— Вот это да! — произнесла Хельга, прочитав написанное. — Что ты собираешься делать?
Дженни ответила не сразу.
По милости этого воздыхателя я вынуждена уйти из отдела, в котором проработала полтора года, а главное, навсегда забыть о любимом мужчине, подумала она. Значит, должна хотя бы знать, как он выглядит. Если этим типом окажется Тони, я просто крепко поговорю с ним по душам.
— В любом случае я пойду на этот банкет. Почему бы не побеседовать с тем, кто испортил мне жизнь?
Доброе лицо Хельги озарила улыбка.
— Надеюсь, что от этого тебе не станет хуже.
Глаза Дженни неожиданно вспыхнули.
— Вообще-то я слишком несправедлива, Хельга… Сама посуди: только благодаря своему тайному поклоннику я обрела настоящую себя, выяснила отношения с Дорианом и превратилась в едва ли не самую популярную личность «Гудман инкорпорейтед»! — Она рассмеялась веселым звонким смехом. — Этот тип подарил мне массу незабываемых, потрясающих моментов. К тому же я по-настоящему ему нравлюсь. Разве можно на него обижаться? Даже если им окажется Тони.
Девушка закусила губу, о чем-то поразмышляла и добавила:
— Если мой тайный поклонник — действительно Тони, это даже интересно. И знаешь, я не исключаю возможности рассмотрения его кандидатуры в качестве жениха…
Лицо Хельги оставалось серьезным.
— Ты еще не оправилась от неудачи с Дорианом, Дженни, — произнесла она озабоченно. — Может, поэтому и внушила себе, что срочно должна переключить внимание на другого мужчину?
Дженни вскинула голову.
— Вовсе нет. Просто я чувствую, что готова сблизиться с другим человеком, готова дышать полной грудью и продолжать жить… без мистера Конрада.
Хельга легонько похлопала ее по плечу.
— Только будь осторожной, прошу тебя.
Когда Дженифер ушла обедать, Дориан заглянул в ее кабинет, быстро отыскал глазами коробку с конфетами и осмотрел письменный стол, надеясь найти и карточку. Он прекрасно знал, что произошло, так как слышал и шум, и восторженные возгласы, и призыв Тони разойтись по местам.
Его опять терзала ревность, но на этот раз он боролся с ней с утроенным упорством. Теперь она была ему совсем ни к чему, ведь о Дженни ему следовало забыть.
Не найдя карточки на столе, он осторожно выдвинул первый ящик и увидел распечатанный конверт.
Его ревность мгновенно сменилась тревогой и страхом, когда он прочел послание поклонника Дженни.
Кто этот парень? В своем ли уме? Что намеревается сделать с этой милой девушкой? На банкет приглашена тьма народа, этим типом может оказаться кто угодно… Десятки вопросов, предположений и догадок длинной вереницей закружили в его голове.
Я должен защитить ее, удостовериться в том, что ей не грозит опасность, твердо решил он. Я буду следить за ней и спасу ее от кого бы то ни было…
Его взгляд еще раз скользнул по ровной строчке на открытке: «На банкете ты узнаешь, кто я».
А может, этого парня нет необходимости опасаться? — возник в его разгоряченном сознании закономерный вопрос. — Может, он в сто раз лучше меня и гораздо больше подходит для Дженни? Да и нуждается ли она сама в чьей-либо защите? Вокруг нее будет множество знакомых людей…
Он невольно вернулся мыслями к их вчерашнему разговору и вдруг покраснел от стыда. Дженни просила у него прощения за свой порывистый поступок, поступок, по сути, ничем не отличавшийся от его копания в ящике с ее личными вещами… А он даже не простил ее.
Я не достоин этой девушки, мелькнуло у него в голове. Неподражаемой, искренней, потрясающей, которая намного лучше, чище и честнее меня. Я должен оставить ее в покое, дать ей возможность найти настоящее счастье. Быть может, с этим чертовым тайным поклонником.
Он медленно положил карточку на место, закрыл ящик и вернулся в свой кабинет, проклиная все на свете.
11
Открыв дверь и увидев на пороге сына, Остин не поверил своим глазам.
— Что ты тут делаешь? — спросил он обеспокоенно. — Я только что о тебе вспоминал. Думал, ты напомаживаешься перед банкетом!
— Не шуми, пап, — произнес Дориан, морща лоб. — Идти на банкет я передумал.
— Как это так? Ты ведь уже взял напрокат смокинг!
— Подумаешь, смокинг! — Дориан фыркнул. — Завтра верну его, вот и все. — Он вошел в дом и снял куртку.
— Если бы я знал, что ты придешь сегодня, приготовил бы не макароны с котлетами, а что-нибудь повкуснее, — нервно поглаживая усы, стал оправдываться Остин.
— Меня вполне устроят и макароны. А вообще-то есть мне и вовсе не хочется, — пробормотал Дориан.
Они вошли в кухню.
Знакомый с детства уют подействовал на Дориана расслабляюще. Он уселся за стол на трех ножках, поставил на него согнутые в локтях руки и опустил на них голову. И почувствовал себя маленьким ребенком, которому срочно требуется рассказать обо всех своих бедах отцу. Всезнающему, всесильному отцу, единственному человеку, которому можно доверять. Но язык отказывался слушаться, а мысли были так перепутаны, что решить, с чего начать свой рассказ, он никак не мог.
Остин достал две тарелки и принялся наполнять их макаронами.
— Поесть тебе обязательно нужно, сынок. Еда придает силы, а сильному и здоровому человеку все неприятности нипочем.
— Угу, — промычал Дориан.
— А Гудман не рассердится, увидев, что тебя нет на его торжественном мероприятии? — спросил Остин.
— Скажу ему, что плохо себя чувствовал.
Остин усмехнулся.
— Придумай отговорку посерьезнее, дружище. Ты работаешь в «Гудман инкорпорейтед» много лет, на больничный уходил всего один-единственный раз. И то лишь на два дня. В твое плохое самочувствие никто не поверит.
— Пожалуй, ты прав, — произнес Дориан безразличным тоном.
Остин поставил на стол тарелки, две бутылки с кетчупом, блюдо с ломтиками свежего ароматного хлеба и сел на привычное место напротив сына.
— Ну же, рассказывай, что у тебя стряслось.
Дориан тяжело вздохнул.
— Дженифер уходит из моего отдела.
Старик озабоченно насупился.
— М-да, новость весьма неприятная. Теперь тебе придется искать нового человека, привыкать к нему, приспосабливаться. А почему она вдруг решила так с тобой обойтись?
Дориан покачал головой.
— Это решение принял я, отец. Я сам попросил Дженни подать заявление о переводе.
— Что? — Остин уставился на сына, как на какую-нибудь диковинку. — Ты хочешь избавиться от идеальной помощницы, которая, кроме всего прочего, безумно тебе нравится? Ты, наверное, спятил, мой дорогой!
