раздражал, а, напротив, ласкал. Словно нежные объятия.
— Ничего не вижу, — сказал он.
— Глаза должны привыкнуть, — раздался откуда-то из глубины голос Люцифера.
Постепенно стали проступать контуры и формы. Они росли, обретали объем отбрасывая тени.
А затем он увидел.
Люцифер сидел за письменным столом, подпирая руками голову и улыбаясь. Рядом с ним стояла женщина. Во всяком случае, Филипп
Свет исходил от нее. Ее кожа светилась, словно каждая косточка внутри была пламенем. Смотреть на нее было все равно, что смотреть на солнце.
— Теперь лучше? — спросил Люцифер.
Филипп кивнул, заметив Сатину и Флукса, стоявших у стены рядом с котом. Флукс смущенно улыбался, а Сатина помахала ему. Что они здесь делают?
— Так это и есть знаменитый Филипп? — сказала женщина, и голос ее, казалось, тоже светился. Он был теплым и золотистым, как солнечный свет в самый-самый первый день весны. — Мой брат рассказывал мне о тебе.
— Ваш брат? — Филипп заметил улыбку на ее устах. — А кто ваш брат?
— Мортимер, — ответила она. — Мы — близнецы, хотя и не очень похожи друг на друга. Меня зовут Вита.
— Филипп, мальчик мой, Вита это… — начал Люцифер, но остановился и почесал в затылке, отчего парик съехал и стал походить на шапку, надетую задом наперед. — Как бы это объяснить… Видишь ли…
Но Филипп уже все понял. Он посмотрел пылающей женщине прямо в глаза.
— Вы — Жизнь.
— Мортимер был прав, — сказала она и кивнула. Тени в комнате кивнули в такт ее движению. — Ты быстро соображаешь.
Филипп взглянул на Люцифера, который на несколько секунд исчез в танцующих лучах солнца. Потом на Сатину. Потом на Флукса. Снова на Сатину.
Его сердце забилось сильнее.
— Я вернусь, правда? Поэтому вы собрались здесь? Вернусь… к жизни?
— Да. — Дьявол улыбнулся. — Что ты на это скажешь?
Филипп ничего не сказал. Он не знал, что нужно говорить. Домой! Это слово показалось ему незнакомым.
— Филипп, ты выполнил здесь свое задание, — продолжил Люцифер. — Или вернее, этого задания больше нет. И отправить тебя назад было бы самым справедливым решением. Не то, чтобы я был большим любителем справедливости, конечно, но… м-да… — Он вздохнул и покачал головой. — Есть еще одна причина, из-за которой тебе надо вернуться. Ты оказываешь слишком плохое влияние на эти места!
— Но разве я могу вернуться просто так? — спросил Филипп и попробовал сосчитать. Сколько дней — или все-таки ночей — провел он здесь: десять? четырнадцать? Что он скажет маме?
«Привет, мама, я только что вернулся из Ада, где помешал убить Сатану. А как ты поживала тут все это время?»
— Конечно, ты можешь вернуться просто так, — сказал Люцифер. — Вита все устроит.
— Жизнь всегда найдет выход, — добавила пылающая женщина, улыбаясь.
— Когда…
— Как только попрощаешься, — ответил Люцифер и посмотрел на свои карманные часы. — Я и без того отнял у тебя слишком много времени.
— Прощайте… — прошептал Филипп и почувствовал себя круглым дураком.
Он ничего не понимал. Ведь он возвращался домой. К маме. К солнцу, к небу, к пению птиц. Возвращался, не в силах описать безграничную радость, которая пронизывала его от такой новости. И при этом никак не мог отделаться от чувства горечи.
Филипп повернулся к Сатине. Она ему улыбалась и видел, что это одна из тех улыбок, которые не доходят до глаз. Такая же, как радость внутри его самого которая не доходила до сердца.
Он перевел взгляд на Флукса, тот смущенно откашлялся. Один его глаз был черным, как и его кудрявые волосы.
— Да я знаю, тебе кажется странным, что я здесь, — сказал толстяк и потер одну ногу о другую. — Но я услышал. что ты уезжаешь, и подумал, что мне надо с тобой попрощаться и сказать… м-да, что мне очень жаль, что мы с Азиэлем с тобой так обошлись и… м-да, ну вот это я и хотел сказать.
Филипп внимательно посмотрел на него.
Мешал яркий свет, или все-таки рога у него стали поменьше?
Он указал Флуксу на фонарь у него под глазом:
— Это Азиэль поставил?
Флукс кивнул:
— Я хотел его удержать до прихода кого-нибудь, но он сильнее меня.
— Ты держал его достаточно долго, — сказал Филипп и добавил: — Ты меня спас.
Улыбка Флукса стала шире и в то же время смущеннее.
— Ой, это самое малое, что я мог сделать!
Филипп замер перед Сатиной. Так они и стояли, надеясь, что первым начнет говорить другой. Или надеясь, что никто не будет говорить совсем.
— Драная Борода шлет тебе привет, — сказала наконец Сатина. — Он очень хотел прийти попрощаться, но у него нет времени. У ворот скандалят атеисты.
— Поблагодари его за привет и передай мой, — сказал Филипп. Потом набрался мужества и добавил: — Мне будет тебя не хватать.
— Мне тоже, — вздохнула Сатина. Вдруг она наклонилась и поцеловала его прямо в губы. Филипп замер, почувствовав, как трепетное тепло прокатилось по его телу до самых пальцев ног. В секунду поцелуя, которая показалась ему вечностью, его тело словно пронзило сияние, как у женщины, что стояла позади него.
Их губы разъединились, и кабинет Люцифера стал светлее.
— Прощай, Сатина, — произнес Филипп еще раз, но к его удивлению она покачала головой.
— Это надо сказать по-другому!
Она еще раз наклонилась и что-то шепнула ему на ухо. Два маленьких слова, которые эхом отозвались в его голове и заставили улыбнуться. Хотя он не понял, что именно она сказала.
— Ты готов, Филипп? — спросила Вита.
Он повернулся к ней и кивнул:
— Что надо делать?
— Только держать меня за руку, — сказала женщина и показала на что-то за его спиной.
Филипп обернулся и увидел, что над полом поднялся занавес, закрывавший вход в Комнату Испытаний.
— А потом пройти через занавес.
— И все?
Вита приблизилась к нему. Походка ее была плавной, почти парящей, как полярное сияние в небе. Оказавшись рядом, Вита протянула ему руку.
— Это все.
Филипп собрался взять ее за руку.
— Минуточку, подождите! — вдруг воскликнул Люцифер. — Чуть не забыл… Прежде чем ты отправишься в путь… — Он что-то вынул из ящика письменного стола и жестом подозвал Филиппа к себе.
— Я думал, как мне избавиться от этой штуки, — сказал Люцифер и протянул ему кожаную подвеску. К ней была прикреплена заячья лапка. — Это принесет тебе больше счастья, чем мне, — сказал Властитель и повесил ее Филиппу на грудь.
