азартным играм и медлительности полицейских, что сочла кражу — неподтвержденную кражу! — незначительной деталью.
Мне не нужно было видеть, как нахмурилась Дороти из-за затянувшегося молчания, какое разочарование отразилось у нее на лице. И так понятно, что я потерпела крах. Незначительные детали всегда служат камнем преткновения.
— Я доверяю своему источнику, — наконец сказала я.
Все посмотрели на Натана. Как редактор, он мог потребовать от меня назвать имя осведомителя. Я затаила дыхание. Что же мне делать? Я дала Леонарду слово. К тому же в редакции все считают его пустозвоном, шоуменом, на которого никак нельзя полагаться. Стоит произнести его имя, и моей карьере конец. Мне впервые пришло в голову, что меня могут уволить.
Натан снова взглянул на мою статью, словно пытаясь принять решение. Затем посмотрел на Дороти, которая не отвела взгляда. Она держалась уверенно. Выражение ее лица говорило: «Приходится доверять своим сотрудникам». Натан перевел глаза на Марси, та пожала плечами. А ведь Марси способна разорвать кого угодно. Возможно, Натан это тоже понимал и не стал брать в расчет ее поведение. Он перевел взгляд на блокнот, и мне стало ясно, что роковой вопрос не будет задан.
Прошла еще минута болезненного ожидания. Наконец Натан произнес:
— Сначала нам позвонили адвокаты приюта для бездомных ветеранов. Они утверждают, будто никакого хищения не было. Барри Мазурски ушел по личным мотивам, связанным с финансовым положением, и его не хотели смущать, придав сей факт огласке.
От волнения мне показалось, что в аквариуме стало душно. Я хотела выбежать, открыть окно и вдохнуть свежий воздух. Однако в такой ситуации важно было сохранять невозмутимость.
— Я
— Прекрасно, и сделайте это сегодня, — сказал Натан. — Потому что приют для бездомных ветеранов грозит подать на нас в суд за клевету, если мы завтра же не опубликуем опровержение.
Глава 13
Мои слова, видимо, прозвучали убедительно. Натан ничего не сказал, лишь посмотрел мне в глаза, что само по себе было подвигом. Мне будто дали последний шанс все исправить. Марси милостиво молчала, Дороти вздохнула с облегчением. Едва я села за свободный стол в библиотеке перед стопками годовых отчетов приюта для бездомных ветеранов, как в сердце проник страх и сомнение застучало в висках.
Вполне ясно, почему приют отрицает факт присвоения денег: если люди решат, что такие кражи происходят постоянно, они перестанут жертвовать деньги. Каковы же мои шансы найти паршивую овцу в этой организации? Кто пойдет один против всех?
Черт! Черт! Черт! Я раскрыла годовой отчет и уставилась в него, ничего не видя. Пульсация в голове достигла такой силы, что у меня зашевелились волосы. И какой черт меня дернул писать статью, полагаясь на конфиденциальный источник? Зачем я потащилась к нему на радиопередачу?
Ногти впились в лицо, и я резко отдернула руки. Заставила себя выпрямиться, принять уверенный вид, погрузиться в написанное. Мимо прошла библиотекарь с газетами, которые до сих пор подшивают в стопки, хотя они давно доступны в электронном виде: «Нью-Йорк таймс», «Уолл-стрит джорнал», «Бостон леджер» — престижные издания, куда меня теперь никогда не возьмут на работу. Я через силу поздоровалась и улыбнулась библиотекарше.
Помогли дыхательные упражнения. Вдох, выдох, снова вдох. Последствия моей ошибки сложно и представить. Я убеждала себя, что ситуация совсем не похожа на случай с Техианом. На этот раз рассудок у меня не был помрачен ни от любви, ни от горя.
В эфире Леонард достаточно прямолинеен, однако насчет Барри Мазурски он был искренен. Я уверена. И Дрю Мазурски не сам пришел ко мне с признанием, пришлось выбивать из него правду. К тому же я сама видела Барри с загипсованной рукой, когда приехала в Провиденс четыре месяца назад.
Вопреки разуму передо мной вдруг забрезжила надежда. Может, это не просто сумасшедший. Может, его звонок не случаен. Если угроза была настоящей, значит, я близка к истине. Значит, мэр, полиция и даже Надин Мазурски лгут и я буду реабилитирована.
После некоторого усилия глаза сфокусировались на буквах ежегодного отчета. «Приют для бездомных ветеранов Провиденса основан в 1973 году для солдат, пострадавших во вьетнамской войне. Он стремится обеспечить едой, жильем и моральной поддержкой всех нуждающихся ветеранов». Я перевернула страницу. На следующей оказались фотографии волонтеров в длинных запачканных фартуках. Они накладывали еду из кастрюль людям за столом, которые пили кофе и поглядывали в объектив.
Открыв последнюю страницу, я отыскала список двенадцати членов правления, который сравнила с текущим отчетом. Нужно найти тех, кто ушел из организации после хищения. Только они, возможно, не повесят трубку, услышав мою фамилию.
Таковых оказалось трое. Среди них Питер Е. Холкиас, вице-президент «Компас роуз бэнк энд траст». Банкиры не слишком откровенны при общении с прессой, но я все равно ему позвонила. Секретарша ответила, что он на конференции в Нью-Йорке.
Вторым был некий Клифтон Л. Сникерс. Из базы данных я узнала, что он адвокат и член палаты представителей от Род-Айленда. От такого правды не дождешься. Далее шла Лаура Энн Моцек, исполнительный директор ювелирной компании. Может, она человек творческий, свободомыслящий, открытый? В висках по-прежнему стучало. Я набрала ее номер и села в ожидании, крутя сережку.
Когда я назвала цель звонка, Моцек сильно огорчилась.
— Я думала, вы по поводу нашей новой серии искусственного жемчуга, — сказала она.
— К сожалению, нет.
— Неужели вы даже не читали наш пресс-релиз?
— Я не бизнес-журналист.
— И на следующей неделе вы не освещаете показ продукции в Нью-Йорке?
— Я — нет, но, возможно, кто-то другой. Из отдела бизнеса, — предположила я. — Наверно, журналист уже назначен.
— Сомневаюсь, — хмуро произнесла Лаура.
— Я интересуюсь приютом для бездомных ветеранов, где вы были членом правления. Мне нужно подтвердить сведения касательно присвоения денег из фонда, произошедшего два с половиной года назад.
На другом конце провода повисло молчание, и это показалось мне хорошим знаком. Если бы никакого хищения не было или она ничего о нем не слышала, то тотчас выразила бы удивление.
Тишина затянулась. Неужели Моцек повесила трубку?
— Я расследую убийство Барри Мазурски. Пытаюсь установить мотив.
— Знаю, — сказала она. — Читала газету.
Снова молчание, но на этот раз более весомое, будто Лаура обдумывала, что говорить.
— Помогите мне, пожалуйста. Я должна докопаться до правды.
Она набрала в легкие воздух.
— Кого из бизнес-журналистов вы знаете?
Лаура Энн оказалась хитра. Она решила поторговаться, а мне нечего было ей предложить. Я не смогла бы помочь ей, даже если бы по-прежнему работала в «Леджере», где бизнес-редактор — мой хороший друг. Журналисты из этой сферы весьма недоверчиво относятся к подобным предложениям.
— Лично я ни с кем не знакома, но если вы вышлете мне пресс-релиз, я смогу положить его на нужный стол.
Моцек опять задумалась и после паузы попросила мой факс.
— Во вчерашней статье вы далеко ушли от истины, — отметила она.
— Так поправьте меня, — ответила я.
