Мы встретились тринадцать лет тому назад, когда мы с Себастьяном только приступили к перестройке старой мельницы, и сразу же понравились друг другу. И за эти годы я не один раз задавала себе вопрос — что бы я делала без этой дружбы?
Мари?Лор перестала, наконец, ходить по террасе и села на стул рядом со мной. Взяв меня за руку, она осторожно начала:
— Я не верю, что Себастьян убит. Мне кажется, ты должна примириться с тем, что он покончил с жизнью сам.
— У него не было причин для этого, — продолжала я упорствовать.
— А может, и были. Откуда нам знать? Что вообще может один человек знать о другом? Как можно знать, что делается в голове у другого? — она покачала головой и продолжала: — У нас нет никакой концепции. Вот только один момент, Вивьен…
— Какой?
— Может быть, она разорвала помолвку. — Мари?Лор остановила на мне встревоженный и твердый взгляд своих темно?карих глаз.
— Это возможно. Между двумя людьми может произойти все, что угодно. Но я не думаю, что она это сделала, нет, нет.
— Не стоит так настаивать. Женщины часто меняют свои решения.
— Ни одна женщина в здравом уме не будет порывать с Себастьяном Локом, — воскликнула я.
— Ты же сделала это, Вивьен, — возразила она, бросив на меня мудрый и понимающий взгляд.
— Нет, я этого не делала. Мы расстались по взаимному соглашению… Мы любили друг друга, мы просто не могли жить вместе. Наши темпераменты несовместимы.
— Давай поразмыслим, — начала Мари?Лор. — Эта женщина моложе тебя, ее начинает все больше беспокоить возрастная разница между ними. Она… как это сказать… сдрейфила, да? И она разрывает с ним отношения.
— Ну да, это вероятно, допустим. Но даже если бы она действительно порвала с ним, он не убил бы себя. Себастьян этого не сделал бы. Я знаю. Честно говоря, мне эта причина не кажется убедительной. Себастьян был упорен и вынослив. Характер у него был сильный, и он занимался жизненно важным делом. «Лок ИНдастриз», «Фонд Лока», благотворительность. Он колесил по свету, распределял гуманитарную помощь. Множество людей зависело от него, и он знал об этом.
— Да, он серьезно относился к своим обязанностям. Это одна из причин, почему я всегда им восхищалась.
Я задумалась, и потом попыталась более четко объяснить ей свою мысль.
— Понимаешь, Себастьян никогда не убил бы себя из?за женщины, как бы он ни любил ее. Для этого был слишком сильным человеком. Не забывай, что женщины всегда доставались ему без всякого труда. У него было пять жен, включая меня7 Моя мать была его любовницей, и одному Богу известно, сколько у него вообще было любовниц. И я не сомневаюсь, что женщины падали к его ногам до конца его дней. Такой он был человек. Женщины не могли устоять перед ним. Уж не буду говорить, как потрясающе он выглядел в тот день, когда мы завтракали, в начале этого месяца. Лучше, чем когда?либо. Из него била ключом энергия. Плюс это его неизменное роковое обаяние. Он был просто неотразим.
Мари?Лор кивнула.
— Все, что ты говоришь о нем, правда. Я помню этот шарм, это мощное мужское обаяние, и, конечно, ты знаешь его лучше, чем кто?либо. Не буду спорить — твои доводы весьма весомы. ЗНачит, было что?то еще, что заставило его совершить этот роковой шаг.
— Верно. Но что же могло так подействовать на него?
— Даже и пытаться строить предположения я не буду. Просто не знаю. Во всяком случае, мы знаем, что это не связано со здоровьем, потому что вскрытие обнаружило бы любую серьезную болезнь. Возможность насилия полиция исключает. Значит, это не убийство. Эта идея настолько противоестественна, что о ней и думать не стоит.
— Таким образом, ты считаешь, что он убил себя. Так, Мари?Лор?
— Да, так. Какой еще можно сделать вывод? Мы только не знаем, почему он это сделал, вот и все.
Мы с ней посмотрели друг на друга. Обе были растеряны.
Наконец, она сказала:
— Давай согласимся, дорогая, что мы никогда не узнаем причины. Единственный человек, который мог бы рассказать нам о ней, мертв.
12
По дороге из замка к «Vieux Moulin» я обдумала все, что сказала Мари?Лор и мне стало гораздо спокойней.
Моя верная подружка всегда очень рассудительна, и этот раз не был исключением. Она помогла мне примириться с тем, что Себастьян убил себя. Все очень просто, ведь другого объяснения его смерти не существует. В самом начале мысль об убийстве пришла мне в голову, но мимолетно: я приписала смерть естественным причинам — сердечному приступу или инсульту. ПОэтому звонок Джека так потряс меня. Самоубийство — последнее, что могло придти мне в голову.
Но Мари?Лор напомнила мне, что люди никогда не знают друг друга по?настоящему, как бы близки они ни были, не знают, что происходит в душе у другого. И иногда они совершают странные поступки. В сущности, подруга помогла мне увидеть происшедшее в новой перспективе, и впервые с тех пор, как нашли тело Себастьяна, мое напряжение ослабло.
Была почти половина седьмого, когда я вернулась домой. Над зазубренной каймой темных холмов садилось солнце, бледно?голубое небо становилось переливчато?серым, жемчужным. Когда я свернула с грязного проселка на свою дорогу, уже почти стемнело.
Поставив машину, я тут же прошла в дом и поднялась в свою спальню, не сообщив Фил, что я приехала. Времени, чтобы привести себя в порядок, остается мало, а скоро приедет Кит отвезти меня в ресторан.
Сняв джинсы и свитер, я накинула халат и освежила макияж. Причесавшись и надушившись, я надела бежевые брюки, шелковую кремовую блузку и бежевые туфли. Вынув из гардероба черный блейзер, накинула его и пошла в кухню.
Фил стояла у стола, наполняя ведерко для вина кубиками льда.
— Это вы, миссис Трент? Мне показалось, что я слышала, как вы приехали. Это я для «Сансерры». Открыть ее, как вы думаете?
— Привет, Фил, а почему бы и нет? — я взглянула на часы. — М?р Тримейн скоро появится, обычно он не опаздывает. Знаете, Фил, так похолодало; наверное, мы посидим с ним в доме. В библиотеке.
— Хорошая идея. Развести там огонь?
— Нет, спасибо. Пожалуй, не стоит. Через полчасика мы поедем обедать.
— Тут для вас две записки, на кухонном столе.
Я достала записки из?под маленького старинного плоского утюжка, служившего пресс?папье, и быстро просмотрела их. Ренни Джексон, мой лондонский издатель, сообщал, что будет в Экс?ан?Прованс на следующей неделе, и спрашивал, не сможем ли мы вместе позавтракать. Он обещал позвонить в понедельник договориться о дне встречи. Другое сообщение было от Сэнди Робертсона, редактора лондонского «Санди Таймза», с которым я работала. Ничего важного, было написано рукой Фил. Позвонит завтра.
— Это точно, что господин Робертсон не ждет сегодня моего звонка, Фил?
— Да, совершенно точно. Он сказал, что уходит из редакции и просто хотел поболтать с вами на светские темы.
— Ясно. — Я скатала записки в шарик и отдала их Фил, чтобы она их выбросила, как раз в тот момент, когда у входной двери громко прозвонил звонок.
