надеются на помощь.
День был сухой, жаркий. Я вспомнил свой опыт захвата каменного манора и приказал Реми:
— Пошли людей с арбами и телегами в деревню. Пусть снимут с крыш домов соломенные стрехи и привезут сюда. Незачем людей зря терять, выкурим их из донжона.
— И то верно! — радостно согласился командир брабантцев.
Когда солдаты обложили посеревшим от времени и пыли сеном донжон до уровня на полметра выше каменного основания, я еще раз предложил осажденным сдаться. Опять отказались. То ли надеялись, что сумеют отсидеться, то ли сомневались, что с ними поступят так жестоко. Они ведь вассалы герцога, пусть и взбунтовавшиеся, и нужны ему. Не учли, что я — не герцог, заботиться о них не собираюсь. Мне надо сберечь только тех, кто приплыл со мной из Англии.
Сено горело хорошо и давало много жара и дыма. Занялись нижние деревянные венцы. Густым дымом заволокло весь донжон. Внутри, наверное, не жарко, но дышать нечем. Вскоре часть защитников замка выбрались на крышу донжона. Их расстреливали лучники. Осажденные что-то кричали, наверное, хотели сдаться, но никто не собирался тушить огонь, который поднимался все выше и горел все ярче. Старое сухое здание занялось со всех сторон. Огонь с громким треском быстро понимался вверх, становясь все мощнее. Внутри донжона раздавались крики людей и ржание лошадей. Два рыцаря спрыгнули с крыши донжона. До земли они долетели пронзенные стрелами, мертвые. Их тут же оттащили от огня, раздели, а трупы столкнули в ров. Затем раздался грохот — что-то обрушилось внутри донжона. Следом начали разваливаться стены. Мои люди отошли подальше, продолжая наблюдать за пожаром с тем мечтательным видом, с каким дети смотрят на пламя костерка.
29
Известие о взятии замка и судьбе его защитников моментально разлетелось по всей Нормандии. Удивила не жестокость, обычная в ту эпоху, а быстрота, с какой мы взяли замок. Рыцари думали, что до них не доберутся, поэтому и затеяли мятеж. Погибать никто не хотел. Поэтому следующий замок сдался без боя. Его владелец встретил нас на границе своих владений и покаялся во всех грехах.
— Французы — вруны и жадины, — сказал он, объясняя свое нежелание биться насмерть за свою собственность.
В этих двух грехах, ставших основной отличительной чертой французов в двадцать первом веке, уже в двенадцатом веке обвиняли и недолюбливали нормандцы своих соседей. В данном случае подразумевалось, что французский король Людовик обещал военную и финансовую поддержку, но не сдержал слово. Правда, о короле ничего не было сказано. На мой прямой вопрос об обещанной французами помощи владелец замка, не слишком склонный, как и все нормандцы, к дипломатическим ухищрением, сумел-таки уйти от ответа. Гийом, представитель герцога Нормандского, тоже не стал акцентировать внимание на этой стороне дела. Так понимаю, обе стороны устраивал вариант, когда король Людовик не имеет никакого отношения к мятежу.
На покаявшегося наложили небольшую епитимью в размере половины годового дохода от его владений и отпустили дальше грешить и каяться. От радости, что так легко отделался, рыцарь даже предложил мне свои услуги Я отказал ему, хотя не сомневался, что будет верно и доблестно служить против своих бывших товарищей. Нормандцы легко переходили из одного лагеря в другой по окончанию контракта, но, пока он действовал, исправно исполняли свои обязанности. Иначе бы их никто не нанимал.
В следующих двух замках остались только слуги, которые без промедления открыли ворота и дали разграбить имущество. Брать там, в общем-то, было нечего. Хотя брабантцы нашли. Меня же насторожил уход хозяев. Если они не захотели сдаваться, значит, надеются отбить нападение моего отряда. Поэтому удвоил количество разведывательных отрядов.
Король Франции Людовик Седьмой по прозвищу Молодой оказался скупердяем, но не вруном. Денег нормандским мятежным баронам он не дал, зато прислал полсотни рыцарей. Они, конечно, прибыли в Нормандию по собственной инициативе, но их содержание оплачивал король. Эти рыцари присоединились к примерно такому же количеству нормандских. С ними было около пяти сотен копейщиков и арбалетчиков. То есть противник немного превосходил нас по количеству и, как он думал, значительно — по качеству. Рыцарей ведь у них было почти в пятьдесят раз больше. На чем я и решил сыграть.
По моему приказу обоз брабантцев был оставлен в последнем захваченном нами замке. Дальше пошли без них. Сблизившись с противником на расстояние дневного перехода и якобы только тогда обнаружив его, я приказал быстро отступать. Пусть думают, что мы струсили и удрали.
На самом деле мы отошли к выбранному заранее невысокому холму. Деревья на нем сохранились только на плоской и обширной макушке. Слева возле холма протекала речушка, название которой я не смог выяснить. Ситуация была подобна с реками Эйвон в Англии. То есть, эта речушка называлась на местном диалекте просто Рекой. Вода в ней была чистая, просматривалось желтоватое дно и длинные зеленые ленты водорослей. Глубиной она была метра полтора. С этой стороны можно было не опасаться обходного маневра. Рыцари в тяжелых доспехах не любят форсировать водные преграды глубже полуметра. Справа мы поставили кибитки и телеги. Ям-ловушек на этот раз не копали, потому что конницы у противника было маловато. Ограничились кольями, которые в три ряда вкопали у подножия холма от речки до кибиток. Две шеренги копейщиков будут стоять перед кольями, чтобы это препятствие оказалось для рыцарей неожиданностью. По сигналу брабантцы должны были отступить за колья. Очень опасный маневр, особенно для неопытных солдат. Отступление может незаметно превратиться в бегство.
— Не вздумайте побежать, — предупредил я. — Тогда вас всех перебьют рыцари. А того, кого они пощадят, найду и повешу я.
— Не струсим, — заверил Реми от имени всего отряда. — В случае победы нас такие трофеи ждут!
— Ты прав, — согласился я и напомнил: — Рыцарей зря не убивайте, за них выкуп можно получить.
— Это мы знаем! — дружно произнесли брабантцы.
Лучников разместил выше по холму в три шеренги, чтобы не мешали друг другу стрелять. Им была поставлена задача сначала выбить рыцарей, потом — арбалетчиков и напоследок расправиться с копейщиками. Конные сержанты должны будут ждать за кибитками и телегами. Возможно, использую их, как приманку и, само собой, для преследования убегающего противника.
Враг появился на следующее утро. Скакали без разведки. Причем рыцари сильно оторвались от пехоты. Не ожидал от них такой безалаберности. В последнее время привык иметь дело с хитрыми и осторожными маврами, а то бы устроил засаду и перебил большую часть рыцарей на марше. Учту на будущее. Одеты они были поярче английских рыцарей. У всех сюрко, на которых изображены гербы с самыми невероятными символами и сочетаниями цветов. Такие же гербы и на сравнительно больших щитах. Копья длиннее тех, которые используют в Англии. А вот бригантин ни у кого нет. Только несколько рыцарей имели на кольчугах наплечи, одну-две небольшие пластины на груди и наручи и поножи. У остальных простые кольчуги, часто без капюшона и с короткими рукавами, и примерно у половины еще и шоссы — кольчужные штаны. Б
Увидев мой отряд, рыцари построились в линию, намериваясь, видимо, сразу броситься в атаку. Нашлись трезвые головы и уговорили дождаться пехоту. Я тоже решил дождаться их пехоту, чтобы решить с их отрядом за один раз. Некоторые битые быстро умнеют, делают правильные выводы из своих ошибок. Их пехота построилась в четыре шеренги. Арбалетчики стояли в первой. Арбалеты у них с маленькими деревянными луками, стреляют убойно на меньшую дистанцию, чем длинные луки, не далее ста метров. Я решил не ждать, когда они подойдут на нужную дистанцию, приказал сержантам выманить в атаку рыцарей.
Задача оказалась не сложной. Как только рыцари увидели, что против них легко вооруженные и защищенные всадники, сразу бросились в атаку. Их командир, сидевший на крупном гнедом жеребце, что-то закричал, наверное, попытался остановить, затем поскакал и сам. Следом за рыцарями быстрым шагом
