Специальные служители тотчас подхватывают особенно беспокойных больных и относят в «зал кризисов», где им свободно дают сотрясаться в самых неистовых истерических судорогах.
По учению Месмера, после такой разрядки, скорее похожей на массовый психоз, наступает освобождение от болезни. Флюид, проникший в тело пациента, вытесняет ее и приносит исцеление.
Недруги Месмера по-прежнему потешались над его методом. Теперь его обвиняли в том, что магнетическое лечение опасно для нравов. Бульварные писаки в глумливых статейках утверждали, будто в «зале кризисов» особо нервные дамы получают успокоение (читай — удовлетворение) обычным физиологическим путем. А завзятые ловеласы ожидают от магнетизма одного — оживления своей утомленной мужской силы. Так, казалось бы, медицинская проблема становится в центре внимания, изрядно подпорченная гривуазным подтекстом.
От журналистов не отстает театр. Месмеромания переносится на подмостки, и осенью 1784 года итальянская королевская труппа разыгрывает фарс под названием «Современные доктора». Автор пьески некто Раде, мелкий стихотворец, высмеивает Месмера с его магнетизмом и флюидом. Но фанатики, слепо верящие в месмеризм, освистывают пьесу и ее автора.
Дальше больше — фанатизм нарастает. Стоит Месмеру показаться на улице, как больные и здоровые бросаются к нему, чтобы только дотронуться до его одежды. Все они слепо верят в магию его личности, в его способность творить чудеса. А так как не всем удается попасть на прием к магу и волшебнику, в продаже появляются так называемые маленькие «ушаты», чтобы лечиться по методу Месмера на дому. Но и это не всем по карману. Тогда пророк и маг намагнетизировал дерево на улице Бонди, и сотни человек веревками привязывают себя к нему и ждут «кризиса». Возникают магнетические рощи и гроты, тайные кружки и ложи, дело доходит до открытых схваток между сторонниками и противниками Месмера, происходит даже несколько дуэлей.
Могущество Месмера растет, множится слава, растут и его доходы. Тем временем в его доме, как когда-то в Вене, часто, когда хозяин свободен от сеансов, собираются гости. Не забывают Месмера и старые друзья, знакомые еще по Вене. Когда оказывается в Париже, к нему непременно заглядывает Моцарт, бывает да Понте и Метастазио, посещает Касти. Всех их интересуют сеансы волшебника, и каждый хочет незаметно присутствовать на них. А Касти даже решился на себе испытать метод Месмера и с его помощью излечился от мучившей его мигрени. После магнетических сеансов, как когда-то в Вене, они проводили вечера за беседой.
Касти был отличным рассказчиком и охотно поведал свою историю. В чем-то она походила на то, что пришлось пережить в Вене и Месмеру: преследование и изгнание. Это, несомненно, их сближало.
В шестнадцать лет, окончив семинарию, Джанбаттиста Касти уже имел звание профессора красноречия и был известен как сочинитель стихов. Однако как поэта его не очень привечали. Неудачи на поэтическом поприще не обескуражили его. Он начал писать новеллы. В них сразу же проявился его язвительный талант острослова и охальника.
Описание любовных похождений и насмешки над церковниками принесли ему скоро такую известность, которой не мог тогда похвастаться, пожалуй, ни один поэт. Из-за этого-то, собственно, и начались у него неприятности. За дерзкое поведение и слишком вольные сочинения Джанбаттиста Касти был предан анафеме и выдворен из Рима. Пришлось отправляться в изгнание. Впрочем, сожалеть об этом ему особенно не пришлось. Он обосновался во Флоренции, где стал близким ко двору поэтом. Отсюда он начнет свой путь к европейской известности, несколько, правда, скандальной, но все же славе.
После нескольких лет жизни во Флоренции Каста оказался в Вене. Его привез сюда Иосиф II, которому во время поездки во Флоренцию приглянулся остроумный и веселый итальянец. В австрийской столице Каста пытался войти в милость Марии-Терезы, стремясь получить звание придворного поэта вместо подвизавшегося там Метастазио. Оба они были однокашниками по итальянской академии «Аркадия», основанной в 1690 году в Риме. Метастазио был приглашен в Вену, где стал очень популярен как поэт и либреттист многих опер. Здесь, в Вене, они и встретились вновь. Оба были завсегдатаями музыкальных вечеров в доме Месмера и ценили его тонкий вкус знатока музыки и литературы.
Тогда же Месмер прочел в рукописном списке нашумевшее сочинение Каста «Татарская поэма». Каста читал поэму при венском дворе. Иосиф II не присутствовал при чтении и пожелал сам познакомиться с ней. Автор поднес ему красиво переписанный от руки экземпляр. Прочитав, император остался недоволен.
Поэма являлась острым политическим сочинением и могла серьезно осложнить австро-русские отношения, с таким трудом только что налаженные во время свидания Иосифа II (он значился под именем графа Фалькенштейна) и Екатерины II в Могилеве. Встреча запомнилась своей пышностью и великолепием. Были сооружены триумфальные ворота, состоялся парад войск и маневры, по вечерам шли балы и запускали фейерверк, была заложена церковь во имя Иосифа, на строительство которой австрийский император и русская императрица выделили изрядные суммы. Словом, встреча прошла успешно, отношения между Австрией и Россией налаживались. И вот теперь из-за какого-то щелкопера- борзописца все могло сорваться.
Чем же такой опасной оказалась поэма Каста?
Продолжая свой рассказ, Каста напомнил содержание поэмы. Попутно пояснив Месмеру, что, для того чтобы понять ее подлинный смысл и то, о чем в ней идет речь, необходимо расшифровать имена героев и места действия. Узнать об этом можно из прилагаемого словарика, своего рода ключа к тексту. И тогда станет понятно, что поэма его довольно прозрачная аллегория. Судите сами.
…Томмазо Скардассаль, герой поэмы, претерпев целый ряд приключений и лишений — турецкий плен, любовь черкешенки Зельмиры, побеги, — попадает наконец в Каракору и оказывается при дворе властной и хитрой Турракины. Кого скрыл под этим именем автор? Современники знали это очень хорошо. Недаром поэт строгих нравов Парни, осуждая Каста за его дерзкую поэму, возмущался тем, как он мог выступить «против владычицы огромной страны». Если заглянуть в упомянутый словарик, то мы узнаем, что Каракора — Петербург, а Турракина — венценосная Екатерина II.
Приключениям Томмазо в России и посвящены большинство из двенадцати песен поэмы Каста. В ней, конечно, много фантазии, выдумки. И хотя Каста заканчивает свое сочинение словами о том, что сведения, изложенные в «Татарской поэме», получены от одного синьора из Венеции, который взял с него слово сохранить в тайне его имя, на самом деле она была написана им самим на основе личных впечатлений.
В 1778 году Каста прибыл в Петербург в свите сына всевластного министра Кауница. Екатерина II приняла заезжего поэта ласково. Однако это не помешало ему написать на нее, говоря словами современного венгерского литературоведа Ене Колтаи-Кастнера, «злую сатиру в форме романтического повествования с ключом и направленную против абсолютизма русской царицы». Если воспользоваться ключом к иносказаниям Каста и прочесть его поэму, так сказать, без маски, обнажится ее истинный смысл. Это тем более интересно, что и о поэме, и о ее авторе в России почта ничего не известно.
Какие же приключения происходят с Томмазо при дворе Турракины. и что он здесь увидел. Прежде всего — распутство, своеволие правительницы и порабощенный народ.
Народ-раб сгибает спину
Под гнетущим тяжелым игом.
Человека здесь ценят меньше коня или вола.
Его покупают, продают и меняют…
Все больше погружаясь в жизнь русской столицы, Томмазо узнает, как был построен Петербург, знакомится с его достопримечательностями. Фортуна улыбается чужеземцу. Сам Тото (князь Потемкин) сообщает ему о том, что он зачислен в фавориты императрицы. Его одаривают поместьями, награждают орденами, ему присваивают генеральский чин.
Война с иноземцами требует денег — Турракина вводит новые налоги, поскольку доверенные ею Тото суммы тот прикарманил, ибо «не делал никакой разницы между государственной казной и своей». Недовольство народа скоро выливается в бунт. Во главе восставших встает Туркан (Пугачев). Паника охватывает столицу. И если бы, пишет Касти, Туркан прямо пошел на столицу, «то оказались бы в
