буду вам и рассказывать, просто и права даже такого не имею, тут секретность за грифом 'ноль'. Скажу только, что сие способно в какой-то мере повлиять на судьбы сотен миллионов, если не миллиардов людей. А вот теперь хочу вас попросить: попробуйте, не заглядывая в папки, подсказать, на каком из вариантов нам следовало бы остановиться. Лишняя информация вам не нужна, доверьтесь только своему внутреннему чувству.
Я несколько недоверчиво положил руку на одну из папок. И не почувствовал ровным счетом ничего, только бугристую кожу под ладонью.
Советник смотрел на меня внимательно и несколько настороженно.
Тогда я прикоснулся ко второй папке…
Боже, что это?!.. Какой-то необъяснимый ужас стал растекаться от руки по всему телу, тупой иглой воткнулся в сердце. И привкус гари осел на языке. И заколыхало воду, приближаясь, могучее весло. И шевельнулись пятеро ангелов Апокалипсиса, в свете образовав свой кружок тьмы.
Наверно, этот ужас отобразился на моем лице. Лиза тоже тронула папку – и сразу отдернула руку, будто папка находилась под током.
— О, Господи, нет! Ради всего святого, только не это! — воскликнула она.
Советник находился в крайнем волнении.
— Да, да! Конечно! Разумеется! — Он поспешно вскочил с кресла, выхватил из второй папки документ в несколько листков, затем так же быстро достал из портфеля миниатюрный уничтожитель бумаги. Еще минута – и бумажный прах высыпался в мусорную корзину. Лишь после этих манипуляций, слегка успокоившись, он опять опустился в кресло и проговорил: – У меня у самого были на этот счет, — он кивнул на корзину, — некоторые подозрения, но настолько смутные, что без вашей помощи я бы ни за что не решился. — Снова обретя способность улыбаться, добавил: – Так что, — фигурально, разумеется, говоря, — первый памятник от благодарного человечества вы себе уже заработали. А ведь это только начало нашего сотрудничества, первый шаг…
2
Наступи на хвост тигра так, чтобы он не укусил тебя самого.
— …И не последний, надо надеяться…
Бесшумно открыв дверь, в комнату вступил человек в погонах генерала армии. Я вспомнил, что как- то видел его по телевизору в непосредственной близости от Президента. Если не ошибаюсь, то был нынешний начальник Генерального штаба или что-то вроде того.
Только что улыбчивый Паламед-Заде обернулся к нему с явным недовольством.
— А, вы?.. — без особого почтения к погонам вошедшего сказал он. — Меня, между прочим, когда-то, помню, учили, что стучаться надо.
Генерал широко улыбался, но неприязнь, прятавшаяся за этой его улыбкой была не менее отчетлива, чем застрявший в полене колун.
— Ну, мы, грешные, ваших Гарвардов не кончали, у нас тут закваска сугубо отечественная, где уж нам уж хорошие манеры. У нас-то, в Суворовском, все было по-простому. — Улыбка сошла с его лица, и закончил он гораздо жестче: – Тем более, что, — прошу покорно извинить, — бывают дела, при исполнении которых нет времени на церемонии. Например, дела, касающиеся обороноспособности страны. И в этой связи у меня к нашим молодым друзьям целый ряд самых безотлагательных вопросов…
— Ладно, ладно, — благодушно сказал Паламед-Заде. — Вы тут списочек своих вопросов оставьте. Мы ими займемся с молодыми людьми… Со временем…
Генерал нахмурился:
— Хотите на чужих закортках – в рай? Да нет, мы уж как-нибудь сами, — сказал он. — Кстати, вопросы эти чрезвычайной секретности, и присутствие при такого рода разговоре штатских лиц, сколь бы даже высокие посты они ни занимали, вряд ли желательно. Посему… — Он весьма красноречивым взглядом указал Советнику на дверь.
Тот, однако, и не подумал приподняться из кресла. Вместо этого, со смехом зааплодировал:
— Браво! Не устаю восхищаться вами и вашим суворовским воспитанием! Вы сюда вламываетесь незвано и сходу пытаетесь установить свои порядки, хотя вообще ваше присутствие тут уместно, как присутствие черта на кардинальском конклаве. У вас же, любезный, даже разрешения от Администрации, наверняка, нет! А амбиции, Боже, амбиции!.. Нет, я, право же, восхищен!.. Так что – изволили-ка бы лучше вы сами подобру-поздорову, mon general…
Лицо генерала сделалось цвета огнеупорного кирпича.
— Вы забываетесь! — рявкнул он.
Советник только отмахнулся устало.
— Кроме того, — продолжил генерал, — помимо вашей Администрации, существует еще… Вот! — порывшись в карманах, он протянул какую-то бумагу.
— Да оставьте вы, — так же устало поморщился Советник. — Нашли, тоже, чем козырять. Даже неловко. Еще бы про ЦК КПСС вспомнили.
— Хорошо, допустим! — не унимался генерал. — Ну а территория чья?
Советник пожал плечами:
— Надо полагать, российская. Или у вас по каким-то причинам иное мнение?
— Я имею в виду этот Центр, где мы сейчас находимся, — пояснил генерал. — Он-то числится по чьему ведомству? На чьем он содержании? По всем документам значится – Министерства обороны!
— А, вот вы о чем! — неожиданно оживился Советник. — Ох, клянусь, не стоило вам поднимать эту тему. Но коли уж сами начали – что ж, извольте!.. — Крокодиловый портфельчик мигом оказался вновь у него на коленях, и так же мигом из него были извлечены нужные листки. — Извольте! — повторил Паламед-Заде. — На чьем содержании, вы, кажется, спрашивали? Вот сколько якобы выделило ему на нынешний год ваше министерство. Вроде бы сумма внушает… А вот, полюбуйтесь, сколько Центр получил в действительности! Вам разницу на калькуляторе посчитать или так, в уме прикинете? Уж не знаю, куда вы эту разницу вместе со Снегатыревым дели, растворилась она прямо как в химической реакции. Между прочим, тысяч пять ваших месячных жалований… А вот счета за электроэнергию. Оплачены кем?.. Именно так: Администрацией. И тоже сколько выходит ваших месячных жалований – прикиньте в уме. А вот отдельно – ваши расходы по операции 'Рефаим'. Совсем не мало, согласен. А на что потрачено? Телеграммы Хусейну рассылали? Коньяк жлухтили? Пьяного в задницу Фездюленку на вертолетах прокатывали?.. Ах, да! Конечно! Хор 'Калинка', картина Моне, бюст Вольтера, — понимаю, без этого никак! А кто при этом нес реальные расходы? Можете сами убедиться – в копеечку ваши 'Калинки' да Фездюленки Администрации обошлись! — По мере того как он выстреливал это все, сопровождая бумагами, только что весьма грозный генерал на глазах сникал и жух, как кремовый торт под палящим солнцем, а голос Советника тем временем все более наполнялся уверенностью и силой. — Все эти бумаги будут в Генеральной прокуратуре, не сомневайтесь, нынче же, — подытожил он. — Не завидую я вам, mon general, право же, не завидую. А уж ежели заставят возместить, то и не представляю, где вы со Снегатыревым мемуары свои будете кропать. Боюсь, не на Канарах и даже не в Крыму… Короче, поставив в таком ракурсе вопрос – на чьей мы территории? — сами видите, любезный, крайне опрометчиво вы поступили. Ну а, как известно, кто платит – тот и заказывает музыку. И из тех данных, которые я вам привел, со всей очевидностью следует, что музыку в данном случае заказывать уж никак не вам… Кстати, последним указом Центр отныне всецело передается в ведение Администрации, вам, видимо, просто не успели доложить… За сим, я так полагаю, можем раскланяться.
Генерал, совершенно подавленный, ни слова больше не говоря, повернулся было выходить, но Паламед-Заде теперь уже вполне по-хозяйски окликнул его:
— Э, mon general! Если не слишком торопитесь, — а торопиться вам, по-моему, уже некуда, — готов
