в победу.
– Блашку! – громко позвал я. – Отправь человек пять на разведку. Пусть посмотрят, далеко ли ускакали сарацины? А с остальными добей раненых и займись лошадьми. Перегоните их на ту сторону холма. Трупы разденем потом. Они не разбегутся.
Брабантцы заржали так, будто услышали что-то удивительно смешное. Это выходил страх, который накапливался при виде скачущей в атаку конной лавы. Альмогавары тоже улыбнулись. Насколько они раньше презирали нас за незнание местных правил ведения войны, настолько теперь зауважали. Наши правила оказались намного круче.
Оказалось, что отделались легким испугом. Всего двое погибших, копейщик и рыцарь. Обоим стрелы попали в лицо. Скорее всего, любопытство сгубило – выглядывали поверх щитов. Еще нескольким пехотинцам стрелы попали в правую ногу или руку, которыми удерживали копье.
Альмогавары собрали в долине коней и перегнали их на противоположную сторону склона, где уже знали о нашей победе. Наверное, кто-то ослушался мой приказ и понаблюдал за сражением. Взяли мы около четырех сотен лошадей. Еще около полусотни, включая вьючных, нагруженных съестными припасами, пригнали разведчики. Они доложили, что сарацинов и след простыл.
Тогда я разрешил копейщикам и лучникам заняться сбором трофеев и стрел. Рыцари отправились выбирать себе жеребцов. Галдеж они устроили такой, будто с цыганами торговались, хотя хороший лошадей было больше, чем рыцарей. Два десятка самых лучших сразу отошли мне. Я приказал мое глубокое седло перенести на лошадь командира мавров. Серый с белой мордой теперь будет запасным. Отдали мне и оружие и доспехи командира. Сабля была обычная, в смысле, не дамасская, с рукояткой, обмотанной толстой золотой проволокой, и рубином в навершии. Шлем склепан из двух половин, похож на купол. Из острия свисала метелочка из красных волокон. Зато кольчуга была луженая, двойного плетения из плоских колец и немного легче норманнских одинарного плетения. Ее пробили две стрелы. Ремень тоже был хорош: широкий и толстый, с золотой застежкой и ромбовидными золотыми бляшками, в центр которых был вставлен топаз розового, зеленого, коричневого, фиолетового, желтого, голубого или красного цвета. После того, как рыцари выбрали себе коней и оседлали их, наступил черед лучников. Они теперь будут сержантами. Поскольку основной вклад в победу делают они, значит, и получать должны больше, чем обычные пехотинцы. Из остальных лошадей я разрешил альмогаварам взять по одной. Потом опять наступил черед рыцарей. Им разрешалось взять еще по одной лошади для оруженосца. Ни у кого из них пока оруженосцев не было. Раньше не позволяло отсутствие средств, сами были безлошадными. Оставшиеся лошади пойдут на королевскую и мою доли.
37
Король Афонсу и его сенешаль Родригу де Коста надеялись, что мы захватим кое-какую добычу. Они даже собирались отказаться от королевской доли, чтобы простимулировать нас. Увидев, сколько мы привезли и привели, решили, что королю негоже раскидываться таким богатством. Афонсу забрал всех пленников и причитавшихся ему лошадей. Хотя воевали и погибали в основном мужчины, здесь не хватало молодых женщин. Он мерли во время и после родов. В Англии, кстати, было тоже самое. Пленных король взял в счет своей доли в скоте, оружии, доспехах и одежде. Я забрал в счет своей и моих рыцарей и лучников доли оставшихся лошадей, лошаков, мулов, ослов, коров, быков, волов, коз и овец. Отдам в долг моим крестьянам. Остальное было поделено между участниками похода. Кому-то, в основном рыцарям, досталось больше. В следующем походе получат меньше.
Альмогавары рассказали сенешалю, что они видели. Теперь Родригу де Коста смотрел на меня без былого вопроса в глазах. Похож я на хорошего воина или нет – не важно, если есть результат. И не помешает перенять у меня опыт. Поэтому сразу нашлось достаточное количество подростков их рыцарских семей, которые согласились послужить оруженосцами рыцарей-брабантцев.
Теперь у меня не было нужды в лошадях. Я испросил разрешения проводить рейды вдоль берега моря, рядом со своими владениями. Летом мавры совершили налет на моих соседей. Хотелось бы их отучить от этой привычки.
– Мы собираемся отправиться в поход после Рождества, – сообщил мне сенешаль Родригу де Коста. – Пока можете понападать на сарацинов, где хотите.
– Там есть несколько небольших замков. Если захватите, большая часть земель вокруг них будут розданы тебе и твоим рыцарям, – сделал король Афонсу заманчивое предложение и улучшил его, добавив: – Добычи там будет мало, так что все ваше.
– Попробуем, – сказал я. – А почему в поход только после Рождества? Не холодно будет воевать зимой?
Зимы здесь теплые, отрицательных температур почти не бывает. Мой отряд привык к холодам, ему такая погода не помешает. А вот как португальцы?
– Холодновато, конечно, – согласился сенешаль Родригу де Коста, – но у нас сейчас мало рыцарей. После Рождества обещает подойти отряд наемников из Галисии.
– А почему бы вам не привлечь рыцарей, которые отправляются в Крестовый поход? Какая им разница, где воевать с неверными?! – предложил я. – Они будут проплывать мимо Португалии, зайдут в Опорто за водой и продуктами. Пообещайте им хорошую добычу, привлеките на свою сторону.
– Они ведь собрались защищать Святую Землю, – возразил король.
– Они, наслушавшись сказок о богатствах Святой Земли, собрались быстро разбогатеть, – сказал я.
– И добыча у нас может оказаться не очень богатой, – выдвинул еще один аргумент король Афонсу.
– Мои воины считают, что взяли неплохо, – сообщил я. – Если крестоносцам покажется мало, поплывут дальше.
– Что ж, надо попробовать, – согласился наконец король Афонсу. – Поговорю по этому поводу с архиепископом Паю Мендищем. Пусть убедит крестоносцев, что здесь они тоже будут служить святому делу.
Мы перегнали захваченный во время набега скот в мои владения. Часть скота пошла на мясо для строителей замка, а лучший отдал в кредит своим крестьянам. Теперь им будет, на чем пахать поля и возить урожай, кого доить и делать сыр, кого стричь. Приезжие постепенно обживаются. Уже начали ссориться из-за спорных участков и драться друг с другом. Приходится быть судьей. Стараюсь наказать обоих, чтобы в будущем было меньше работы.
Отдохнув три дня, отправились в очередной поход. Мне на постоянной основе выделили проводников-альмогаваров под командованием Блашку. Теперь их было три десятка. Мог бы и больше набрать, но мне ни к чему слишком много разведчиков, легкой конницы. Я не высокого мнения об альмогаварах. Они боятся прямых стычек, потому что проигрывают хорошо вооруженным и защищенным маврам.
На этот раз пошли ближе к морю. Деревни тут богаче. Местность менее холмистая, с множеством равнин, пригодных для земледелия. Альмогавары наведывались сюда редко. Они живут в горах, от которых не любят отрываться далеко и надолго. Рыцари уже знали, что отвоеванные земли раздадут им в собственность, поэтому грабежей почти не было. Забирали хороших коней, продукты питания и разоряли дом хозяина деревни, если таковой имелся. Деревни были разные, рассчитанные на то количество жителей, которые может прокормить данная долина. Население смешанное: мусульмане, которых теперь будут называть мудехарами, а если примут христианство, морисками; муваллады – бывшие христиане, принявшие ислам и поимевшие возможность перелинять вторично; мосарабы – христиане, не принявшие ислам, которые теперь будут просто католиками. Они говорили на смеси вульгарной латыни и арабского, который назывался мосарабским языком. Поскольку я знал оба языка, латынь лучше, а арабский хуже, быстро научился понимать их. Крестьянин – он при любой религии крестьянин. По большому счету ему плевать, кто правит. Лишь бы не мешали спокойно жить и работать и обирали не до нитки. Я объявлял крестьянам, что отныне они подданные Афонсу, королю Португалии. Поскольку мы особо не
