Хренков, Автандил Георгиевич понял, что от прораба можно ожидать больших гнусностей по отношению к другим людям — у Хренкова в голове Сцилла сцепилась с Харибдой, а тараканы шевелили усиками буквально из ушей, но, к счастью, Хренков дальше склок, подъездных драк с поджиганием почтовых ящиков и еще кое-чего, но это — нецензурные вещи и писать о них здесь невозможно, не устраивал. Видимо, крепился. И когда 15 мая ограбили и чуть не убили писательницу Достоевскую, первого кого проверили оперативники на предмет преступления, был В.В. Хренков, но у него оказалось стальное алиби — после сдачи понтонного моста он спал, сном «из пушки не разбудишь» в подсобке СМУ. С 22 вечера и до утра, что подтвердили уборщица и пара служебных овчарок, стерегущих СМУ от набегов янычар из местных несознательных люмпенов и безработных оборванцев.
Альбина Яроцкая притом, что была недовольна своей внешностью и возрастом — 30 лет все-таки не 20, излучала абсолютную в себе уверенность, как драгоценный камень, который с возрастом отнюдь не теряет своей цены.
И муж-миллионер за последние шесть лет укрепил ее эго настолько, что она лишь немного удивилась — будучи выброшенной из квартиры на Кутузовском проспекте в тот день, когда было прочитано посмертное завещание в офисе Натана Яроцкого на Новом Арбате.
Что-то улетело из рук, да практически все и улетело! Но Альбину растоптало совсем другое — увиденный на телеэкране двойник Натана или все-таки сам — Натан? Двойник, а что? Ведь у каждого человека на земле есть отражение, все мы — клоны, посеянные когда-то космическим скитальцем с межгалактической сигары…
Хотя, может быть, это был и Натан Яроцкий — владелец заводов, газет, пароходов — и что-то фатальное вынудило его исчезнуть посредством «убийства по сценарию»?
И провидение, а не что иное, подставило писательницу Достоевскую с сумкой денег Альбине, вышедшей в тот вечер на тропу войны с мусорным ведром в руках.
И все три последующих дня после гоп стопа Альбина Хасановна лежала на простынях из долларов и пела романсы, не переставая улыбаться, когда вспоминала треск ведра от соприкосновения с гениальной головой Татьяны Львовны.
Лабрадор набил текст, поморгал и, забыв отключить ноутбук, на подгибающихся лапах вышел на лестницу. Пятеро котят сидели на трубе и, увидев Нэлю, распушили хвосты, раздалось шипение. Лабрадор сделал вид, что не замечает квинтет.
— Собачатиной несет, — сказал один зализанный котенок и спрятался в трубу.
— Ага!
— Ага?
— Ага…
— Шшшшшпшшш!
— Ааф!-аф!-аф!-аф!..
Обычно, если случается убийство — преступление все-таки тяжкое, милиция ищет супостата, отнявшего человеческую жизнь.
Но — грабеж… Тем более 75 тысяч долларов, да еще у писательницы, да у Достоевской…
«У нее в квартире — только мумии золотой нет, а так — полная археология! И где эти деньги искать? Семьдесят пять тысяч! Да если мне 75 долларов дать, я на столе такую польку станцую! Вот дайте мне 75 долларов! Ну, чего? Дайте денег!» — становясь на мизинцы, обвел глазами дежурку ст. лейтенант юстиции Дружков.
Дали рубль.
В мае шли дожди, небо рвали молнии, и Наташа из дома почти не выходила, просиживала часами то у себя, закрывшись и прислушиваясь, как Мазут с Саркисом «изучают английский» в соседней комнате, то сидела на шестом этаже в гостях у Тани Дубининой или у Нины Ивановны, квартиры которых были расположены напротив.
Так повелось, что мужчинам нравятся женщины, а женщинам — мужчины. И не по правилам или какой плановой разнарядке. Абсолютно случайно нравятся, просто пересекутся взглядами в воздухе и, как говаривала одна не ахти какая умная бабка, снюхались!
Вот так Альбина и новый участковый Витя Иншаков совершенно случайно продолжили знакомство с обычного скандала. А что? Неплохой способ завести дамочку или взбудоражить мужика.
Все было, как обычно. Виктор Иванович разносил повестки по участку, третья была — Альбине Яроцкой, из Замоскворецкого суда, где шло слушание дела о ее выселении из пентхауза на Кутузовском проспекте, в котором она до сих пор была прописана. Дети Натана Яроцкого выселяли мачеху из 10- комнатной квартиры с шумом и треском. Альбина же в суд не ехала, предпочитая не встречаться с тремя сыновьями Натана в вонючих судебных коридорах. Раз квартира по документам принадлежит фьючерсному фонду «Натаниэль», никакая прописка не спасет ее от выселения. «Пусть побесятся! — решила она. — Я и так там не живу… С чего бы это я стала им помогать выгонять меня?! Сволочи! А деньги у меня есть…»
Альбина смотрела на нового участкового в глазок через дверь, сделав две веселые фиги и помахивая ими. Глаза ее сверкали!
Участковый Виктор Иванович Иншаков тем временем стоял у той же двери и жал на звонок. Интуиция его вопила: гражданка Яроцкая была в квартире, но не желала получать повестку, хотя была гражданкой, а все гражданки, как известно, должны и обязаны получать повестки и прочие пригласительные билеты в суды по первому требованию разных органов.
Виктор Иванович, несмотря на свои 23 года, которые жил на белом свете, был очень исполнительным участковым милиционером. Своей серьезностью он мог дать фору даже Автандилу Георгиевичу, под началом у которого работал. Витя Иншаков увлеченно жил, учился, начал работать в Соборске, приехал по служебной необходимости в Полежаевск и продолжил работу в милиции. Неторопливо, с изучением дела, честно и спокойно глядя в настоящее и будущее хитрыми молодыми глазами. Жаль вот только, контингент несознательных граждан на вверенной ему половине участка был значительно больше, чем несколько законопослушных человек.
Виктор Иванович постоял с пачкой повесток у квартиры 48 еще одиннадцать минут и решил устроить пожар, чтобы выкурить Альбину Хасановну Яроцкую из ее норы, как образно подумал Витя, и легким шагом покинул лестничную площадку четвертого этажа.
Через двадцать минут, с глазами, как у стрекозы, по лестнице сновала и звонила Кокуркина Дарь Иванна, которая первая «узнала про пожар»:
— Пожар! Пожар!.. — делилась новостью со всем подъездом Дарь Иванна. Отовсюду с паспортами и орущими кошками в одеялах выбегали и мчались на улицу люди, все, кроме Альбины Хасановны Яроцкой.
— А как хорошо все начиналось, — с удивлением выглядывал из-за мусоропровода Виктор Иванович.
— Наверное, зря я газету поджег. Может, и правда ее дома нет?
И тут на лестницу вышла Альбина.
Оглядевшись и понюхав воздух, она хихикнула, топнула ногой и хотела, было, вернуться обратно, но была схвачена за локоть старшим лейтенантом милиции, и удержана на месте, несмотря на попытки стряхнуть участкового.
— Нарушаете, гражданочка!
— Насилуют! — звонко сообщила всему миру Альбина Хасановна.
— Кого? — не понял Иншаков и оглянулся, а вдова вырвалась, оставив клочок атласа в сильных и мужественных руках Виктора Ивановича. Отскочила и взглянула: КТО покусился на ее свободу выходить на лестницу в любое время суток с мусорными ведрами?
— Ах! Это вы! С гнусными намерениями! — выпалила Альбина, прикусив в пылу борьбы изрядную часть языка.
