беспорядочное отступление. 23 февраля 1-й танковый корпус СС соединился в Павлограде с передовыми частями 48-го танкового корпуса, замкнув окружение вокруг двух советских танковых корпусов, наступавших на Днепропетровск и Запорожье. А в районе Дебальцево армейская группа Холлидта окружила 7-й гвардейский кавалерийский корпус. Ватутин попросил Ставку разрешить немедленно отвести свои части за реку Северский Донец. Но разрешение было дано только 25 февраля и только для войск правого фланга. К тому времени 40-й немецкий танковый корпус разгромил 18-й танковый корпус из группы Попова, и последний без санкции Ставки оставил Красноармейск и Краматорск. При отходе особенно тяжелые потери понес 4-й гвардейский танковый корпус.
Теперь основной удар немцев был направлен на Харьков.
26 февраля дивизия СС «Рейх» взяла Лозовую. 28 февраля танковый корпус СС окружил в районе Кегичевка — Красноград — река Берестовая 6-й гвардейский кавалерийский, 12-й и 15-й танковые корпуса, 111, 184, 219-ю стрелковые дивизии из состава 3-й танковой армии. С большими потерями, потеряв почти все танки, им удалось прорваться в районе Тарановки. Остатки армии оказались небоеспособными, их пришлось отвести в тыл. Дивизии СС «Рейх» и «Лейбштандарт» 4 марта попытались прорваться к Харькову с юго-востока, но были остановлены упорным сопротивлением 25-й гвардейской стрелковой дивизии у Тарановки. Тогда Манштейн перенацелил «Лейбштандарт» и только что прибывшую дивизию СС «Мертвая голова» в стык между 3-й танковой и 69-й армиями. 10 марта в Харьков ворвались части дивизии «Рейх». Дивизия же «Тотенкопф» обошла Харьков с севера и захватила Чугуев. Составлявшие харьковский гарнизон 62-я гвардейская, 19-я и 303-я стрелковые дивизии, 17-я стрелковая бригада НКВД, 86-я и 179-я отдельные танковые бригады 69-й армии оказались в окружении. Также в районе Богодухова попали в окружение три стрелковые дивизии 40-й армии, переданные на усиление 69-й армии. Лишь немногим из окруженных в Харькове удалось 15 марта вырваться к своим. 18 марта дивизией «Лейбштандарт» был захвачен Белгород. 69-я армия отошла на восточный берег Северского Донца. Для того чтобы предотвратить дальнейшее продвижение немцев на Воронежский и Юго-Западный фронт, пришлось спешно перебрасывать резервы Ставки: два танковых корпуса, 1-ю танковую, 21-ю и 64-ю армии.
Причины поражения заключались в том, что советская разведка прозевала сосредоточение немецких танковых группировок, а командование Воронежского и Юго-Западного фронтов, решившее, что враг беспорядочно отходит к Днепру, не сумело вовремя осознать масштаб вражеской угрозы. Передача 21-й и 1 -й танковой, а потом и 64-й армии Воронежскому фронту явно запоздала. Они уже не могли вступить в бой до начала весенней распутицы и как-нибудь повлиять на обстановку в районе Харькова и Белгорода. Надо бы сразу после ликвидации сталинградской группировки немцев передать 21-ю армию не Центральному, а Воронежскому или Юго-Западному фронту. Туда же надо было перебросить 64-ю армия, зачем-то оставленную в качестве резерва Ставки в районе Сталинграда. А 1-ю танковую армию надо было формировать не в тылу Северо-Западного фронта для так и несостоявшегося наступления на Псков, а в тылу Воронежского или Юго-Западного фронта. Тогда контрудар Манштейна получил бы мощный противовес в виде трех армий и не смог бы взять Харьков. Ведь немецкие танковые дивизии перед контрнаступлением были ослаблены в предшествовавших оборонительных боях, понесли значительные потери, особенно в бронетехнике, и вряд ли смогли бы справиться со свежей советской танковой армией. Да и над войсками Ватутина и Голикова они общего превосходства в танках не имели. Однако после капитуляции Паулюса Сталин и Ставка пребывали в эйфории и опять хотели наступать везде.
Оптимальным способом действий для советского командования было бы сдать Харьков без боя, чтобы не нести неоправданно больших потерь в борьбе за город, который все равно нельзя было удержать. Однако и над Ставкой, и над командованием фронта довлели соображения престижа.
Потери танкового корпуса СС в период между 30 января и 20 марта 1943 года составили 11 519 убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Общие потери немецких войск, действовавших в районе Харькова и на подступах к Днепру в период с начала февраля и до 18 марта, можно оценить в 35 тыс. убитых, раненых и пропавших без вести. По немецким оценкам, советские потери составили более 9 тыс. пленными и 35 тыс. убитыми только к «котлам» в районе Лозовой и у Харькова. Немецкие войска в период с 21 февраля по 18 марта уничтожили и захватили 567 танков и 1322 артиллерийских орудия. По официальным данным, заниженным в отношении безвозвратных потерь, Юго-Западный и Воронежский фронты в феврале — начале марта потеряли около 87 тыс. убитыми и пропавшими без вести и около 116 тыс. ранеными. Собственно, «реванш за Сталинград», т. е. окружение значительных советских сил, Манштейн планировал не в ходе контрудара на Харьков, а позднее, когда после взятия Белгорода собирался ударить под основание Курского выступа. Однако из-за упорного сопротивления советских войск, весенней распутицы, а главное, из-за полной неготовности к наступлению группы армий «Центр», как раз осуществлявшей эвакуацию ржевско-вяземского плацдарма, этот замысел был неосуществим.
Миф Хатыни
Главный миф белорусской деревни Хатынь, уничтоженной немецкими карателями, заключается в утверждении советской пропаганды, что это было преступлением против человечности, направленным на уничтожение белорусского народа. Хатынь была выбрана советской пропагандой из сотен деревень, уничтоженных немцами в ходе карательных операций, по созвучию ее названия с Катынью, где НКВД расстрелял польских офицеров. Если советские граждане слышали что-либо о преступлении в Катыни, они часто путали его с трагедией белорусской Хатыни. В 1966 года по решению ЦК компартии Белоруссии в Хатыни был сооружен мемориал в память 186 белорусских деревень, сожженных немецкими оккупантами. Прототипом послужил один из немногих уцелевших — местный кузнец Иосиф Каминский, которому пришлось нести на руках своего умирающего сына. Открытие мемориала состоялось в июле 1969 года. При этом первоначально обозначенный на табличках возраст жертв впоследствии был оставлен только у женщин, детей и стариков. Его убрали у мужчин призывного возраста, которые составляли до четверти из 149 жертв.
Деревня Хатынь Логойского района Минской области Белоруссии была сожжена 22 марта 1943 года солдатами 118-го украинского охранного полицейского батальона, находившегося на немецкой службе, и особого немецкого батальона общих СС «Дирлевангер», сформированного из бывших уголовных преступников. Среди сожженных в Хатыни были женщины, дети, старики, а также значительное число красноармейцев — окруженцев или бежавших из плена. Не исключено, что часть из них были партизанами. Всех их обвинили в пособничестве партизанам. Часть несчастных была расстреляна, другая — сожжена заживо в домах. Утром 22 марта в 6 км от Хатыни, в районе деревни Б. Губа, партизаны отряда «Мститель», которым командовал А. Морозов, напали на автомашину и убили немецкого капитана Ганса Вельке, знаменитого германского легкоатлета, на Олимпийских играх 1936 года принесшего Германии первую золотую медаль — в толкании ядра. Согласно немецким документам, 118-й охранный батальон был переброшен в Белоруссию только в июле 1943 года и не мог участвовать в карательной операции в Хатыни. В составе батальона «Дирлевангер» также служили советские коллаборационисты, и их могли принять за бойцов 118-го охранного батальона. Вероятно, в районе Хатыни действовала только 1-я рота 118-го батальона, которая могла быть переброшена в Белоруссию еще в марте.
118-й батальон в дальнейшем в августе 1944 года перешел на сторону французских партизан, где образовал костяк 2-го Украинского батальона имени Тараса Шевченко. Многие бойцы этого батальона позднее служили во французском Иностранном легионе. Тем не менее после войны за это преступление был осужден к смертной казни или длительному тюремному заключению ряд солдат и офицеров 118-го батальона, хотя они и отрицали участие в операции в Хатыни. В частности, в декабре 1986 года в Минске был приговорен к смертной казни бывший начальник 118-го батальона Григорий Васюра, хотя он в Хатыни и не был.
Немецкий отчет об акции в районе Хатыни был составлен майором полиции Эрихом Кернером 12 апреля 1943 года. Согласно ему, после убийства Вельке и трех украинских полицейских партизаны после короткого боя с двумя взводами 1-й роты 118-го батальона отошли на восток, к Хатыни. После этого «на обратном пути лесозаготовители были арестованы, т. к. возникло подозрение, что они пособничали противнику. Несколько севернее Б. Губы часть захваченных рабочих пыталась бежать. При этом нашим
