Под ветром ежится… За поворотом — кровля.Хозяин-фермер сумрачно бурчит,Что это лето даст ему не много:Жара и ветер высушили гроздья,—Неполон сбор… Убытки велики…Но жалоба его до сердца не дошла.Мой виноградник пуст, — растрепанные бурей,К земле прибиты светлые стихи…И даже та любимая гряда,Где зеленели детские страницы,Здесь на чужбине теша детвору,—Ненужным пустырем чернеет у дороги…Молчу. Не жалуюсь. Не хмурьтесь же, хозяин,Господь пошлет вам в будущем годуОбильный урожай.1931
Когда лежишь на берегу босой,—Поет вода и чайки вьются с писком,—И ешь свой хлеб с ослиной колбасойПод матово-сквозистым тамариском,—Ты самому себе покажешься святым:Ты даже ос не отгоняешь с носа,Летит песок, кадильный звонкий дым,И ящерица вьется вдоль откоса…Свой хлеб готов ты разделить с осой,—Пусть только, злюка, не кусает в темя.С издателем ослиной колбасойГотов ты поделиться в это время…Корректоров и тех готов простить,Все их «досадные», как оспа, опечатки…Сквозь сосны брызжет солнечная нить,И ветер ласковый во все влетает складки.Но если в этот трижды мирный часПрипрется дачник из лесного домаИ заскулит — в четырнадцатый раз! —О кризисе, о близости разгрома,—Вся святость, к дьяволу, с тебя слетает в миг…Ты, в душу впившийся, гундосящий репейник!С какой бы радостью тебя, копченый сиг,Всадил бы я башкою в муравейник!..<1932>
Вдоль по пляжу — пятна ближних…Кто, задрав клешнею ногу,Роет детскою лопаткойКрутобокую берлогу,Кто младенца плавать учит,И бутуз, в испуге диком,Миль на десять оглашаетЛес и берег буйным криком…Плотный немец — локти к брюху,—Пятки вскидывая к тылу,Сам себя вдоль дюн гоняет,Как цыганскую кобылу…Эмигрантская Диана,Мотылек на смуглых ножках,Пронеслась веселой рысьюВ изумрудных панталошках…А в воде, на мелком месте,—Темя в шлемах — огурцами,Два обглоданных нудистаПритворяются пловцами.* * *На песке томлюсь я в дюнахВ живописном беспорядке,Чтобы солнечною ванной
