Я перешла к портрету Себастьяна Лайона Лока, последнему портрету на стене.
Мой отец.
Какой это был красивый мужчина, какой привлекательный! Глаза ярко?синие, волосы черные и блестящие. И лицо такое же интересное — четко очерченное, прекрасной лепки. Неудивительно, что женщины падали к его ногам, как мухи. Я не могу их обвинить. Отец был великолепным образцом мужской красоты.
Пять жен было у него. Но только двое детей от двух жен. Я удивлялась и раньше, и теперь, — почему у него не было больше отпрысков?
Его первая жена, Джозефина Эллисон, был из семьи, владеющей филадельфийской «Мэйн Лайн», которую она и унаследовала. Она — мать Джека; она умерла, когда ему было два года. Все свои деньги она оставила ему, все миллионы, и пока Джеку не исполнилось двадцать один год, его состоянием управлял опекун.
Вторая жена отца — моя мать Кристабель Вильсон. Когда он женился на Кристе, он был горюющим вдовцом. Или меня приучили в это верить.
Я — плод их кратковременного союза.
Я была совсем маленькой, когда мою мать поместили в клинику в Нью?Хейвене — «просохнуть». Она так и не вернулась домой. Я виделась с ней время от времени, но вырастил меня Себастьян.
Разведясь с моей матерью?алкоголичкой, он стал жить с Антуанеттой Дилэни, матерью Вивьен. Их роман не стал ничем большим, потому что она была замужем за Лайэмом Дилэни, который бродил где?то по южным морям.
Отношения Себастьяна и Антуанетты кончились, когда она упала с лестницы в нашем подвале и сломала себе шею. Если бы она осталась в живых, она, видимо развелась бы с Лайэмом по той причине, что он бросил свою семью, и вышла бы за моего отца. Я знаю, он хотел узаконить их любовную связь. Он сам сказал мне об этом. И он, наверное, был потрясен ее смертью.
Третьей женой отца была Стефени Джоунс, которая прожила с нами очень недолго. Она работала с Себастьяном в «Фонде Лока» в качестве его помощницы. Она нравилась и Джеку, и мне. Она была умна, довольно спокойна, хороша собой — сдержанная, утонченная блондинка, напоминающая Грейс Келли. Она была добра ко мне и Джеку, и мы очень горевали, когда она погибла в авиационной катастрофе.
И вот появилась великая Вивьен.
Их брак с отцом длился дольше других. Пять лет. Мне это время показалось вечностью. Я знала, что она забеременела и выкинула. Себастьян сказал мне об этом. Он очень сокрушался, потеряв ребенка.
Я считаю, что их брак с Вивьен был неизбежен. Отец всегда благоволил к ней, когда она была девочкой, а после смерти ее матери стал ее опекуном. Он платил за ее образование и помогал ей деньгами, а все праздники и каникулы она проводила с нами.
Я очень не любила Вивьен. Я просто терпеть е не могла, и была рада, когда отец, в конце концов, разошелся с ней. Я всегда считала, что мой отец заслуживает лучшего.
Его пятая и последняя жена была Бетси Бетьюни, женщина, делающая карьеру. По?моему, эта была самая неподходящая особа, на какой только он мог жениться. Она была слишком озабочена своей карьерой известной пианистки, чтобы быть хорошей женой моему отцу, и я ничуть не удивилась, когда он с ней развелся. Я так и не поняла вообще, зачем он на ней женился. Это осталось для меня загадкой.
Я внимательно смотрела на портрет моего отца, изучая его лицо.
И опять я задалась вопросом — почему он убил себя? С моей точки зрения, это совершенная бессмыслица. Когда я была у него в Нью?Йорке, он выглядел прекрасно, не таким мрачным, каким бывал нередко. Он не был так напряжен, как обычно, был даже счастлив в ту неделю, когда лишил себя жизни. Я бы многое дала, чтобы этого не произошло. Мне его очень не хватает.
Я всегда любила отца, даже несмотря на то, что он во многих отношениях предпочитал Джека. Брату он отдавал больше сил и времени, но я полагаю, что это естественно — ведь Джек его единственный сын и наследник.
Вивьен же встала между мной и моим отцом с того самого момента, как появилась на сцене вместе со своей невыносимой мамашей. Она украла у меня отца, когда я была еще ребенком, но когда я выросла, мне удалось частично отвоевать его обратно.
В конце концов, я — его настоящее дитя, генетически, во мне течет истинная кровь Локов. Когда я была подростком, он видел во мне своего второго сына, которого всегда хотел иметь. Отчасти поэтому он предоставил мне так много власти в «Лок Индастриз». Конечно, он понял, что я — хороший бизнесмен, практичный и деятельный, как и он; и также он понимал, что я его никогда не подведу. И ему было известно, как я пекусь о интересах компании.
Да, отец любил меня. Об этом ясно говорит его завещание.
«Я отдаю и завещаю моей дорогой и любимой единственной дочери Люциане…» Дальше следует перечень того, что он мне завещал.
Отец оставил мне половину своего личного состояния и большую часть своей дорогостоящей собственности. Более того, мне принадлежит теперь бесценная коллекция импрессионистов, в которой были и картины Ван Гога. Этот поступок сам по себе — еще одно проявление его любви.
Я вздохнула, кинув последний долгий взгляд на портрет Себастьяна, потом вышла, выключив свет и закрыв за собой дверь.
22
Пока я наносила визит предкам, моя секретарша Клэр положила мне на стол стопку факсов, в основном, из «Лок Индастриз».
Все внимательно прочитав, я занялась теми, которые требовали ответа, на остальных сделала пометки. Подписав партию писем, я прошла в соседнюю комнату и отдала все Клэр.
Вернувшись к своему столу, я сделала с полдюжины звонков в Нью?Йорк, уладила разные дела и посмотрела, что у меня назначено на остальную часть недели.
Завтра встреча за ленчем в отеле «Кларидж» с Мэдж Хиченс из «Фонда Лока». Она направляется в Африку по делам Фонда и пробудет несколько дней в Лондоне, чтобы повидаться со своей дочерью Мелани, учащейся в Королевском колледже Изобразительных Искусств.
Кроме этого, никаких особых дел не было, обычная работа на весь день, а вечером из Гонконга прилетает Джеральд.
Закрыв свой деловой блокнот, я отложила его в сторону и пошла пожелать доброй ночи Клэр.
Лондонский офис «Лок Индастриз» находится на площади Беркли; выйдя на улицу, я на миг остановилась.
Было шесть часов, еще не стемнело, стоял приятный вечер, какие бывают в конце марта. Я решила идти домой пешком. Я направилась по улице Чарльза, по которой можно выйти на улицу Керзона, а оттуда на Парк?лейн и Гайд?парк?корнер.
Мне нравится ходить по Лондону пешком, рассматривать старые дома, наслаждаться ощущением старины, истории, традиций; к тому же, Лондон — мой любимый город. Отец привез нас с Джеком сюда, когда брату было четырнадцать, а мне двенадцать лет. Я не могла не влюбиться в эту страну, в ее людей, культуру, не говоря уже о манерах англичан. Они так вежливы и цивилизованы, что быть среди них — одно удовольствие.
Это было летом 1979 года, и мой отец приехал в Лондон, чтобы продать свою квартиру в Мейфэр. Но выставив ее на продажу, он вдруг надумал купить дом на Итонской площади.
В тот день, когда он впервые осматривал дом, я была с ним, и не знаю, кому он понравился больше — Себастьяну или мне. Джек не интересовался ничем. Он считал дни, когда же мы отправимся в шато д'Коз в Экс?ан?Прованс, в то единственное на свете место, где ему хотелось находиться постоянно. Он любил это шато с семи лет. Это была великая любовь.
Итак, дом был куплен, декораторы приступили к работе, и в конце года мы опять приехали в Лондон
