так-то быть просто,
Коль ты не велик, и не дюж.
Ты – словно девчонка- подросток
В саду среди яблонь и груш.
Но кроной, зелёной и пышной,
Спасала нас в ливень и зной.
А яблочки что твои вишни,
И цветом, и величиной.
За это их русские люди
Китайкой обычно зовут.
И соки их сладкие любят,
А джемы с повидлами – гут.
Но дело не только лишь в этом.
Ты лучшим бальзамам сродни —
Сердца наши радуешь цветом,
Особенно в майские дни.
Друзья
Синицы звонко тенькают.
Январским ясным днём
Мы с верным другом Стенькою
По улице идём.
Два друга, два приятеля,
Всё делим пополам…
Полезное с приятным —
Прогулка по делам.
В аптеку – путь недальний,
Над нами – неба синь…
Я – льготник федеральный,
А Стенька – сукин сын.
Всё в жизни приемлю, как надо:
Земной неизбежности край,
Реальность, где горе и радость,
И сказки, сулящие рай.
И Правду, и Ложь принимаю:
Фиаско и громкий успех;
Февраль, притворившийся маем,
Дождём притворившийся снег.
Живущий Любовью и Словом,
Доживший до нищенских льгот,
Я сам… притворяюсь здоровым.
И мне это даже идёт.
Вторгались в судьбу мою беды,
Вползало непрошено зло.
Я всякого в жизни изведал.
И всё-таки мне повезло,
Что я на планете не лишний,
Позиций своих не менял,
Всегда был для ближнего – ближним
И зла ему не причинял.
Всей сутью поверьте мне люди,
Любви присягал, не рублю,
Я думаю: жизнь меня любит.
А я её очень люблю.
☼ Анатолий Молчанов
Говорят, я ребёнок блокады.
Возражаю решительно: «Нет!»
Был я школьник тогда, и не надо
Это путать за давностью лет.
В сорок первом мне стукнуло девять,
И Гайдар нас уже научил,
ЧТО мальчишкам положено делать,
Если к бою сигнал прозвучит.
Берёзовая роща…
Тих и бел
Твой светлый мир
Спокойствия и ласки…
Я, путник,
Что в дороге поседел,
Стою, молчу и жду
Чудесной сказки.
Берёзовая роща,
Белый храм,
Где каждая берёзонька —
Колонна…
И солнышко уходит,
Как с амвона,
Багряное,
К неведомым богам…
Юрий Монковский
Сын
На уголке тропинки узкой,
Где догорал избы скелет,
Сидел —
один,
последний,
русский,
Иван,
шести неполных лет.
Ручонкой смахивал нетвёрдой
Слезу чумазый малышок;
К нему фашист приблизил морду
В упор, нос к носу на вершок.
И, целиком закрыв от мира,
В его глаза вселила страх
Стена фашистского мундира
В кровавых пятнах и крестах.
Легко убить мальчонку немцу,
Вполне достаточно пинка;
Но «победитель» над младенцем
Ещё куражился пока.
Лишь чудом минула расправа,
Врага, как бурей, унесло!
Пехота слева, танки справа
Ворвались в дымное село.
Машины мчались ураганом,
Взрывая пепел и бурьян,
И тут внезапно мальчугана
В дыму заметил капитан.
С железным лязгом, в клубах пыли,
Чуть не поставив на дыбы,
Солдаты танк остановили
Вблизи мальчишеской судьбы.
Стальной, от шрамов полосатый,
Он встал как Родина, как дом!
Парнишку взял боец усатый,
Свой гнев смиряющий с трудом;
И паренёк почуял душу,
Родные русские сердца...
– Как звать, герой, тебя?
– Ва-а-ню-ю-ша!..
И сжали пальчики бойца...
И танк, взревев, рванулся к бою
В разруху, пламя, темноту,
Чтоб мстить за взятого с собою
Из круга смерти сироту,
Метель огня несла машина,
Всё сокрушая на пути,
И каждый выстрел бил – «ЗА СЫНА!»
(Уж ты, Ванюша, их прости!)
Ты подрастёшь;
но память твёрдо
Твоя удержит до конца
Фашиста алчущую морду
И ласку русского бойца.
Живи, сынок!
В крестах мундиры
К тебе не сунутся опять!..
С колен мы подняли полмира!
Так как же Сына не поднять?!
Владимир Морозов
Из цикла «Свет»
Вас за добро благодаря,
Печаль пытаюсь превозмочь.
В свинцовом небе ноября
Ищу спасительную ночь,
Ищу приметы высших сил
И высших сфер вселенский знак.
За Вас я Господа просил,
Шепча слова в холодный мрак,
Чтоб по делам судил и рек
Свой приговор, когда пред ним
Предстанет светлый человек,
Мир нёсший именем своим.
Ты навсегда останешься живой,
Реальности кромешной вопреки…
Срифмуем жизнь с зелёною травой,
Бесстрашье записав в черновики.
Исправим смысл, подумав над строкой,
Изменим ритм.
И, устремляясь ввысь,
Восславим стих, возвышенный такой…
Держись, моя хорошая, держись!
Поэтам ведь отсрочка суждена
От вечного забвения – на срок,
Пока осталась хоть строка одна
Иль всё, что остаётся между строк.
А я всё не привыкну без тебя…
Печально мыслю, голову склоня,
В мгновениях – лишь прошлое любя —
Смотрю на пламя прежнего огня,
Чтоб взглядом зачарованным следить
Сквозь боли затуманенный овал
Слезы,
Что как вольфрамовую нить
Незримый кто- то
Там нарисовал,
Отображая неизвестный путь,
Но для меня начертанный теперь…
Огонь всё повторяет: «Не забудь!
И слову несказа́нному поверь!»
Твоя душа незримо будет рядом,
Каких бы сказок ни придумал я.
Ты смотришь на меня весёлым взглядом,
Насмешливо о чём-то говоря.
А фоном для портрета – невский берег
И неба чуть нахлынувшая тень.
Я был и меланхолик, и холерик,
Флегматик и сангвиник…
Дребедень
Такая находила, что порою
Смотрела ты и, смысла не найдя
В словах, что были взрослою игрою,
Смеялась, всё куда-то уходя,
Спешила, словно каждое мгновенье
Пыталась сохранить, чтоб нынче я
Иронию возвысил до прозренья,
Начав к ней восхожденье от нуля,
А лирику печали в тихом слове
Смог вознести до горней высоты.
Ведь свет в моих стихах тебе не внове,
Ему меня и научила ты.
Перебирая старых дневников
Когда-то позабытые тетради,
Где слово обретает зримость слов
Той жизни в позабытом Ленинграде,
Я всё до каждой буквы разберу,
Читая и сквозь время прозревая,
Как ты стоишь беспечно на ветру,
Как будто ждёшь из юности трамвая,
Как в сумраке предутреннем спеша,
Сквозь стёкла перемёрзшие взирая,
Трепещет, словно бабочка, душа
Твоя, дорог своих не выбирая.
А ты сама проходишь стороной
Подъяческой Большой и вдоль канала,
Туда, за исчезающей луной,
Где будет свет и новое начало.
Светясь в лучах над куполом собора…
И ты пыталась миг запечатлеть,
Не зная, что всё кончится так скоро.
Бывает снег недолговечен ведь,
И он неслышно падал, сразу таял
И застывал дождинками у глаз…
И я, воспоминания листая,
Теперь вот вспомнил беспечальных нас.
Я иногда пытаюсь угадать
То слово, что в ответ бы мне сказала,
Как будто возвратить хочу опять
Уже невозвратимое начало
И словно замираю над строкой
И, ни во что не веря, ясно вижу,
Что ты меня приветствуешь рукой,
Но вот улыбку даришь лишь Парижу.
Дни невозвратны, как в календаре.
Оборван лист, но знаю наперёд,
Всё также будет осень в ноябре,
А в
