Утром в понедельник Флер первым делом позвонила в офис Диане.
— Вчера из-за всей этой суматохи я совсем позабыла тебя спросить. Как прошло свидание с Лео Великолепным?
— Занимательно.
— Ох, да ладно тебе! — возмутилась Флер. — После всего, что ты нагородила, хочешь отделаться просто «занимательным»? Я непременно желаю знать, поддался ли он темной магии твоего очарования? И, кстати, что там с его семьей? Он все еще встречается с женой?
— С ней он порвал окончательно, — неохотно отвечала Диана. — Она принесла в его жизнь слишком много боли.
— Ага! — Флер вонзила зубки в брошенный кусок. — Значит, он мается, страдает и нуждается в утешении. Многообещающий вариант. Он произнес ключевое слово?
— Без комментариев.
— Ох уж эти адвокаты! — Флер превосходно умела читать между строк. — И когда вы увидитесь снова?
— Через неделю. Мы проведем вместе уик-энд где-нибудь в деревенском отеле в Вермонте. Поедим. Выпьем. Прогуляемся…
— Номера отдельные?
— Без комментариев.
— Честно говоря, так бы тебя и пришибла! Ну, ничего, уик-энд тоже звучит неплохо — уж, во всяком случае, лучше, чем просто обед. И что ты думаешь?
— Что я должна думать и о чем?
— Ты думаешь, что, сказав «А», он скажет и «Б»?
— Ну, — Диана позволила себе хмыкнуть, — как некогда заметила Берни по другому поводу — опера не закончена, пока толстуха не пропела последнюю ноту!
— Интересненько, — пробормотала Флер, тут же погрузившись в свои мысли.
— Да, пожалуй. А что нового у тебя?
— Завтра Алекс вернется с побережья, — пропела Флер. — Ох, Ди, я так рада. И немножко нервничаю. Он будет вне себя, когда узнает про ребенка! Папа Медведь, — вздохнула она, — с мамой Медведицей и кучей маленьких медвежат в пряничном домике за городом. Я вижу это прямо наяву. Давай не зевай, малышка, догоняй меня на пути к алтарю!
— Сувенир из Калифорнии. — Сияющий Алекс протянул Флер коробку. Она посмотрела на этикетку и ахнула:
— Ты с ума сошел! «Фифи» из Голливуда? Это же дорого!
— Значит, ты бы предпочла майку из Диснейленда? Ну же, не тяни, моя сладкая, — он не сводил с нее масленого взгляда, — открой.
Флер раскрыла коробку и с сомнением изучила содержимое. Бюстгальтер из черного гипюра, трусики, черные ажурные чулки и широкий пояс с розанами на пряжке.
— Я правильно выбрал размер? — спросил он.
— Честно говоря, Алекс, — она недовольно поморщилась, — ты немного отстал от жизни. Ну кто теперь носит чулки с поясом? Да еще с такими застежками.
— Я подумал, что ты будешь в них прямо обьеденье. Не бойся попробовать, милая, примерь. — И он, растянувшись на диване со свежим номером «Фортуны», стал ждать, пока Флер вернется из спальни, куда пошла переодеться.
Привезенный Алексом «сувенир» можно было считать порождением того, что крылось под внешностью крутого бизнесмена: сохранившиеся до сих пор мальчишеские представления об идеале в области секса. На бюстгальтере оказались нашиты две кружевные розочки — как раз напротив сосков. В центре розочек оставалось отверстие величиной с серебряный доллар. Соски выглядывали в них: ало- розовые, словно настоящие сердцевинки цветов. Трусики повторяли растительные мотивы: роскошный виноградный лист был вышит прямо на лобке. Теперь черед пояса и сетчатых чулок. Флер надела их и поглядела на себя в зеркало. Отвратительно.
И что это ему приспичило? Уж не вообразил ли Алекс, что угадал ее вкусы? Но, по ее мнению, нижнее белье от Диора достаточно сексуально. Или что-нибудь нежное и романтичное от Саманты Джонс. Но это! Флер содрогнулась от брезгливости. Про этот «фифи» можно сказать, что его и слишком мало, и чересчур много.
Однако не время сейчас затевать ссору. Ей необходимо привести Алекса в размягченное, покладистое состояние духа, и как можно быстрее. Этой ночью они займутся сексом. Счастливым, нежным, страстным и приносящим удовольствие сексом. А уж потом, когда он насытится и расслабится, она устроится у него в объятиях и выложит новость.
Естественно, Флер выбрала туфли с самыми высокими, самыми острыми каблуками (подарок явно требовал именно таких туфель), облилась свежей порцией «Безымянных» и вышла в гостиную, чертовски уверенная в себе.
— Ну и как? — Она приняла изящную позу.
Алекс отложил журнал в сторону. Он уже успел раздеться.
— М-м-м! — восторженно зарычал он. — Высокие каблуки — то, что надо. Они ставят последнюю точку. Повернись-ка, душа моя, дай я на тебя погляжу! Фантастика!
Флер, чувствуя себя полной идиоткой, медленно повернулась, держа руки на поясе.
— Да! Смотрится великолепно, вот только что бы это значило? — И Алекс зажмурился, чтобы подстегнуть свою фантазию. — Верно! — просиял он. — Вот, послушай. Мы в Париже, в начале века. Серебряная эпоха. Впервые за всю историю наступило время свободы нравов, бешеной погони за чувственными удовольствиями. — Он сладострастно вздохнул и продолжил: — Однако для прекрасного молодого аристократа, графа Александера де Маршалла, секс утратил привлекательность. Пресытившийся страстью, утомленный любовью, он давно знает наперечет все изощренные способы, которые только можно найти в Париже. Ему все надоело, ни одна женщина не в состоянии соблазнить или возбудить его, ни одна не способна вызвать оргазм. Нет, стой там, где стоишь, дорогая! — воскликнул он, так как Флер пошевелилась (не очень-то удобно сохранять изящную позу на трехдюймовых каблуках). — Итак, он пресытился, отчаялся снова испытать физическое влечение. Однако как-то ночью в бесплодных поисках нового Александер забредает в самый роскошный в Париже бордель, — Флер застыла при этих словах, — где продают свою любовь самые прекрасные женщины Парижа. Он был здесь бессчетное число раз, но никогда не уходил удовлетворенным. И вдруг в гостиной, отделанной алым бархатом, он видит новенькую — девушку, купленную когда-то на невольничьем рынке в Стамбуле…
— Нет! — прошептала Флер, но Алекс не обратил внимания:
— …куртизанку, которая объездила весь свет, была любовницей королей и султанов, овладела всеми уловками и играми и стала профессиональной совратительницей, перед которой не мог устоять никто. История юного аристократа заинтриговала ее, и она решила добиться успеха там, где проиграли остальные женщины. Вот только как, Флер? Непростая проблема. Станет ли она возбуждать его, занимаясь любовью с другим мужчиной? Или, может быть, с другой женщиной? Какую технику выберет?
Между прочим, если у воображаемого утомленного аристократа и были проблемы с эрекцией, то про самого Алекса этого не скажешь: его рука небрежно покоилась на наполнявшемся кровью члене. Флер стало дурно. Слава Богу, он хоть не приволок сюда еще одну женщину, чтобы оживить свою выдумку. В конце концов все это болтовня. Алексовы игрушки.
— Или, возможно, — продолжал Алекс, — она заведет его, мастурбируя до изнеможения. Используя для этого дилдо [15] или что-то более оригинальное? — и он стал озираться, высматривая подходящую вещь.
На столике для коктейлей в вазе лежали керамические фрукты. Яблоки, виноград… На миг эти безделушки что-то ему напомнили. Дома, в Вестпорте, у Розмари было что-то похожее. Только там, насколько он помнит, фрукты были из дерева. Он протянул руку, схватил блестящий фарфоровый банан и приложил к паху. В сравнении с живой плотью он показался особенно холодным и грубым.
