На берегу, метрах в двухстах от берега, стоял большой отряд всадников. По обе стороны от них, но на большем расстоянии толпились пехотинцы, в основном славяне. Кагана не было видно. Я бы удивился, если он прибыл первым. В шлюпку на весла сели Хисарн и Сафрак, Вигила — на баковую банку с заряженным арбалетом в руках, а я — на руль. Метрах в двадцати от берега легли в дрейф.
Через несколько минут, проехав через расступившийся отряд всадников, к берегу подъехал на коне медленным шагом каган Байан в сопровождении трех приближенных. Одним из них был тот, который привозил выкуп в прошлый раз.
— Привет, каган Байан! Рад видеть тебя в добром здравии! — весело поздоровался я.
— Привет, Александр! — ответил каган.
— Как поживает твоя семья? Все ли живы и здоровы? — продолжил я по азиатской традиции. Не знаю, так ли принято и у аваров, но лишним не будет.
— У них все в порядке. — ответил Байан. — А как поживают твои жены и дети?
— У них тоже пока все хорошо, — ответил я. — С тех пор, как у меня твой пояс, удача не расстается со мной.
Я почему-то был уверен, что для кагана этот пояс — не просто украшение, а талисман.
— Я тоже не жалуюсь на удачу, — произнес каган Байан.
Я посмотрел на осажденный, но не сдавшийся город. Авар сделал вид, что не понял намек.
Решив не давить на больную мозоль, сказал:
— Ты не поверишь, но я знал, что мы встретимся еще раз.
— Верю, — произнес он и добавил с ухмылкой: — Ты не поверишь, но я тоже искал встречи с тобой.
— Верю. Я уплыл из антского городища за пару дней до того, как ты его сжег, — сообщил я. — Только это было не мое городище. Я вырос далеко на севере, где плевок замерзает на лету.
— Хорошо, что ради встречи с тобой мне не пришлось ехать так далеко, — съязвил авар.
Теперь я сделал вид, что не понял намек, и произнес:
— Раз мы встретились, я решил сделать тебе подарок — вернуть этот пояс.
— С чего бы это? — почувствовав подвох, спросил каган Байан.
— Потому что ты, получив такой подарок, возьмешь с города выкуп в талант золота и снимешь осаду, — улыбнувшись, сказал я.
— Они заплатят мне три таланта, — гордо заявил каган и хитро добавил: — Из этого выкупа я заплачу тебе полталанта за пояс.
— Зачем мне так много?! — шутливо произнес я и выдал банальную для двадцать первого века истину: — Не в золоте счастье.
— А в чем? — удивился Байан.
— Счастье — это когда твои желания совпадают с твоими возможностями, — ответил я.
Каган Байан задумался, обсасывая мои слова. Красивая фраза, даже если она спорная, всегда производит на людей сильное впечатление. Особенно такие нравятся тем, кто считает себя очень умным.
Я решил опередить его:
— У тебя есть желание вернуть пояс, приносящий удачу, и есть возможность сделать это. Стоит ли отказываться от счастья из-за каких-то паршивых двух талантов?! Ты ведь каган, а не какой-то пахарь. Можешь себе позволить такое.
Каган Байан улыбнулся, оценив всю хитрость моего довода:
— Ты не передумал, не хочешь на службу ко мне?
— Считаешь, что стоит принять приглашение на обед от голодного льва? — ответил я.
Сравнение со львом его польстило.
— Выкуп привезешь ты? — поинтересовался он.
— Нет, его отдадут горожане, — ответил я и упредил его следующий вопрос: — Твой пояс я отдам прямо сейчас.
— Не боишься, что обману? — с коварной улыбкой спросил Байан.
Действительно ли он задумал пакость, или просто проверял — не знаю, но решил избавить его от искушения:
— Если бы твое слово стоило так дешево, ты бы не был каганом.
Эту фразу слышала и его гвардия. Мной можно пренебречь, но мнением боевых товарищей — никогда.
— Ты прав, — сказал Байан.
— Гребите к берегу, — приказал я Хисарну и Сафраку.
Метрах в пяти от береговой черты я встал и кинул застегнутый пояс подскакавшему авару, который привозил выкуп. Пояс был ловко пойман на копье, соскользнул по древку к руке. Авар вернулся к кагану, наклонил копья, чуть приподняв нижний его конец, и пояс съехал в руки Байана.
Лодка в это время быстро удалялась от берега.
— Пусть он и дальше приносит тебе удачу! — пожелал я.
— Спасибо! — поблагодарил каган Байан.
— До встречи! — помахал я ему рукой, как и в прошлый раз.
— До встречи! — на этот раз произнес и он, помахав рукой.
49
Я поставил «Альбатроса-2» под командованием Агафона на линию Томы-Константинополь-Ираклий. В столицу возили нефть. Я очень удивился, когда увидел на рынке амфору, на которой было написано «нефть». Привык в предыдущей жизни, что ее добывают из глубоких скважин и транспортируют по трубопроводам или на танкерах. А тут на тебе — продается на рынке на разлив! В мирное время ее использовали для светильников, факелов, а в военное — для уничтожения живой силы и осадной техники противника. В Константинополе ее покупали военные, отправляя часть в крепости в глубине материка. Из Ираклия везли в Томы оливковое масло.
Сам на «Альбатросе-4» мотался на Тендру за рыбой, которую вез в Константинополь. Оттуда на Родос за вином для Александрии, где набивал трюм предметами роскоши типа перца, корицы, ладана, сандала… Большую часть этого товара продавал в столице и перегружал при встрече на «Альбатросом-2» для продажи в Томах, еще часть — в Ираклии, где догружался оливковым маслом, а остальное — в Херсоне. Фритигерн на реализации моих товаров здорово приподнялся.
Осенью у меня родилась дочка, получившая по настоянию матери имя Мария. Год вообще был удачный на детей. В конце зимы у Скилура и Палака родилось по второму сыну, а в начале лета у Вани и Толи — по первой дочке. Я пытался снизить прирост населения в отдельно взятой своей семье, но на мои предохранительные меры жена реагировала асимметрично.
— Ты что, больше не любишь меня?! — произносила она обиженно.
— Не в этом дело, — объяснял я. — У нас и так достаточно детей. Зачем тебе мучиться, рожать еще?
— Я тебе не нравлюсь, да?! — сделала она вывод.
Понимая, что логичные доводы не действуют, а женские генерировать не умею, закрыл этот вопрос.
Затем пришлось заплатить хрисагир — налог на суда, тягловых животных, повозки и всех работников, свободных и рабов. К счастью, платится он раз в пять лет, и, благодаря новому императору, теперь ниже на четверть. Система сбора налогов здесь довольно интересная. Собирают их специально назначенные люди, обязательно богатые. Они должны сдать определенную сумму, которая вычисляется в Константинополе на основании информации, получаемой от осведомителей или попросту стукачей. Говорят, таковых на страну тысячи полторы. Сколько их орудует в Херсоне — не знает даже дукс стратилат. Всё, что сборщик наберет больше этой суммы, — его, а если меньше — добавляет из своих. При наличии определенных черт
