дверь со стороны водителя.
– В междукресельном пространстве, – сказала она. – Доступ к автосейфу лишь при включенном движке.
– Я его уже проверил, – сказал криминалист. – Пусто...
– Автосейф предназначен для хранения оружия? – спросил Краснов.
– Оборудуется по желанию хозяина, – сказала Вербинина. – В нашем случае – да, такая возможность предусмотрена.
– Но оружия там не было?
– Нет, не было. И быть не могло. Я ведь говорила, что мы сюда приехали из салона. А свой ствол я в автосейфе не храню...
Краснов не совсем понял женской логики, но в целом ответ его удовлетворил. Взяв девушку под локоток, он подвел ее к массивному джипу «Гелендваген».
– Знаете, чья эта машина?
– Конечно.
– Он ведь близкий друг вашего клиента... теперь уже бывшего клиента?
– Задайте конкретный вопрос.
– У хозяина этого джипа есть оружие?
– О да. – Вербинина едва ли не в первый раз за день рассмеялась. – Он просто помешан на оружии! Как и многие из тех, кто родился в одной с ним местности или имеет схожий менталитет.
– Он носит при себе оружие?
– Практически всегда. Он говорит, что тот, кто ходит без оружия, – «не мужчина».
– Какое именно оружие? Марка, система?
– Разное. У него с десяток одних только пистолетов и револьверов. И здесь, в Москве, и в Англии... Он ведь хвастается этими своими золотыми игрушками, показывает их друзьям.
– И револьверы?
– Да. А что вас так удивляет?
Краснов поскреб подбородок.
– Вы сказали, «золотыми игрушками»? У него оружие что, из чистого золота?
– Это надо понимать не буквально. Не так, как у Джеймса Бонда в «Человек с золотым пистолетом»...
– Тогда уточните.
– Те несколько стволов, которые он показывал... не мне, конечно, но я видела... Так вот, они все с золотым напылением.
Заметив, как двое мужчин, следователь и криминалист, переглянулись, Вербинина задумчиво сказала:
– Еще один момент вспомнила вот только сейчас, – задумчиво сказала Анна. – Молодые люди около трех ночи выходили из флигеля. Вернее, один был на лошади, другой вел ее под уздцы.
– И кто были эти витязи? Кто сей отважный наездник?
– Мой клиент... А коня вел хозяин этого джипа.
– И любитель «золотого оружия»?
– Он самый... Ну так вот. Я завернула их обратно. А когда отошла ненадолго... по известным делам... – Вербинина кивнула в сторону все еще стоящих у живой изгороди синих кабинок биотуалетов. – Они вернулись.
– И что? Пока не понимаю, куда вы клоните?
– Один из коллег сказал, что пока меня не было, эти двое наведались на паркинг. Мой клиент что-то искал в салоне «Бентли». А хозяин этого джипа, – Вербинина кивнула в сторону «Гелендвагена», – тоже открывал машину... Свою машину. И не исключено, что кое-что взял оттуда.
ГЛАВА 27
Ирина сама открыла помещение гардеробной, где временно складировали вещи задержанных. Шубку они увидели сразу: серебристо-голубоватая, «стриженая», она висела на виду.
– Там внутри есть кармашек... – сказала Вербинина. – Посмотрите.
– Достаньте сами!
Анна подошла к шубке и сунула руку куда-то под мех, под подкладку.
– Есть! – сказала она. – Есть...
И показала руку, в которой лежало миниатюрное записывающее устройство.
– Ирина, проверьте, есть ли какие-нибудь записи на этом диктофоне! – распорядился Сергей. – Займитесь прямо сейчас.
В ушном микродинамике Краснова прозвучал мужской голос:
– Первый, это Флигель!
– На связи Первый!
– Тут ситуация накаляется. Думаю, вам следует подойти к нам.
Когда Краснов вошел в малый зал флигеля, порядок там уже был восстановлен.
Игорь Полянский сидел на отодвинутом чуть в сторону стуле. Он был в наручниках – ему надели браслеты спереди. Абышев лежал на полу – лицом вниз. Ему выкрутили руки назад. На помощь двум дежурившим в зале фэсэошникам, в наушники которых подавалась громкая музыка – что не мешало им наблюдать за действиями собранных здесь следователем молодых людей, – пришел еще один сотрудник. Как раз в тот момент, когда появился старший следователь, смуглому южанину на выкрученные назад руки надели пластиковые браслеты.
– Что здесь произошло? – спросил Краснов.
Один из двух сотрудников, отвечавших за порядок в данном помещении, снял с головы наушники.
– Что здесь произошло? – повторил свой вопрос Краснов.
– Поначалу, когда вы покинули зал, молодые люди вели себя спокойно, – сказал фэсэошник. – Минут примерно десять они вообще не разговаривали... Потом эти двое, – он кивнул сначала на Мельникова- младшего, а затем на девушку – стали что-то говорить двум молодым людям, которые сидят напротив их. Постепенно градус беседы накалялся... Сначала вскочил со стула этот молодой человек. – Сотрудник показал на Полянского. – Затем сорвался его сосед. – Он кивнул в сторону лежащего на полу Абышева. – Они схватились за грудки. В этот момент вмешались мы.
Двое сотрудников ФСО, взяв смуглого молодчика под руки, усадили его на стул. Руки у Абышева по- прежнему были скованы сзади наручниками. Он сидел, наклонившись чуть вперед, с оскаленными зубами, недобро поглядывая на окружающих черными, гневными глазами... Кавказец напоминал сейчас Краснову молодого, не слишком опытного, не прошедшего толком школу выживания в опасных условиях естественной природы хищника, попавшегося по несчастливому ли стечению обстоятельств или из-за собственной глупости и неосторожности в силки охотников... Он был очень сердит, невероятно зол. Он не привык к такому обхождению, он не сталкивался еще в своей недолгой жизни с таким жестким обхождением и с такими людьми. Ведь Руслан Абышев с младых ногтей считал себя выше любого простого смертного...
Краснов, чуть передвинув стул, уселся между Абышевым и Полянским, с которого по указанию следователя сняли наручники. Один из фэсэошников вышел в коридор; двое его коллег уселись на свои места с двух сторон стола и надели наушники, в которых звучала музыка. За все это время Мельников и те двое, что сидели с противоположной стороны стола – Алексахина и Коган, – не произнесли, кажется, ни слова.
Полянский тяжело, со всхлипом вздохнул. Краснов, повернув голову, посмотрел на него. Молодчик потерял весь свой лоск. Растерял всю свою пафосность, все свое высокомерие. Он очень бледен; под воспаленными глазами залегли свинцовые тени. Полянский нервно качался – вперед-назад. От спинки стула к сложенным на столе, сжатым в кулаки рукам – вперед-назад, вперед-назад, как хасид во время
