Флоренс и Джайлс

недели! Два билета! Вот, значит, когда она собирается умыкнуть Джайлса. И не только из Блайт-хауса, но и из страны, в Европу, ни много ни мало во Францию, где у меня не было бы никаких шансов выследить ее и вернуть братишку.

Внезапно я поняла, что в комнате что-то изменилось. Хватило доли секунды, чтобы понять что именно. Тишина! Плач-песня в соседней комнате прекратилась. Нельзя было терять ни минуты. Зажав в одной руке билеты, я другой поспешно водворила Библию на место и задвинула ящик. Послышались шаги из спальни Джайлса, они приближались к двери, соединяющей комнаты. Какая удача, что я была у самой двери в коридор! Вмиг я подскочила к ней, схватилась за ручку, задула свечу, приоткрыла дверь, юркнула в щель и успела закрыть за собой дверь в тот самый момент, когда отворилась джайлсовокомнатная дверь, так что хлопок замаскировал шум, произведенный мной. Я стояла в коридоре, опершись спиной о стену, чуть не теряя сознания и от того, что узнала, и от того, что едва унесла ноги. Так я стояла неподвижно с минуту, если не больше, пока уханье совы не вывело меня из оцепенения. Только тогда я осознала, что оставила в комнате свой плащ.

22

На следующее утро я проспала. Это было немудрено, ведь я почти не спала — сначала долго дожидалась подходящего момента, чтобы приступить к выполнению плана, а потом ворочалась и не находила себе места. Я тревожилась из-за билетов на пароход, которые я забрала с собой, и из-за своего плаща, который оставила там. Не было никаких сомнений в том, что мисс Тейлор уже обнаружила плащ, как только подошла утром к зеркалу, чтобы причесать волосы. Однако я была почти уверена, что пропажу билетов гувернантка еще не заметила, потому что в противном случае она уже ворвалась бы ко мне. И все же, думала я, теперь, узнав, что я побывала в ее комнате, она довольно скоро решит проверить, на месте ли билеты.

Я поскорее оделась, вытащила билеты из-под подушки, куда для пущей сохранности положила их на ночь. Я сунула билеты в кармашек платья и побежала, но не на завтрак, а в западное крыло. У зеркала перед входом в библиотеку я остановилась и посмотрелась в него, стараясь не обращать внимания на пакостную злобнобразину — отражение мисс Тейлор, которое гримасничало, глядя на меня. Я специально пригладила волосы обеими руками, показывая, что в них ничего нет. Затем, миновав библиотеку, я исчезла с гувернанткиной зеркалокарты и поднялась в свою башню. Перочинным ножом, который специально прихватила с собой, разрезала кожу на сиденье круглого капитанского стула. Засунув в прорезь билеты, я подвинула их поглубже в набивку, убедившись, что они не выпадут.

После этого я спустилась вниз, в библиотеку, взяла книгу, которую читала накануне, «Повести тайн и воображения», потому что… да, я вернулась к своему обожаемому Эдгару По, ибо, хотя он пугал меня и навевал уныние, именно в эти дни его новеллы как нельзя лучше соответствовали моему душесостоянию. Выйдя из библиотеки, я прошла мимо зеркала, старательно замедляя шаг, и держала книгу перед собой, притворяясь, будто читаю на ходу. Я надеялась, что, увидев книгу и припомнив, что сначала руки у меня были пусты, наблюдающий за мной демон поверит, что я побывала в библиотеке и никуда больше не заходила. Мне не хотелось давать ей повод для беспокойства и навести на след моего башнеприюта.

Выйдя за пределы видимости зеркала, я поспешила в завтракальню. Конечно, когда я вошла, мисс Тейлор и Джайлс уже сидели за столом, хотя сначала мне показалось, что их нет: в комнате было совсем тихо, не было слышно ни обычной болтовни Джайлса, ни глуповато- самодовольных ответов мисс Тейлор. От зрелища, встретившего меня в столовой, у меня подкосились колени. На спинке стула, стоящего напротив мисс Тейлор — это место обычно занимала я, — так вот, на спинке моего стула я увидела свой плащ. Он висел, словно огромная черная ворона, раскинув свои крылополы на соседние стулья. Я была настолько потрясена, что чуть не задохнулась, перестав дышать.

Джайлс смотрел на меня во все глаза и открыл было рот, желая что-то сказать, но мисс Тейлор предостерегающе положила ему на плечо руку, не дав заговорить. Братишка плотно сжал губы и промолчал. А гувернантка глядела на меня с вызовом, так и буравила меня своими змеиными глазками. Потупив глаза, я направилась к своему месту; сердце изо всех сил колотилось, пытаясь вылететь из своей клетки. Добравшись до стула, я сняла мерзопакостную птицу, этого вестника зла и горя — собственный плащ, — со спинок стульев, сложила и аккуратно положила на соседний стул, а сама тихо села на место.

Потом я быстро подняла глаза и дерзко взглянула прямо на мисс Тейлор, но застать ее врасплох не удалось. Гадина быстро оправлялась от ударов.

— Ты забыла это у меня в комнате, — торжествующе произнесла гувернантка — таким тоном говорят, когда удается изобличить кого-то во лжи или другом неприглядном поступке.

Я слегка кивнула и, сказав «спасибо», взялась за вилку и нож.

Гувернантка не сводила с меня взгляда на протяжении всей трапезы, не обращая внимания на еду. Да пища и впрямь ничего не значила для этого существа, оно в ней явно не нуждалось. Сама я совсем не чувствовала голода, кусок не лез в горло, желудок сжимался от мысли о том, что может последовать за разоблачением. Но, твердо вознамерившись не доставлять радости врагу, я все же потихоньку одолевала свою порцию, хотя каждый кусок и вызывал у меня дурноту.

Скоро Джайлс начал, разумеется, проявлять нетерпение, ведь они с гувернанткой приступили к завтраку намного раньше, чем я. Он ерзал и елозил на стуле и в конце концов обратился к ней:

— Мисс, может, мы пойдем? Я уже наелся, кажется, на целый день вперед, а вы все равно всегда едите так мало, что не хватило бы и птичке…

Неохотно оторвав от меня взор, мисс Тейлор удивленно взглянула на мальчика, как будто только сейчас вспомнила о его существовании.

— Конечно, дорогой, — шепнула она, отодвигая свой стул.

Джайлс вскочил и вприпрыжку направился к двери, гувернантка последовала за ним, как всегда бесшумно, будто не ступала по полу, а летела по воздуху. На полпути к выходу она резко остановилась, обернулась, метнула в меня угрожающий взгляд.

— Я после поговорю с тобой, девочка, — прошипела гувернантка. Она проговорила это не в своей обычной манере. Это, а еще больше то, насколько оскорбительно-высокомерно прозвучало слово «девочка» в устах той, что была, в конце концов, лишь прислугой в нашем доме, заставило меня содрогнуться. Казалось, гувернантка давала мне понять: в своем противостоянии мы перешли границы социальных условностей, а следовательно, забрала подняты, и она готова к битве не на жизнь, а на смерть.

Как только стихли их шаги в коридоре, я побежала в туалет, где меня стошнило. Все съеденное за завтраком уже было извергнуто, желудок полностью опустошен, наружу уже не выходило ничего, кроме воздуха, а конвульсии все продолжались, и я никак не могла их остановить. Меня выворачивало наизнанку, словно тело старалось очиститься от всего, что так долго его загрязняло: от чувства вины, от невыносимого страха потерять Джайлса — единственного, за кого я цеплялась и к кому могла прижаться в этом холодном, жестоком мире, от всего страха и ужаса, влитого в мое сердце Уитекершей, как живой, так и мертвой. Я ослабела настолько, что не могла ходить, и тогда я расплакалась, потому что не видела выхода и не знала, как мне быть.

Выйдя наконец из туалета, я чуть не поддалась панике и не выбежала прочь из дома, чтобы хоть там освободиться, избавиться от преследования десятка враждебных глаз, зорко следивших за каждым моим движением, отмечавших любой жест, изменившееся выражение лица. Временами мне начинало казаться, что они заглядывают мне прямо в душу, и при мысли об этом я ежилась как от холода.

Я была уже у входной двери, собираясь выйти, но тут поймала на себе взгляд из зеркала — того самого, где впервые увидела ее отразину. Оставленная в стекле копия ухмылялась так надменно, так самодовольно, издеваясь над моей беспомощностью, что я передумала и изменила курс. Ведь не позволила же я мисс Уитекер довести себя до отчаяния, когда она еще была жива и совершила ту ужасную вещь, почти такую же страшную для меня, как потеря Джайлса, — когда она лишила меня книг. Я не дрогну, не сдамся ей и теперь. Если она хочет войны, я дам ей бой, какие бы темные злые силы она ни призывала на подмогу. Я отравлю ей удовольствие. Разрушу ее злобные планы. Я не сдамся — не на ту напала!

Развернувшись, я прошла через вестибюль и поднялась в класс, где обнаружила Джайлса, уныло