дыма, а руки Сайруса опустились мне на бедра, и на миг все стало так хорошо, будто мы и не расставались никогда. Будто последние полгода он каждую ночь бродил по карте моего тела. Никогда я никого так не хотела, даже близко не было.
Это была изначально Неудачная мысль. Я уже поняла, когда я его встретила, знала, когда все возвращалась и возвращалась, снова и снова, хоть краем глаза заглянуть в мир вервольфов, ради помощи в делах, которые не могла раскрыть, ради этого пьянящего чувства, что я нашла свое место — чувства, которое было у меня каждый раз, когда мы бывали вместе. Знала, еще когда первый раз его соблазнила. Я мучилась полтора месяца, никогда до этого не бывав с вервольфом, чертовски хорошо зная, что с этим мне тоже не надо бы быть, не зная даже точно, как мне приступить к делу, потому что техника соблазнения вервольфов — это не был тот предмет, о котором мне хотелось спрашивать маму. В конце концов ответ оказался простым: надо его поцеловать, раздеть и позволить ему уложить меня в постель. Потом спать возле него, прижавшись лицом к шее, и чувствовать, как меня поглощает дикий, распознаваемый запах клана. Поцеловать его утром в висок перед тем, как встать и, уходя, украсть с тарелки последний пончик.
Рецепт не оставлял бы желать лучшего, не будь я военным магом, а он — личностью, не слишком серьезно относящейся к закону. В конце концов, когда моя жизнь полетела кувырком, я поступила правильно и от него ушла, потому что Сайрус на стороне закона и порядка никак не оказывался, а мне не хотелось когда-нибудь оказаться в необходимости упрятать за решетку своего бойфренда. Потому что и так уйти было настолько трудно, что я дико испугалась. Потому что Сайрус меня научил, что можно все время быть друзьями и все-таки оказаться врагами в конечном счете. И что иногда единственный способ не спятить — это уйти.
— Любому другому немедленно нашли бы напарника, — бросил он походя. — Зачем тебе рисковать жизнью ради Корпуса? Твоему начальству все равно, уцелеешь ты или погибнешь.
— А тебе нет?
— Как ни странно, нет. Почему, собственно, ты здесь и останешься.
— Я
— Нужна, от Лобизонов. Если они тебя кокнут в темном переулке без свидетелей, то могут перед Корпусом этого не признать. И в теперешней ситуации это им сойдет с рук. Не говоря уже о том, что ты — молодая женщина с запахом клана. Как раз из тех, что пропадают последнее время.
— А ты вервольф. Как раз как убитые телохранители!
— С той разницей, что единственной персоной, которую мне надо будет охранять, буду я сам.
— Я тебе нужна. Если бы возможностей вервольфов хватало бы, чтобы с этим разобраться, они бы ни за что к нам не обратились!
— Справлюсь как-нибудь.
— Я здесь не останусь, — сказала я спокойно.
К счастью, у него не было способов меня заставить.
— Останешься, если тебе нужна моя помощь.
Вот разве что этот.
У него губы сжались в жесткую линию, мне хорошо знакомую. Не стоило тратить времени на споры.
— Когда ты вернешься?
— Зависит от того, насколько мои источники будут готовы идти мне навстречу. — Сайрус взял меня ладонью за затылок, погладил шею большим пальцем. — Не делай пока что глупостей. И не высовывайся.
Я подождала, пока стихнут его шаги. Потом подождала еще — вполне вероятно, он болтается возле парковки и проверяет, не пошла ли я за ним. Пощелкала пультом, нашла рождественскую передачу откуда- то, где есть настоящий снег.
Высидев два музыкальных номера — в том числе с собакой, которая лаяла мелодию «Джигнл беллз», — и удачно вставленную рекламу антацида, я решила, что уже можно. Парковку освещала полная луна, но волков поблизости не было замечено. Ну, их бы не было, даже если бы Сайрус еще был здесь. Эти старые истории — миф, созданный по писаниям одного сумасшедшего средневекового монаха, а на самом деле вервольфы могут перекидываться когда хотят. В частности, поэтому они так опасны.
Я взяла такси до Фримонта, где на обслуживаемой парковке стоял мой рождественский подарок самой себе. К счастью, старые привычки не умирают, и я пометила Сайруса в мотеле. Сейчас я повернула руль потрепанной «Хонды» — мотоцикл этот был с иголочки новеньким в тысяча девятьсот восемьдесят третьем, — в сторону, куда призывала меня метка. На восток.
Заклинания слежения — вещь полезная, но они могут только то, что могут. Обычно дают некоторый район, но точно не указывают, где эта личность находится. Впрочем, мне не пришлось долго искать на этот раз, потому что ре было сомнений, куда приводит дорога.
— «Строгая радость». Мы гарантируем вам радость строжайшим образом. Какие ваши фантазии можем мы сегодня осуществить?
Дверь в простом кирпичном здании мне открыла женщина, молодая азиатка невероятной красоты. По крайней мере с моей точки зрения. Изящные округлости тела покрывал гладкий шелк, блестели длинные черные волосы Но на лице столько было косметики, что гейша бы позавидовала.
— Я бы хотела оборотня. Женщину, — сказала я кратко.
— Всегда пожалуйста. — Она жестом пригласила меня пройти в прихожую, а оттуда в крошечный офис. — Вам доминантку или подчиненную? — Я посмотрела на нее молча. — Пусть будет подчиненная. Предпочтения вида?
— Волчица.
— Прошу прощения, здесь у нас сейчас небольшой дефицит. Крыса не подойдет? Они выносливы — выдерживают почти такую же боль, как волки, а исцеляются быстрее — как показывает мой опыт.
Это была ложь, но ловить ее я не стала.
— Не знаю даже. Она давно у вас?
Мне нужен был кто-то, знающий, что тут творится.
На лице женщины отразилась внутренняя борьба — она не могла понять, какой ответ меня бы устроил: что секс-работница, с которой я хочу провести канун Рождества, молода и свежа, или опытна и искусна.
— Несколько месяцев, — сказала она наконец. — Но при их способностях исцеления это даже незаметно, честно вам говорю. Почти совсем без шрамов.
То, что у оборотня оставит шрам, для человека было бы смертельно. Я мысленно завязала узелок — сообщить о том, как в «Строгой радости» соблюдаются условия безопасности труда.
— Беру.
После обработки моей кредитной карты и зачитывания нескольких правил — столь быстрого, что почти не разобрать, — меня провели по коридору в комнату «Иезавели». Это оказалась низкорослая коренастая брюнетка с темным загаром и такой усталостью от мира на лице, что трудно было бы дать ей ее двадцать лет. Не особо она выглядела как нижняя, но все, я думаю, относительно, а я просила оборотня. И комната выглядела неожиданно: как спальня в колледже — постеры рок-звезд на стенах, вываливающиеся из набитого гардероба шмотки и часы на стене в виде мордочки котенка.
— Ты ждала чего-то вроде подземелья? — спросила она, видя мое недоумение.
— Вроде того.
— Они внизу. Арендуются почасово.
— Я пришла просто поговорить.
— Похабного разговора хочешь? — спросила она с надеждой.
— Только если он будет содержать информацию.
Надежда на лице сменилась настороженной гримасой:
— Какую?
— Про оборотней. Конкретнее — про волчиц.
Гримаса стала недовольной:
— А зачем тебе? Что у них есть такого, чего нет у меня?
