учреждениях: телефонный звонок, туда или оттуда, затем человек поворачивается к компьютеру, трубка зажата плечом — да, перекусим вместе… А сам набирает на клавиатуре: 1.00 и фамилию. В ресторане он появится в пять минут второго, а спустя пятьдесят минут уже пойдет на следующую встречу, также записанную в памяти компьютера. Таковы они, вашингтонские служащие — и мужчины, и женщины.
Джордан пришел через три минуты после него. В костюме, но пиджак перекинут через руку. На ремне укреплен пейджер, а туфли — подсказка для тех, кто понимает: щегольские, но на мягкой подошве. Он сунул портфель под стол, пиджак повесил на стул, обменялся с Хазламом рукопожатием и сел.
— Удачно съездил?
— Кончилось хорошо, — ответил Хазлам.
— Когда вернулся?
— Вчера вечером.
Они заказали салат, приправу из голубого сыра,[3] меч-рыбу и охлажденный чай, затем поделились друг с другом последними новостями. За всеми прочими столиками в ресторане происходило то же самое; разговоры отличались разве что словами да деталями. Хотя все беседы велись вполголоса, в них не было ничего конфиденциального — откровенничать здесь не стоило. Иногда кто-нибудь замечал за соседним столиком коллегу или знакомого и приветствовал его кивком.
Недалеко от входа сидели двое мужчин. Войдя в ресторан, Хазлам кивнул одному из них, которого знал; Джордан, севший напротив Хазлама, помахал обоим.
— Кто это с Митчем? — спросил Хазлам.
Митчеллу было за сорок — подтянутый, коротко стриженные волосы начинают редеть. Благодаря обманчивому телосложению он казался ниже своих пяти футов девяти дюймов. Напротив него сидел человек примерно того же возраста, стройный, с аккуратно причесанными черными волосами, очень энергичный на вид и, несмотря на жару, одетый в костюм-тройку.
— Эд Пирсон, — Джордану даже не понадобилось поднимать глаза.
— Кто такой Эд Пирсон?
— Первый помощник Донахью.
Первый помощник — то же самое, что главный администратор.
— Джека Донахью? — спросил Хазлам.
Донахью заканчивал свой второй срок в Сенате, а до этого успешно отработал два срока в Палате представителей.
Джордан кивнул.
— Многие из тех, кто находится сейчас в этом зале, хотели бы оказаться на месте Эда Пирсона.
— Почему?
— Как я уже сказал, Эд — первый помощник Джека Донахью. В ноябре следующего года страна будет выбирать очередного обитателя Белого дома. Если отбросить случайности, нынешний президент снова станет кандидатом от республиканцев. В этом случае Донахью выступит от демократов. И если он сделает это, пост президента достанется ему.
— Откуда такая уверенность? — Хазлам глянул на Пирсона.
— Ты видел Донахью, слышал его, читал о нем? — спросил Джордан.
— Я слыхал, что его имя упоминается в связи с годами Камелота,[4] если ты это имеешь в виду. — Годами Камелота называли тысячедневный период президентства Джона Кеннеди, закончившийся роковыми выстрелами в Далласе. Многие считали наследником Джона его брата Роберта, однако пять лет спустя, в Лос-Анджелесе, был убит и он.
Джордан снова кивнул.
— Как бы там ни было, многие полагают, что Донахью — новый Кеннеди.
Удивительно, как это имя до сих пор не потеряло своей магической ауры, подумал Хазлам. Даже теперь люди связывают его не только с прошлым, но и с будущим.
Джордан словно прочел его мысли.
— Отец Донахью вырос вместе с Джоном Кеннеди — обе семьи и сейчас входят в состав бостонской католической мафии. Хоть Донахью и не родственник Кеннеди, он близок к ним как никто.
— А он не заявлял о своем намерении баллотироваться в президенты? — Потому что меня здесь не было, и я мог что-нибудь пропустить.
— Нет, пока не заявлял.
— Но ты бы стал голосовать за него?
— Да, — твердо ответил Джордан.
Было без пятнадцати два, и публика начинала понемногу рассасываться.
— А если Донахью попадет в Белый дом, где окажется Пирсон? — Хазлам покачал головой в ответ на предложенный официанткой список десертов и попросил ее принести кофе.
— Как я уже говорил, Пирсон — правая рука Донахью. Если Донахью будет избран, Пирсон станет главой его администрации, вторым президентом.
— Ну и что с ним делает Митч?
Джордан рассмеялся.
— Да уж не просто кушает.
— Кто это? — спросил Пирсон.
Митчеллу не понадобилось поднимать взгляд.
— Тот, что дальше от двери, — Куинси Джордан.
Прошедший долгий путь от щуплого коротышки, который из-за маленького роста не мог играть в баскетбол, — а это, как говорил сам Джордан, было равносильно хорошему пинку под зад, потому что ему пришлось все вечера корпеть над книгами. Поскольку в Америке шестидесятых и семидесятых, да и в сегодняшней тоже, нужно быть хорошим спортсменом, чтобы выбиться наверх, — особенно если ты бедный и чернокожий.
— Куинса я знаю, — ответил Пирсон. Знаю, что он работал на Старика, как говорят люди одной с ним профессии; знаю, что, прежде чем оставить разведслужбу, Джордан обеспечивал безопасность президента; что теперь он глава одной из особых компаний, оказывающих специальные услуги как правительству, так и частным организациям, а иногда и людям вроде меня самого. — А другой кто?
— Британец. Дэйв Хазлам.
— Расскажи мне о нем. — Кто он такой и почему сидит с Джорданом.
— Хазлам — консультант по киднеппингу. Раньше был в британской Специальной воздушно- десантной службе. Работал с нашими особыми подразделениями в Персидском заливе.
— Что он там делал?
— Из него много не вытянешь.
— Но все же?
— На двери его ванной висит письмо от президента.
— Почему? — спросил Пирсон.
— Что почему?
— Почему он получил письмо от президента?
Официантка собрала их тарелки и принесла кофе.
— Когда в Персидском заливе заварилась каша, все очень боялись, что Израиль не останется в стороне. Он остался в стороне потому, что по какой-то неведомой причине Саддам не обрушил на него все свои ракеты «Скад». Саддам не сделал этого потому, что кто-то их обезвредил. Вот поэтому у Хазлама в ванной и висит письмо от президента.
Было без десяти два; ресторан внезапно опустел. Хазлам за другим столиком оплатил счет, затем они с Джорданом поднялись уходить.
— Эд, Митч, — Джордан подошел к ним, протягивая руку. — Рад видеть вас обоих.
Хазлам поздоровался с Митчеллом и подождал, пока Джордан представит его Пирсону.
— Выпьете с нами кофе? — предложил Пирсон.
— Спасибо, но нам уже хватит, — ответил ему Джордан.
— А вы из Англии, — Пирсон взглянул на Хазлама.
