Владимир Анин
Фабрика
Я лежал на спине, накинув на лицо панаму и закрыв глаза. 'Не нужен нам берег турецкий…' всплыли в памяти слова старой песни. Нет, ребята, подумал я, тут вы неправы. Где, как не в Турции, может погреть свои косточки простой российский обыватель? Шелест волн убаюкивал, горячий ветер ласкал тело. Пальцы на ногах начинало пощипывать — видимо, тень уже успела переместиться, подставляя мои ступни беспощадному южному солнцу. Но вставать и в очередной раз передвигать лежак категорически не хотелось.
— Папа, папа! — послышался Лялькин голос.
Лялька — это моя трехлетняя дочь. Она сидела у воды и увлеченно играла в песочек, а тут вдруг стала кричать на весь пляж. Я испуганно вскочил и посмотрел на Ирину, которая, как ни в чем ни бывало, спала на соседнем лежаке, выставив на всеобщее обозрение обнаженную грудь. Хотя, надо признаться, было, что выставлять, и я, несмотря на тлеющую где-то в глубине души ревность, позволял ей демонстрировать свои прелести. Тем более что на пляже это было в порядке вещей, а восторженные взгляды окружающих доставляли моей жене истинное наслаждение.
Лялька бежала ко мне, размахивая лопаткой, и верещала:
— Ведерко уплыло!
Ирина даже бровью не повела. Мать называется! Вот оно — женщина на курорте. Как и всему другому, отдыху она отдается с головой. И ничто на свете в эту минуту ее не тревожит. Тем более что рядом есть любящий муж, который обо всем позаботится.
— Ну, где твое ведерко?
Я присел рядом с дочкой, стряхивая песок у нее с головы.
— Там! — сказала Лялька, махнув рукой в сторону моря.
— Ох-ох-ох! — вздохнул я. — Ну, ничего, сейчас мы его поймаем.
После часа лежания на жаре даже теплая вода Средиземного моря кажется слишком бодрящей. По колено можно зайти почти сразу, но дальше… это требует определенных усилий и воли. Собравшись с духом, я резко окунулся по шею и поплыл туда, где метрах в ста от берега покачивалось на волнах Лялькино ведерко.
Однако вскоре я заметил, что оно почти не приближается — видимо его относит ветром, — и прибавил ходу. Когда, наконец, до цели оставалось совсем немного, я оглянулся и обнаружил, что заплыл уже очень далеко, так что люди на берегу казались крошечными насекомыми. В это время набежавшая волна перевернула ведерко, и оно скрылось под водой.
'Только этого не хватало!' — подумал я и нырнул следом.
Казалось, еще чуть-чуть, и мне его уже не достать. Я сделал рывок и, схватив ведерко за дужку, попытался всплыть. Но не тут-то было — безобидное детское ведерко потяжелело до веса двухсотлитровой бочки и потащило меня ко дну. Я не на шутку перепугался и, отпустив ведерко, рванул кверху, но какая-то неведомая сила не желала выпускать меня из своих объятий. Я отчаянно барахтался, а отблески на поверхности воды становились все дальше и дальше, сумрак вокруг меня сгущался. Резкая боль пронзила голову, будто в уши воткнули раскаленный металлический прут. От ужаса я взвыл. Вода хлынула в рот и в нос. В глазах потемнело, и я потерял сознание…
Над самым ухом пронзительно крикнула чайка. Я открыл глаза, а точнее один, левый глаз, потому что лежал, уткнувшись лицом во влажный песок. Волны одна за другой набегали на берег, щекоча пятки шипящей пеной. Я закашлялся и срыгнул соленой водой. Тело ныло, будто по мне проехался трактор. Я с трудом приподнялся и сел. Вокруг ни души, берег совершенно пуст. Куда-то подевались лежаки, навесы. И гостиница исчезла.
Может, конечно, меня отнесло куда-нибудь в сторону, да вот только я знаю наверняка, что все побережье в районе Анталии сплошь застроено гостиницами. Найти в этих краях дикий участок очень непросто. Я сам несколько раз совершал пешие прогулки по берегу, и сколько видел глаз, всюду был лишь один сплошной пляж, усеянный туристами, а из-за деревьев выглядывали самые разнообразные строения — гостиницы всех возможных категорий.
Я встал и для верности подпрыгнул. Ничего. Проклятье! Я повернулся к морю и стал вглядываться вдаль, пытаясь отыскать катер, яхту или, на худой конец, какого-нибудь серфингиста. Но тщетно — покрытая легкой рябью, водная гладь до самого горизонта была пуста. Я постарался взять себя в руки и решил отправиться на поиски людей. Где-то же они должны быть!
Не успел я об этом подумать, как земля под ногами дрогнула, и скрипучий металлический голос за спиной произнес:
— Freeze! Turn around! Slowly!
(Ни с места! Повернуться кругом! Медленно!)
— Чего? — пробормотал я, хотя прекрасно понял услышанное, просто это было очень неожиданно.
— Russian? Русский? — произнес все тот же голос. — Повернуться кругом! Медленно!
Я стал поворачиваться, для верности даже подняв вверх руки. То, что я увидел, вынудило меня застыть в буквальном смысле этого слова. Со стороны я, наверное, выглядел смешно: челюсть отвисла, глаза выкатились из орбит, а волосы на голове встали дыбом. А как, по-вашему, должен реагировать человек, еще совсем недавно беспечно загорающий на пляже в окружении таких же отдыхающих, и вдруг оказавшийся на пустынном берегу лицом к лицу с огромной говорящей машиной?
Чудовищный агрегат, представляющий собой блестящий на солнце цилиндрической формы стальной корпус на четырех слоновьих ногах, с длинной извивающейся шеей, вперился в меня зелеными зрачками глаз, притороченных на макушке маленькой круглой головы. Две небольших руки-щупальца с клешнями медленно раскачивались в воздухе.
— Прошу следовать за мной, — сказала машина и, развернувшись, зашагала прочь от берега.
Один глаз ее повернулся на сто восемьдесят градусов и продолжал следить за мной. Заметив, что я не шелохнулся, машина остановилась.
— В ваших интересах следовать за мной!
Я понял, что лучше подчиниться.
Поначалу пришлось топать в гору. Рыхлый песок под ногами затруднял движение, но механический 'бронтозавр' легко шагал вперед, виртуозно раздвигая щупальцами ветви деревьев, умудряясь не сломать ни одной. Поднявшись на вершину холма, я с ужасом понял, что нахожусь на острове, в центре которого, словно гигантский кратер, выделялась огромная впадина, поросшая густым лесом. Вдалеке, над деревьями, высилось замысловатое строение, утыканное трубами.
— Это какая-то фабрика? — спросил я, но машина продолжала молча шагать вперед.
Территория фабрики была обнесена глухим каменным забором с несколькими рядами колючей проволоки наверху. Мы подошли к массивным стальным воротам с ярко-оранжевой надписью 'Sand Island' ('Песчаный остров'). Машина наклонила голову к какому-то устройству, похожему на видеокамеру, и ворота медленно открылись.
По многочисленным асфальтовым дорожкам, которыми была оборудована территория странной фабрики, сновали десятка три неуклюжих машин на колесиках, с шестью механическими руками, большой платформой и плоской головой, похожей на башню бронетранспортера. На конце коротенькой 'пушки' светился зеленый глаз, наподобие тех, какие были у моего провожатого.
Одна за другой подкатывая к пандусу, с которого им на платформу аккуратно укладывались какие-то коробки с такой же надписью, что и на воротах фабрики — 'Sand Island', машины обхватывали поклажу всеми шестью руками и катили по дорожке куда-то вправо, исчезая за углом.
'Мистика какая-то!' — подумал я.
— Прошу за мной, — проскрежетала машина и, распахнув стальные двери по соседству с пандусом, шагнула внутрь.
