точки зрения взрослых, является для них оптимальной. В настоящее время актуальной стала проблема изменения системы школьного питания. Как вариант предлагается “шведский стол”».
Были предложены и другие проблемы, касающиеся оформления территории школы или представительского холла. Эти проблемы важны именно для нас, в другой образовательной среде значимыми для проектной разработки на подобном семинаре могут оказаться совсем другие темы.
Надо сказать, что многие педагоги с трудом включались в работу своих групп. Ведущим семинара приходилось все время перемещаться по школе, присоединяясь к работе то одной, то другой команды: помогая, стимулируя, объясняя… Но постепенно люди втянулись в общение друг с другом (достаточно необычное для педагогов по своему содержанию и форме). Им стало интересно. А интерес зачастую – это первый шаг к созданию собственно мотивации.
На общую встречу люди возвращались уже совсем в другом состоянии. Они воспринимали себя и тех, с кем пришлось взаимодействовать, как единую команду. Они сделали дело, были довольны и рвались продемонстрировать свои успехи. Группы по очереди получали слово. После выступления каждой группы наступало время вопросов, уточнений, с которыми мог выступить любой участник другой группы, а также ведущие. Большая часть критических замечаний и вопросов сначала исходила от ведущих, затем более активную позицию заняли и сами участники. Конечно, проекты оказались очень разными по качеству исполнения. Нашей задачей было, с одной стороны, поддержать людей, показать положительные, творческие моменты их работы, а с другой – помочь всем участникам довести проекты до уровня продуманных, логически выстроенных планов. Не обошлось без мелких обид, но в целом удалось сохранить рабочую, конструктивную атмосферу. Итогом обсуждения стали несколько готовых проектов, которые вполне годились для реализации.
Следующим этапом работы было обсуждение. Вопросы были такие: удалось ли прояснить для себя, что такое проектная работа? Есть ли место такой работе в вашей профессиональной деятельности в школе? Появились ли идеи относительно конкретных тем проектов? Имеет ли проектная работа педагогическую ценность и какую?
Участники были практически единодушны: удалось изнутри почувствовать психологическую прелесть коллективной проектной работы. Она стала более понятной с технологической точки зрения; ее педагогическая, образовательная ценность так же, как и собственно профессиональная, несомненны. Было высказано несколько интересных идей относительно конкретных проектов. И был еще один, можно сказать, – «побочный» эффект семинара, очень близкий сердцу именно психологов. Участники говорили о том, что на собственном опыте убедились, насколько важно «прожить» какую-либо идею или проблему для того, чтобы сделать ее личностно значимой.
Этот семинар педагоги в течение года вспоминали не раз. Он действительно помог многим посмотреть на процесс обучения с иной, непривычной точки зрения, с точки зрения осмысленной, целенаправленной активности самих детей, выступающих по отношению к своей учебе деятелями, а не исполнителями.
Данная игра, практически в неизмененном виде, была предложена участникам городского семинара «Роль игровых технологий в формировании субъектной позиции школьников и педагогов», проводившегося педагогическим коллективом нашей школы. Она получила очень высокую оценку участников, что позволяет нам предложить уважаемым читателям этот частный опыт в качестве возможной формы работы.
Игровые проекты в работе с детским самоуправлением
Во многих школах существуют органы самоуправления под разными простыми или претенциозными названиями. Часть из них работает очень успешно, большинство же является реально не существующими мертворожденными структурами. «Живыми» такие организации бывают только там, где они изначально создавались для решения «всамделишных» проблем, где их мнение что-то значит, и они действительно принимают участие в управлении определенной частью школьных дел. Очень часто подобные структуры рождаются не в плановом порядке, а как естественное следствие развития событий в школе, например, в результате конфликта, бунта, «бузы».
В нашей школе все началось именно так. Причем к моменту вмешательства психологов конфликт вполне успешно и бойко развивался. Административные меры результата не возымели. В общем, в школе имел место скандал. Мы попробовали применить к этой на глазах разбухающей ситуации классическую схему «конфликтологической» работы.
Прежде всего состоялись переговоры с каждой из конфликтующих сторон. Они преследовали две цели: дать участникам возможность сформулировать основные претензии и поделиться своими чувствами и проблемами, а также заручиться готовностью каждой стороны начать переговоры друг с другом. Первая задача была воспринята и решена обеими сторонами «на ура». Со второй – оказалось сложнее. Прежде всего заминка вышла со стороны педагогов. Они долго настаивали на другом развитии событий: «Давайте вы, психологи, им все и объясните». Кое-как убедили.
Общей встречи все несколько опасались. Педагоги боялись, что дети будут грубыми, школьников настораживало участие администрации, да и в справедливость мнений учителей, с которыми уже не одну неделю шли открытые боевые действия, им не очень-то верилось. За «круглым» столом пытались сесть по принципу «здесь наши – там ваши». Не удалось, всех перемешали. Слева и справа от доски повесили два больших ватмана. Я, ведущая, объявила цели и правила обсуждения, как могла, сняла напряжение и выразила уверенность в том, что такие разумные люди, как граждане ЭШЛ, просто не могут не договориться. И началось. Все развивалось не так, как предполагалось. Обе стороны говорили достаточно убедительно. Но вот что удивительно: детям для выражения своих мыслей требовалось значительно меньше слов. Педагоги же были крайне велеречивы и витиеваты. Ребята неоднократно просили повторить высказывание еще раз. К концу школьники устали от многословности взрослых. Но ватманы постепенно заполнялись. На одном были записаны чувства и претензии педагогов, на другом – детей. Когда дискуссия вышла на второй круг, мы переместили листы бумаги таким образом, что они оказались рядом на доске. Для наглядности психолог, ведущий встречу, провел стрелки от некоторых записей на одном листе к записям на соседнем. Претензии и чувства оппонентов в этом конфликте оказались зеркальными. На некоторое время воцарилась тишина. Но шел уже третий час обсуждения, все устали и хотели есть. Уже было понятно, что в таком многочисленном составе трудно найти верное решение.
Выход нашелся сам собой. Педагоги выбрали нескольких школьников, пользующихся у них доверием, школьники – столько же педагогов по тому же принципу. Их вместе назвали оргкомитетом по выработке путей выхода из кризиса.
Комитет работал две или три недели и создал… «Хартию девятых классов». Она включала в себя основные правила взаимодействия школьников и педагогов, ребят между собой, задавала правила решения возникающих конфликтов. «Хартию» обсудили и торжественно подписали все члены педагогического коллектива и ученики. Казалось, что ситуация исчерпана.
Но не тут-то было. Как вы понимаете, о происходящем знала вся школа. «Хартия» была встречена по-разному. Младшими приблизительно так: «Эх, нам бы так!» А старшими совсем по-другому: «У нас бы это получилось лучше». От многих классов стали поступать предложения присоединиться к «Хартии». («Естественно, после ее улучшения», – добавляли учащиеся 10–11 классов.) Возник временный Совет школы по разработке общешкольного документа. «Хартию» доработали и приняли. Она стала документом, регулирующим всю внутришкольную жизнь. Но кому-то нужно следить за ее исполнением, добавлять и расширять содержание. И Совет школы стал постоянным.
Но время прошло, ребята из девятого перешли в десятый, затем в 11 класс и наконец закончили в школу. С прошлого года деятельность Совета стала замирать и к концу года практически прекратилась. Он стал чисто декларативным органом, ничего не определяющим в жизни школы. Было понятно, что от идеи Совета нужно либо отказываться, либо предпринимать какие-то шаги по его возрождению. Решили начать со второго. А вдруг получится?
Прежде всего объявили перевыборы представителей от классов (с шестых по одиннадцатые). Попросили классных руководителей включиться в них максимально, так как сами учащиеся демонстрировали явную незаинтересованность во всей этой «суете вокруг Совета». Громко и с помпой провели перевыборы взрослых членов Совета. Голосование было общим и тайным для всех учащихся и всего педагогического коллектива. Придумали еще один путь, которым ученик может попасть в Совет: «Большую пятерку». Прямым тайным голосованием выбрали пятерых самых авторитетных учеников 6-11 классов. В «Большой пятерке» оказались ученики 9,10 и 11-х классов. Эта последняя процедура немного встряхнула школу, всем было интересно, кто же окажется в числе самых-самых. Естественно, что к моменту объявления состава Совета и его первого сбора эти пятеро были более других настроены на работу (как-никак, а доверие оказано всей школой).
Наша дальнейшая тактика (ее разрабатывали педагоги – члены Совета и мы, психологи) состояла в том, чтобы делать все не так, как было в прошлом году, а стратегия – в том, чтобы создать сплоченную, единую команду Совета, готовую и умеющую коллективно ставить цели своей деятельности и достигать их. Попутно нам представлялось очень важным повысить внешний статус Совета, сделать его органом привлекательным, если хотите –
