— Наверное, господин Тримейн, — сказала Фил.
— Я открою, — я поспешила к двери.
Я удивилась, увидев, что Кит подтянут и хорошо выглядит, несмотря на свой жесткий рабочий график, которого он строго придерживался последние несколько месяцев.
— Ты, Вивьен, отрада для усталых глаз! — воскликнул он, расплываясь в улыбке.
И не дав мне сказать ни слова, обхватил меня обеими руками и прижал к себе.
Потом, ослабив хватку, легко прикоснулся к моим губам и оглядел, держа на расстоянии вытянутой руки.
— Ты выглядишь великолепно, просто великолепно, Вивьен!
— Ты тоже, — улыбнулась я, — и вовсе не кажешься утомленным, как ты заявлял.
— И все же я утомлен. Но воспрял, как только узнал о твоем приезде. — Обняв за плечи, он провел меня через холл. Он был явно рад видеть меня.
— Поскольку сегодня похолодало, я решила, что мы посидим в библиотеке, — сказала я. И добавила: — Я рада видеть тебя, Кит.
— И я. Мне казалось, что ты уехала навсегда. Теперь ты здесь останешься, надеюсь?
— Слава Богу, да. Нужно заняться своей книгой и кончить ее к марту.
В дверях библиотеки мы встретили Фил: Кит приветствовал ее, как обычно, — весело. Мы вошли в комнату. Здесь от пола до потолка стояли книжные полки, здесь я разместила старую прованскую мебель.
Кит сказал, обернувшись ко мне:
— Это моя любимая комната. Ты так здорово все здесь устроила.
— Спасибо, — отозвалась я и подошла к столу, куда Фил поставила ведерко с вином и кубиками льда и два стакана. Я налила вина.
— Ура! — сказал Кит, чокаясь со мной. — Добро пожаловать домой, прекрасная дама. Здесь по вас соскучились.
— Я тоже соскучилась по тебе.
— Надеюсь, — ответил он и опустился в кресло, стоящее у большого окна, специально проделанного в таком месте, чтобы из него открывался красивый вид на сад.
Я села на диван напротив, откинувшись на мягкую кожу, глянула на Кита, и вдруг мне в голову пришла мысль, что я действительно соскучилась по нему. До сих пор я этого как?то не осознавала.
Кристофер Тримейн был привлекателен на любой вкус. Среднего роста, стройный, гибкого телосложения, с копной темно?белокурых волос, с лицом первого ученика колледжа. Увидев его впервые, я подумала, что он похож на любимца всей Америки, гоняющего мяч на футбольном поле. Ему было сорок два года, он то же родился в Нью?Йорке, как и я. Во Франции он жил вот уже восемнадцать лет, и здесь его обожали и считали одним из лучших импрессионистов его поколения; в Прованс он переехал года два тому назад.
Умные и строгие глаза Кита перехватили мой внимательный взгляд.
— Что случилось? — спросил он. — У меня на лице грязь?
— Нет, я просто подумала, в какой ты прекрасной форме и какой у тебя здоровый вид. Гораздо здоровее, чем когда я уезжала в июле. — Я лучше себя чувствую. Это все работа, наверное. Живопись, напряженные физические и умственные усилия меня просто возродили.
— Я знаю, о чем ты говоришь, работа и меня тоже всегда исцеляет.
— Вив… послушай, я хочу кое о чем спросить у тебя… — Он остановился.
— О чем? — быстро спросила я, подметив необычные нотки в его голосе. — Что такое?
— Я хочу разобраться в этом, прежде чем мы отправимся обедать. Когда я собирался к тебе, я услышал по телевидению сообщение о Себастьяне. Очевидно, стали известны результаты вскрытия… — Он опять резко замолчал и тревожно посмотрел на меня.
— Да. Джек звонил из Нью?Йорка сегодня днем, как только узнал. Главный медицинский эксперт пришел к выводу, что это самоубийство, отравление барбитуратами. Но ты ведь, наверное, уже знаешь, Си?Эн?Эн сообщило об этом.
— Да, сообщило. — Он заколебался, потом добавил: — Как это странно.
— Мне тоже кажется это странным. Я ездила к Мари?Лор, мы обсудили это. Она долго знала Себастьяна, и хорошо знала. — Я глубоко вздохнула. — Мы целую вечность крутили это и так, и сяк, и решили, что его смерть, судя по всему, необъяснима. В конце концов мы согласились на этом. А что делать?
— Я знаю, как потрясла тебя эта смерть, и очень жалею, что меня там не было, и я не мог тебя утешить.
— Спасибо, Кит. Я и в самом деле была потрясена, но сегодняшнее сообщение просто ошеломило меня. Но, как часть говорил Себастьян, жизнь продолжается.
— Жизнь — непредсказуемая штука, — заметил Кит, ставя свой стакан на кофейный столик. — Никогда не угадаешь, что у нее в запасе, какие жуткие потрясения ждут за углом. — Он сел рядом со мной, положив руку на спинку дивана. — Я хочу, Вивьен, помочь тебе справиться со всем этим, насколько это возможно. Я буду рядом, если понадоблюсь.
— Я знаю. Но сейчас я уже в порядке.
— И все хорошо, Вив? Я имею в виду — у нас с тобой?
— Конечно, Кит.
— Значит, я могу надеяться, что мы начнем с того же места, на котором расстались в июле?
— Да, — поспешно ответила я. Я уже начала осознавать, что не только хочу возобновить эту дружбу, но что она мне просто необходима.
Он наклонился, взял обеими руками мое лицо и пылко поцеловал меня. Я вернула поцелуй с такой же страстью.
— О Боже, Вив, я хочу тебя, — прошептал он, касаясь губами моих волос, когда мы, наконец, оторвались друг от друга. — Мы так давно не были вместе, это невыносимо. Пойдем наверх сейчас, а обедать поедем позже.
Я ласково коснулась его лица.
— Не торопись, Кит. У нас с тобой столько времени.
Он покачал головой.
— Кто знает, что принесет нам завтрашний день? Нужно успеть взять все сегодня, жить в полную силу, брать жизнь полными горстями. Дорогая моя, я так тебя хочу.
— Потом, Кит, — повторила я. Прильнув к нему, я поцеловала его и добавила: — Давай поедем обедать, а потом к тебе.
Он глянул на меня испытующе:
— Ты останешься на ночь?
Я кивнула.
— Я хочу увидеть картины, которые будут на выставке, особенно последнюю, твой большой холст.
— Ах вот как, тебя интересует моя работа, а не я, — засмеялся он.
— И то, и другое, — я тоже засмеялась.
Когда мы договорились о встрече, Кит обещал повезти меня в городок. Он так и сделал.
Мы пошли в четырехзвездочный ресторан, лучший в округе, в «Лормарэнскую мельницу». Кит сделал заказ заранее, и как только мы сели за столик, тут же принесли шампанское.
К обеду, состоящему из замечательной тушеной телятины с гарниром, мы взяли одно из лучших столовых вин, «Шатоньер?дю?Пап» из местных виноградников.
В довершение к чудесной еде и вину, Кит был в этот вечер на высоте. Он занимательно и весело рассказывал о своей работе, о выставке в Париже, потом посвятил меня в местные сплетни, сообщил, что случилось в мое отсутствие. Он смешил меня и развлекал в течение всего обеда.
Потом, за кофе, он вдруг спросил:
— Ты поедешь со мной в Париж в ноябре, Вив, на открытие моей выставки?
