Ершов в два прыжка взобрался на гребень баррикады, словно громоздкая баллонная пара за спиной весила каких-нибудь полкилограмма, и склонился над опрокинутым пулеметом.
— Их взяли штурмом, — сообщил он. — В ленте ещё остались патроны. — Инвазивный осмотрел соседний пулемет. — И в этой тоже… Так, это уже интересно! — могучий офицер принялся рыться в баррикаде, расшвыривая её части.
Спустя несколько секунд он извлек из нагромождения изломанной мебели гермошлем с разбитым лицевым щитком. Ершов перевернул его дырой вниз, и наземь посыпался ржавый песок давно засохшей крови.
— Не похоже на пулевое, — инвазивный задумчиво разглядывал рваную пробоину величиной с кулак. — Странно… Огнестрельного оружия тут хватало, весь Центр в гильзах…
— Ерш, зайди внутрь! — зашипел в эфире голос разведчика. — Тут творилось что-то совсем нехорошее. Шаро его разберет, что происходило в этом Центре!
Ершов соскользнул с баррикады и скрылся за разбитыми воротами. Остальные последовали за ним, и Виолетта поспешила вперед, инстинктивно стремясь находиться рядом с как можно большим количеством людей. Мертвый Центр, погибший четырнадцать лет назад, вызвал у неё страх, как будто жуткая трагедия случилась здесь только что. Внутри оказалось темно, осветительные приборы были разбиты пулями, и Ершов приказал включить переносные прожекторы. Хозяйственный отдел выделил на их разведывательную миссию сразу два таких прибора, и их мощные лучи неплохо справлялись с заполняющей гермокорпус темнотой. Виолетта торопливо шагала за Ершовым и вздрагивала от страха едва ли не с каждым пройденным метром.
Бесконечно длинный коридор гермокорпуса устилали обрывки скафандров. Чем дальше она проходила вглубь строения, тем чаще попадались куски резинопластика и обломки стеклокерамики. Разбитые гермошлемы, рукава, штанины, ботинки, куски спинных и грудных частей лежали вперемешку со стреляными гильзами, и ей стоило больших трудов не споткнуться на разъезжающейся под ногами толще рваного пластика. Все фрагменты снаряжения когда-то были густо залиты кровью, засохшие частицы которой теперь превратились в ржавую пыль, невысокими облачками поднимающуюся вверх под действием её шагов.
— Что… — она едва не упала, запнувшись о безногий скафандр, разорванный от горла до паха. — Что здесь происходило?! Почему вокруг одни обрывки?! Зачем нужно было рвать скафандры на части?! Может, это входило в борьбу с эпидемией? Тела умерших требовалось предать огню как можно быстрее?
— По всему Центру не требовалось, а здесь потребовалось? — хмыкнул Ершов. — Скорее уж, кто-то пытался как можно быстрее добраться до кислородных баллонов! Хотя всё равно не понятно, где же останки людей…
В этот момент вновь они достигли лестницы, ведущей в подвальные этажи, где в условиях оптимальных для хранения температур и располагались хранилища стратегических запасов. Между входом на лестницу и лифтом их ждали разведчики. Один из них увидел Ершова и посветил тактическим фонарем, показывая окружающую картину:
— Здесь была последняя линия обороны, — луч фонаря осветил несколько перевернутых погрузчиков, перегораживающих лестничную клетку. — Сюда отступили те, кто уцелел на входной баррикаде, но оборону лестницы готовили заранее. Видимо, понимали, что могут не удержать ворота. Лифтовые тросы перерезали и уронили кабину в шахту, это требует времени, тем более в скафандрах. Тут отбивались до последнего, на этом все и закончилось. В шахте рваных скафандров навалено — до следующего этажа, и за баррикадой, на лестнице, их не меньше сотни. Очень похоже, что убитых вырезали из снаряжения и обрывки скафандров побросали там же, где потрошили. Никаких костей или останков, хотя крови когда-то было полно, там всё в кровяной трухе. Судя по тому, что этажом ниже, в самих хранилищах, фрагментов скафандров нет, в этом месте одна группировка перебила другую полностью, и на этом бои закончились. Зато там есть… — боец тряхнул головой, — пойдем, сам посмотришь.
Он прошел через пробитую в баррикаде широкую дыру и принялся спускаться по лестнице.
— Держитесь за перила, иначе не пройти, — посоветовал он, хватаясь за поручни, и двинулся сквозь рваные куски снаряжения, утопая в них по пояс. — Ноги лучше поднимать повыше.
Виолетте с большим трудом удалось заставить себя пойти следом. К тому моменту, когда она добралась до нижнего этажа, её всю трясло. Виолетта едва ли не бегом вырвалась из рваного месива расчлененных скафандров и поспешила добраться до Ершова, остановившегося в десятке метров впереди вместе с разведчиками. Штурмовики стояли в распахнутых воротах хранилища и водили по его полу лучами тактических фонарей. Она подбежала к ним и тут же замерла, как вкопанная. Всё пространство склада было густо усеяно пустыми, смятыми и нещадно разодранными консервными банками пищевого Неприкосновенного Запаса, из россыпей которых торчало сильно переломанное стрелковое оружие.
— Что это… — раздался позади голос Малевича. — Что здесь произошло?! — он остановился рядом с Виолеттой и ошарашенно водил фонарем по покрытым грязью и ржавчиной жестяным кучам.
— А что непонятного? Кто-то сожрал весь пищевой НЗ, — невозмутимо объяснил Ершов. Он подошел к ближайшему стеллажу, скрипя сминаемыми консервными банками, и направил автомат на вдребезги разломанный складской короб, освещая его тактическим фонарем. — Видимо, кушать хотелось сильно, раз не стали вскрывать замки, а просто раздолбали ящики со всех сторон. Толпой колотили… — Инвазивный здоровяк расшвырял ногой слой ржавых банок и поднял с пола грязный, сильно деформированный автомат: — Оружием колошматили.
— Тут стволов полно, — подтвердил один из разведчиков. — Все раздолбанные в хлам! Их использовали вместо ломов и молотков. Складские перегородки, ящики, банки — всё вскрывали автоматами! — Он подобрал зверски разодранную консервную банку: — Вот, гляди! Продырявили и высосали пищевой компаунд. Зачем так сильно разворотили, не пойму, тяжело было крышку свинтить? Не могла же резьба прикипеть на всех банках сразу! Вылизать изнутри хотели, что ли?! Банки в стратегическом резерве многоразовые, но по-человечески их почему-то никто не открывал, всё раскурочено в лохмотья! Тут кое-где валяется какой-то инструмент, но били почему-то именно стволами! Мы дальше не ходили, но если посветить — там такой же бардак!
Он направил свой автомат вдаль, и луч фонаря высветил бесконечный ковер из вскрытых мятых банок, уходящий в бесконечность погруженного в темноту хранилища.
— Били всем, чем попало, — Ершов медленно шел вдоль стеллажей, разглядывая разломанные в щепки ящики. — Просто народу было очень много, каждый орудовал, чем мог. Вот тут дно выбито, но стенки все равно сломали. Они что, били его и после того, как всё высыпалось? — Он задрал голову вверх и подсветил себе тактическим фонарем: — Сверху всё посбрасывали. Видать, лазили туда толпой, вон, там, — инвазивный лейтенант указал рукой на перевернутую секцию стеллажей, — конструкция опрокинулась. Проголодавшееся сообщество не захотело тратить время на возню с лебедками. И кушали прямо здесь…
Ершов обернулся и посмотрел на своих бойцов, указывая рукой на бесконечную свалку ржавого металлолома, некогда бывшую хранилищем пищевого Неприкосновенного Запаса:
— Разбиваемся на группы и осматриваем все склады. Докладывать по мере продвижения.
Штурмовой взвод разбился на группы и принялся обходить хранилища. В углу возле входа под слоем пустых рваных консервных банок обнаружилась свалка порожних баллонов из-под сжиженного кислорода. Виолетта сделала вывод, что он был потрачен на заправку аварийного запаса скафандров тех, кто производил захоронение трупов умерших от эпидемии жителей Центра. Больше никаких находок не случилось, в хранилище пищевого НЗ не было ничего, кроме опрокинутых стеллажей, разбитых ящиков и изломанного оружия, погребенных под толстым слоем истерично растерзанных банок.
— Ни в одном магазине нет патронов, — Ершов отбросил очередной искореженный автомат. — Оружие словно специально притащили сюда в качестве тупых тяжелых предметов. — Он посветил в потолок: — Лампы вроде целые, пробоин не вижу. Перегорели все, что ли… А чего ж тогда в ЦУ столько сохранилось? Или начальство себе лампочки покачественнее припасло…
Ответ на его вопрос нашелся спустя час обшаривания хранилища. У ворот, соединяющих склады пищевого НЗ с остальными помещениями стратегического резерва, обнаружился электрический шкаф. Его железный корпус был сильно деформирован и покрыт вмятинами от ударов, дверцы выломаны, электрическая начинка вырвана с корнем. Всё, что от неё осталось, заключалось в огромном пучке рваных
