
– Что с Измайловой, товарищ полковник? М-м-м… она не слишком пострадала?
– Незначительное рассечение брови, – хмыкнув, сказал тот. – Немного крови… временная потеря сознания… в глазах прокурорских, полагаю, эпизод этот выглядел отнюдь не постановочным трюком… Антон!
– Да, товарищ полковник.
Заречный взял у него пальто и шапку, оделся, потом, поочередно глядя то на своего адъютанта, то на впавшего в немилость агента, сухо произнес:
– Сейчас сюда поднимется еще один наш сотрудник. Антон! Товарищ подполковник будет находиться здесь и работать с документами! Вплоть до поступления новых ЦУ – от меня или от Сергея Юрьевича! А если товарищ подполковник попытается покинуть явку без моего на то согласия, то ты, Антон в таком разе собственноручно его пристрелишь!
Глава 26
Делать нечего: подкрепившись бутербродами с колбасой, которые он сам же себе и сварганил, – эх, какой роскошный омлет приготовила ему Измайлова на завтрак… жаль, что из-за спешки не довелось отведать ее стряпню! – Мокрушин вновь вернулся в кабинет и засел, как ему было велено Заречным, за работу с документами…
Он уже разобрался, что в этой конторе, где его закрыли под присмотром двоих сотрудников, не работает ни один из имеющихся здесь городских телефонов (он поднял трубку аппарата, в ответ – тишина). Найдя порт, он попытался подключить свой ПК к внешней сети. Но ни в Интернет, ни тем более в локальные сети ОГ/ГВ и ФАКа, войти ему с местного порта не удалось. Видимо, Заречный дал соответствующую команду – даже столь мягкий вариант изолятора, примененный руководством к Полста седьмому, предполагает лишение опального сотрудника каких-либо возможностей связаться с внешним миром.
Охранник, которого Заречный прислал в компанию к старшему прапорщику, сначала вынес из кабинета телевизор «Бэни», затем, вернувшись обратно, уселся в кресло возле открытой настежь двери и стал листать какую-то книжонку, время от времени зыркая исподлобья на усевшегося за начальственный стол Полста седьмого.
Задавать какие-либо вопросы охраннику или тому же Антону не только бесполезно, но и небезопасно.
Это все равно, что попытаться заговорить с часовым на посту. Хорошо еще, если даст предупредительный в воздух или, положив на землю, вызовет по телефону начальника караула. А если
