упражнения для зарядки, потом приучила себя обтираться снегом, а потом однажды Марта, забеспокоившись, что Арикона долго не возвращается с прогулки, нашла ее, совершающей погружения в вырубленной проруби на озере.
Тело постепенно приходило в норму.
Ариконе хотелось в город. Она тренировала крылья, но они все равно слушались плохо. Пытаясь повторить свое любимое развлечение – с шумом развернуть крылья за спиной и захлопать ими, она услышала только жалкое «ф-фу-у-р-р». Перья были изрядно примяты – видно, в драке она старалась защищаться и ими тоже, – и не смогли раскрыться, обвиснув за спиной бессильными бесформенными обрывками.
– Черт, я похожа на мокрую курицу! – в сердцах воскликнула Арикона, глядя на себя в зеркало.
– Ну-у… – неопределенно помахала рукой в воздухе Потерянная Душа. – Ммм…
– Могло быть и хуже, – попыталась успокоить ее Марта, но Арикона только фыркнула.
Свои упражнения она начала усложнять. Спустя какое-то время, она исчезла из дома почти на целый день, а когда вернулась, Марта заметила на ее одежде кровь и очень испугалась. Однако, побоявшись воскресить гнев Ариконы, спрашивать ни о чем не стала.
Арикона пропадала теперь где-то целыми днями. И каждый раз возвращалась поздно, уставшая, но довольная. Как-то Марта даже услышала, как она мурлыкает себе под нос песенку, стоя перед зеркалом. Это было совершенно не похоже на демона, которого она знала.
Она менялась. И если кожа так и осталась ненормально бледной, то тело наливалось прежней силой и энергией. Марта не знала, где пропадает Арикона, не говорила ей этого и Душа, сопровождающая демона во всех прогулках, но чутье ей подсказывало, что объектом пристального внимания Ариконы служит город. Туда она ходила пешком, пока не окрепли крылья.
Кого она посещала в городе? Своего оружейника? Тайных друзей? Кровь на одежде говорила о другом – Арикона много дерется. Почему? Пробует свои восстанавливающиеся силы? И с кем дерется – неужели с людьми? Не с демонами же.
Выли по ночам волки.
Услышав их вой первый раз, Арикона спросила:
– Что это?
– Волки, – ответила Марта. – Объявились здесь совсем недавно. Лет двести они не появлялись, а теперь вот… Близко к дому не подходят – я его заговорила от хищников. Но в темноте ходить по лесу в одиночку и без оружия стало опасно.
Она увидела, как блеснули глаза Ариконы при этих словах. Все-таки она дерется, тоскливо подумала Марта.
Арикона ушла поздно вечером. Марта извелась, зовя ее. Потерянная Душа грелась возле печки.
– Куда она направилась? – спрашивала Марта, заламывая руки.
– Не знаю, – отвечала беспечно Душа.
– Она же еще совсем слаба… Ты должна была лететь с ней!
– Она мне запретила.
– И ты послушалась?
– А что делать? – пожимала плечом Потерянная Душа. – Не улыбается мне отмахиваться от ее топора.
Всю ночь Марта не спала. А рано утром, только забрезжил рассвет, явилась Арикона, вся сплошь забрызганная кровью, исцарапанная и покусанная острыми клыками. Она небрежно бросила возле дома трупы двух волков – больших, серых. Свалилась спать, отказавшись от еды. Марта осторожно подошла к ней, пока она спала. Арикона скалилась во сне. Оттянутый шрамом уголок рта оттянулся еще больше – это был оскал довольного и сытого зверя, показавшего клыки только для того, чтобы его сейчас не тревожили.
Чувствуя, что страх холодит ей затылок, Марта поспешила отойти. Она опять становилась прежним демоном, и, скорее всего, раны и унижения, полученные от таинственных теней, только ожесточили ее. Да, она была послушной какое-то время, да, она покорно выслушивала долгие речи Марты о терпении и смирении, да, она менялась в лучшую сторону. Но – пока болела. Пока тело ее было слабым и никчемным – она держалась за Марту, как за соломинку, боясь утонуть в своем унижении и боли, но теперь она возвращала свою былую независимость, отдаляясь от Марты.
Арикону никогда нельзя было приручить. Как дикий зверь, она принимала помощь до определенного момента – а потом снова появлялся звериный оскал, лютая ненависть к обидчикам и желание мстить без конца, воруя души у Отца. Марта плакала, сидя у окна. Нет, не боялась она, что Арикона покинет ее навсегда – ведь она все равно возвращалась туда, где ее ждали и любили. Но если бы можно было заставить ее смириться, понять, что вечная месть – не выход, и что надо принять бег времени и веления судьбы с достоинством, подобающим сильным личностям, и жить дальше – без жажды мести, – тогда всем было бы намного легче и спокойнее.
Но Арикона сделала свой выбор. Она продала душу дьяволу в обмен на бесконечную силу. И самое страшное было то, что она так до сих пор ни разу и не пожалела об этом.
Арикона, почему все так, как есть?…
Кто снизу бросил снежок в окно с такой силой, что едва не разбил стекло. Оно жалобно задребезжало. Потерянная Душа встрепенулась и вылетела за дверь. Марта выглянула наружу.
За пределами колдовского круга, обеспечивавшего защиту от нечисти, перетаптываясь в узкой тропке между сугробами, стояло некое существо. Серовато-дымчатая косматая шерсть была сбита в колтуны еще, должно быть, с лета, блестящие черные глазки-угольки немного испуганно посматривали на спускающуюся по скрипящим ступенькам Марту. Ростом едва ли до плеча колдунье, существо, впрочем, производило впечатление опасного противника – длинные белые когти на четырех пальцах руки выглядели угрожающе. Руки сжимали большой деревянный ящик, а эти перламутровые когти царапали стенки и оставляли на них малопривлекательные бороздки.
Марта накинула на голову платок и осторожно приблизилась к существу. Он тотчас опустил глаза и еще более торопливо заплясал на месте, притаптывая снег широкими мохнатыми ступнями с такими же страшными когтями. Пахло от существа дымом.
Марта остановилась, с опаской поглядывая на существо.
– Скажите госпоже Ариконе, что мы принесли ей выкуп, – сказало существо простуженным голосом.
Марта оглянулась, чтобы крикнуть Ариконе, но та уже успела выйти на крыльцо и закурить сигарету. Выпустив облако табачного дыма, она оперлась локтями о перила и сказала, глядя на алеющий кончик сигареты:
– Открой ящик и покажи!
Существо сразу же поставило ящик на снег, раскрыло и вытащило оттуда прозрачную, белого стекла бутыль, до верху наполненную янтарной густой жидкостью, напоминающей подсолнечное масло. Арикона кивнула. Тогда существо аккуратно положило бутылку на место и вынуло кинжал в роскошных резных ножнах, украшенных золотом и чернью. Звякнула отличная сталь, кинжал покинул ножны и почти сразу же, на глазах изумленной Марты, удлинился раза в два, превратившись в тонкий меч. Существо помахало им, чтобы Арикона получше его разглядела, проделало несколько показательных трюков и осторожно сунуло обратно в ножны.
– Хорошая сталь, – одобрила Арикона, дымя, как паровоз. – Оставь ящик и уходи. Я довольна.
Она бросила недокуренную сигарету в снег и ушла в дом. Существо растерянно потопталось, будто ожидало еще чего-то, а потом вздохнуло и закрыло ящик на крючочек.
Марта вдруг узнала пришельца.
– Погоди-ка! – воскликнула она, приглядываясь. – Ты ведь кашун, разве нет? Ты один из хранителей лесных кладбищ!
– Да, госпожа, – вздохнуло хрипло существо и утерло кулаком черный нос-кнопку. – Я кашун. Прощайте.
– Всего хорошего, – сказала ему вслед озадаченная Марта, подняла тяжелый ящик и внесла его в дом.
