Теперь не ворошить…Я ставлю точку черную,Я пью за нервы крепкие,—А счастье, слово русское,Спит много лет без просыпуУ Даля в словаре…»* * *Попов лимон обсасывал.Бывают положения,Когда ни философия,Ни юмор и ни лирикаНа дне бокала липкогоОтвета не найдут.Какой тут выход, к лешему?И только палец медленноМасонским знаком сдержаннымХозяину над стойкоюЗакажет новый грог…* * *Козлов курил сконфуженно…Но, вспомнив средство старое,Конфуз свой раздражениемВдруг круто осадил:«Любезные попутчики!Я счастья эмигрантскогоОтнюдь не поставщик…Порой и в копях брошенныхНаходят камень редкостныйЧудеснейшей воды.Но если копи залиты,—Ходить вокруг нелепица,О чем тут толковать…Ставь точку, — вещь нехитрая,—Я ставлю многоточие…Ведь даже кот ошпаренныйНадеждою живет.А впрочем — баста. В пятницу,По порученью Наденьки,Племянницы моей,Прошу вас к ней, приятели,На именинный пунш.Не выть же нам на паперти,Оскалив к тучам челюсти,В тридцать втором году…»XXVУ эмигрантской комнатыУтроба растяжимая:Меж шкафом и диванчикомВ табачном сизом облакеГостей, как в улье пчел…Одни, приткнувшись к столику,Помахивают вилками,Под мышками соседскимиПротаскивая снедь.Другие сбились таборомПод лампою висячеюИ скопом спорят яростноВ двенадцать голосов…Прорехи мирозданияВсе штопают да штопают,—Сто сорок восемь методов,Сто сорок восемь способов,А толку ни на грош.В углу, как полагаетсяПо русскому обычаю,Скрежещет «Стеньку Разина»Вспотевший граммофон…Ох ты, напев разбойничий!Ты к быту эмигрантскомуПрилип без всякой логики,—Ни кильки съесть без «Разина»,Ни выпить без него…В чаду юлою носитсяКубышка ясноглазая,Хозяйка-именинница,Уютнейшая Наденька,—Одних халвой попотчует,Другим нальет винца…Но вдруг она прислушалась,Нырнула быстро в спаленку,—И вот, через минуточкуИз-за портьеры пестренькойС лукавою улыбкоюЗовет Козлова-дядюшкуИ двух его коллег.В плетеной люльке с рюшами,Прочь одеяло сбросивши,
