Не знаю, кто из моих проболтался, как мы отбились от лангобардов, но, как мне показалось, все жители Равенны считали нужным поздравить и поблагодарить нас. Особенно старались торговцы. Ну, этим надо было сбить цену. А я не спешил, поэтому и не сбавлял.
Город мне понравился. Когда-то здесь была столица Западной Римской империи, потом Королевства Готов. Тридцать семь лет назад ее отбили, превратив в провинцию. Насколько помню, где-то здесь похоронят Данте — первого известного писателя-фантаста. Имена предыдущих фантастов — авторов Ветхого Завета, греческих мифов и т. д. — до нас не дошли, Я пару раз вырывался с судна, гулял по улицам. Все время было такое чувство, будто я в Италии двадцать первого века, только памятников старины больше и среди аборигенов многовато блондинов. Случайно набрел на базилику Сан-Витале. Она значилась в туристических справочниках, значит, простоит еще больше пятнадцати веков. Снаружи так себе, я даже сначала принял ее за оригинальный трехэтажный жилой дом, но потом заметил, что люди крестятся на нее и свободно заходят внутрь, и сам заглянул. И чуть не присвистнул от удивления! Внутри она была высотой во все три этажа, и через большие окна потоки света падали на стены и потолок, украшенные мозаиками с библейскими сюжетами. Постарались ребята! Понимали, что религия работает через сердце, а не разум. Искусство — самое надежное орудия порабощения человека. Не перестаю удивляться, почему люди двадцать первого века, имея такую продвинутую технику и технологии, редко когда умудряются сделать что-нибудь такое же талантливое. Впрочем, искусство и техника не зависят друг от друга.
Я нашел торговца лошадями, отец которого был готом, а мать ромейкой. В нем каким-то странным образом сочетались готская грубость и ромейская тяга к роскоши. Приехал он в порт на красивом и высоком кауром — рыжеватое туловище, а грива и хвост темнее, рыже-коричневые, — жеребце с золочением всех деталей упряжи и седла, которые только можно было покрыть этим металлом. Даже стремена были позолоченные. А уж количеством блестящих предметов на всех частях тела он бы переплюнул любого дикаря из джунглей. Звали его Вультвульф, был он брюнетом лет сорока, с короткими, слегка вьющимися волосами и бородкой на ромейский манер. Одет в шелка, не дешевые, с золотым шитьем. На ногах высокие и разрисованные сапоги для верховой езды. Я заметил, что у людей шестого века какая-то болезненная тяга к золоту, к украшательству им. Напоминали мне цыган двадцать первого, которые вырывали здоровые зубы, чтобы вместо них вставить золотые. Здесь, кстати, я тоже встречал золотозубых. То ли это коронки, то ли вставные зубы — не знаю.
Пока Вультвульф рассматривал товар, я спросил, где он купил такого красивого коня.
— Это жеребец из моего табуна, — гордо заявил он.
— Ты продаешь лошадей? — поинтересовался я.
— Да, — ответил он и высокомерно добавил: — Но мои лошади стоят очень дорого.
— Я похож на бедного человека?! — так же высокомерно произнес я.
Тут его и пробило. Наверное, во всей Равенне найдется не много людей, способных потягаться с ним богатством, и с теми он хорошо знаком. Вультвульф сразу посмотрел на меня, как на лошадь, неожиданно выигравшую забег. Видимо, не похож я был на богатого человека, но каких только злых шуток не бывает в жизни?!
— Ты хочешь купить коня? — уже более почтительным тоном спросил Вультвульф.
— Пару жеребцов, которые смогут нести меня в доспехе, и двух-трех кобыл на племя, — ответил я.
У равеннского олигарха сразу поубавилось спеси.
— Они пасутся в предгорье, день езды отсюда, — сообщил он деловым тоном. — Я пошлю людей, они отберут, каких скажешь, и послезавтра пригонят лошадей сюда.
— Мне бы хотелось съездить и самому выбрать, — выдвинул я условие.
— Когда? — спросил он.
— Хоть завтра, — ответил я.
— Можно и завтра, — сразу согласился Вультвульф.
Видимо, не так уж и много здесь покупателей на его бесценных лошадей.
— Подскажи, где лошадей нанять для поездки? — спросил его.
— Можешь воспользоваться моими, — предложил он. — Сколько тебе надо?
— Три, — ответил я, решив взять с собой Хисарна и Сафрака.
Рано утром двое вооруженных слуг Вультвульфа прискакали к судну с тремя лошадьми на поводу. Одеты были скромнее хозяина: доспехи кожаные, рубахи из грубой ткани. Седла на лошадях с луками немного выше, чем у кочевников. Я выбрал самого крупного и по виду самого спокойного жеребца. Он, казалось, тяжко вдохнул, когда я занял седло, но пошел без натуги и выпендрежа.
Вультвульф с еще двумя слугами поджидал нас у городских ворот. Эти двое были в кольчугах. Наверно, личная охрана. Моя охрана одета покруче. Не говоря уже обо мне самом. Конезаводчик не без зависти посмотрел на мои доспехи, оружие и особенно на ремень с золотыми бляхами.
— Какой красивый! — похвалил Вультвульф. — В Константинополе делали? Нет, персидская работа. Или сирийская?
— Не знаю, — ответил я и как бы между прочим рассказал: — Снял с аварского кагана, когда взял его в плен.
— Ты взял в плен аварского кагана?! — не поверил конезаводчик. — Шутишь?!
— Хисарн снимал с него этот пояс, — сказал я, кивнув на сопровождавшего меня гота.
Уверен, что наполовину своему поверит наполовину скорее.
— Он сам снял, я только собрал его доспехи и оружие, — молвил Хисарн буднично, как что-то обычное, что происходит чуть ли не каждый день.
— Но он же живой! — возразил Вультвульф. — Сейчас напал на Фракию.
— А какой мне толк с мертвого?! — сказал я. — Он заплатил выкуп и пошел добывать новый.
— И много заплатил? — сразу спросил Вультвульф.
— А сколько это — много?! — одесским способом ушел я от ответа.
— И то верно! — согласился он.
В это время мы проезжали мимо странной белой башни. Я принял ее за часовню.
— Это мавзолей Теодориха, короля готов, — заметив мой интерес, сообщил Вультвульф.
— Твои предки когда-то владели этой землей, — сказал я Хисарну.
— Он был вассалом Ромейского императора! — обиженно возразил конезаводчик.
— Формально — да, — выдал я компромиссный вариант.
Вультвульф не стал его оспаривать.
К вечеру без происшествий мы добрались до его коневодческой фермы. Тянула она на хороший замок. Ров шириной метров десять, подъемный мост, стены пятиметровой высоты и метра три шириной, на углах башни. Через тысячу лет такими замками будет утыкана вся Европа. Видимо, такая же нескучная жизнь у равеннцев, как и у людей шестнадцатого века.
Мы помылись в бане, которая к нашему приезду уже была натоплена. Сафрак впервые увидел шрам у меня на животе и спросил:
— Меч?
— Да, — ответил я.
Скальпель — тоже меч, только маленький.
Сафрак разбирался в ранах, поэтому не понимал, как я смог выжить. Отвечая, видимо, на заданный самому себе вопрос, показал рукой вверх, в сторону небес: мол, без божьей помощи не обошлось.
Ужинали с серебряной посуды, но руками. И лежа, на римский манер. Оказалось, что быть римлянином не очень удобно. Вультвульф пригласил только меня, остальные ели со слугами и, как я потом узнал, сидя. Зато еда была высший класс! Начали с холодных закусок: соленых маслин, сыра и каких-то слизняков, противных на вид, но интересных на вкус. Потом была жареная птица разных видов, от, судя по размеру, голубя до гуся. Далее последовало мясо животных. Тут я уже ел всё по чуть-чуть, потому что живот был полон. Вультвульф сходил облегчился, а вернувшись, предложил и мне поблевать, чтобы было куда продолжать пир. Я отказался от нерационального использования пищи. Хозяин глянул на меня с сожалением: варвар, что с него возьмешь?! Затем принесли рыбу, сладости, фрукты… И всё это запивалось отличным вином. Мне оно понравилось больше родосского. Надо будет купить местного вина для себя.
Болтали с ним о жизни здесь и в Херсоне. Как положено, оказалось, что лучше там, где живешь не ты.
