Философский вопрос.
— Значит, здесь сейчас ни одной?
— Последние две ушли месяц назад.
— А куда ушли?
Она пожала плечами:
— Я утром проснулась и увидела, что в их комнаты заселяются новенькие.
— Это нормально?
Она прищурилась:
— А тебе зачем?
— Есть причины, по которым ты не должна мне говорить?
— А есть ли причины, по которым должна? — Я поняла намек и вытащила бумажник. Пятидесяти баксов вполне хватило — в основном потому, что она не слишком много знала. — Это было необычно. Как правило, если повезет и кто-нибудь тебя хочет снять насовсем, ты уж
— А эти девчонки промолчали?
— Ага. Вчера были — сегодня нет. Вот так.
Она щелкнула пальцами.
Точно как те девушки из высших кланов. Я постаралась сделать вид, что заинтересована, но не слишком.
— Одиночки?
— Нет, Феланы.
Это меня удивило. Клан Фелан — один из небольших местных кланов низкого ранга. А кланы все тесно спаяны, и что касается одного, касается всех. Мне трудно было бы вообразить, что волчице позволили выбрать профессию, пусть и легальную в мире супернатуралов, но никак не улучшающую репутацию клана.
— Тогда, наверное, вожаки узнали, чем они занимаются, и пришли за ними.
Иезавель закатила глаза под лоб и картинно рухнула на неубранную кровать:
— А как ты думаешь, кто их сюда послал?
— Что?
Не может быть. Я ослышалась.
— Вожаки получали процент с их заработка. И мои тоже получают. Так многие делают.
— Погоди, не поняла. Ты говоришь, что клан Фелан заставлял их здесь работать?
Иезавель пожала плечами:
— Насчет «заставлял» не знаю, но ты же знаешь, как оно бывает. Пойди против вожака — и ты за это заплатишь, причем не раз. И вся твоя семья тоже. Я решила, что лучше отработаю свой срок. Еще год — и меня здесь не будет, и никого не тронут из моей семьи. Понимаешь, у меня две сестры младшие.
Я кивнула. Простенький, но эффективный шантаж: или сама делай, как мы сказали, или возьмем твоих сестер. Может ли это быть причиной похищения Даниэлы? Родителями, разъяренными равнодушием Себастьяна к судьбе их собственных дочерей? Нет, как ни хотелось мне получить ответ, это было маловероятно. Семья низкого ранга из малого клана нападает на Арну? Так же вероятно, как их обращение в вегетарианство. Люди еще могли бы, если их разъярить, но у вервольфов мозги устроены по- другому.
— Мне нужно узнать, куда девались эти девушки, — сказала я после минутной паузы. — Где у вас документы хранятся?
В ответ я получила презрительный взгляд:
— Ты хочешь говорить о том, что все знают — ради бога. Хочешь — говорим. Но наживать себе приключений на задницу ради… — Я помахала перед ней сотенной бумажкой, и она резко остановилась. Но взгляд ее остался так же непреклонен. — Мало. Знаешь, что со мной будет, если узнают?
Я добавила еще одну такую же и помахала у нее перед носом.
— Могу очистить кратковременную память. Никто не будет знать.
— Конечно-конечно.
Глаза ее следили за бумажками, но она не двинулась.
— Я военный маг, — добавила я.
Бумажки исчезли вдруг, скрылись в коротеньком ярком халате.
— Все дела в офисе у Юки, — сказала она отрывисто.
— Женщина, которая мне открыла?
— Он не женщина. Но заправляет здесь он.
— Есть ли способ его вытащить из-за стола на минутку?
Иезавель мотнула головой.
— Он следит, чтобы мы не проводили клиентов мимо кассы. Сторожит, как ястреб.
— Он маг?
— Нет. Цуме.
— Но это же название клана! По-японски это значит «коготь».
— Ага, наш последний волк. И ведет себя как типичный волк — извини, я ничего плохого в виду не имела.
— Я не волк.
Иезавель наморщила лоб:
— Но от тебя же пахнет…
Я подняла руку:
— Не надо, ладно?
То, что Юки — волк, создавало проблему. Оборотни, в отличие от людей и большинства магов, очень устойчивы к магическому внушению. И был хороший шанс, что я не смогу его зачаровать, чтобы он мне чего-нибудь рассказал, и память не смогу потом очистить. А испугать или тем более запугать оборотня очень непросто. Они от таких попыток звереют.
Выйдя в холл, я произнесла заклинание уединения, которое мне дало возможность позвонить Джилу, не беспокоясь о возможном подслушивании.
— Не для того я тебе дал свой сотовый, чтобы ты мне портила Рождество, — раздался в трубке его желчный голос.
— До Рождества еще четыре часа. И вообще ты еще не знаешь, зачем я звоню. Может быть, я нашла ниточку к этим девушкам?
— Черта с два. Ты ведь только сегодня получила дело!
— Я говорю «может быть». Но есть шанс, что мне понадобятся некоторые… ну, скажем, аргументы, чтобы убедить эту ниточку развязать язык.
— Что у тебя за ниточка?
— Да так, один тип. Может, ничего еще и нету. Но я хотела на всякий случай сперва с тобой провентилировать.
— Ты мне звонишь в канун Рождества спросить, можно ли тебе там кого-то пытать?
— Вряд ли до этого дойдет. — Я отошла к стене, пропуская крупногабаритную госпожу в полихлорвиниловом костюме кошки и мужчину в цепях, который за ней полз. Они вежливо подались в сторону, чтобы меня не задеть. — Хотя я как раз в том месте, где это прилично.
— Что? Где это ты?
Я не ответила, потому что в конце коридора открылась дверь и в ней показалась очень знакомая… спина. Мужчина, который к ней был приделан, меня не видел — быть может, потому, что все его внимание занимала стоящая в дверях полуодетая дама.
— Я тебя не забуду, Нисса, — сказал он нежно. — А ну, повтори, что ты для меня сделаешь?
— Я всем скажу, чтобы никто с этим магом не говорил.
Голос звучал низко и страстно, с хорошим испанским акцентом.
— Ни с каким магом, — поправил ее Сайрус, кладя палец ей на губы. — Но особенно с этой, у которой
