на Рождество. На дом было потрачено много денег и сил, декораторы отлично справились со своим делом и создали жилище элегантное, уютное и очень удобное. Дом выглядел естественно и не был похож на осуществленный проект дизайнера; Себастьян был необычайно доволен результатом.
Для меня поездка была испорчена участием в ней Вивьен, но я так радовалась Лондону, что успешно прятала свое неудовольствие за фальшивой улыбкой. Она не сходила с моего лица.
В ту зиму мне удалось держаться в стороне от всех, — я обежала музей Виктории и Альберта, Британский Музей, Таэр, галерею восковых фигур мадам Тюссо и свое самое любимое место — галерею Тейт. Мне нравилось бродить по этой галерее и рассматривать картины, особенно я любила Тернера.
Когда мы подросли, Джек начал заводить разговоры о том, что отец увивается за Вивьен. Он считал, что это обдуманная программа действий, и называл ее Постепенное Обольщение Вивьен, по аналогии с названиями пьес или фильмов. Джек настойчиво повторял, что Себастьян — толстый кот, который выжидает момент, чтобы наброситься на невинную девственницу. Я с ним не соглашалась: на мой взгляд, все было совершенно наоборот.
Я всегда считала, что Вивьен увивается за моим отцом, даже когда она была подростком и ее жуткая мамаша была еще жива. Ее жадный интерес к Себастьяну стал для меня очевидней, чем когда?либо, в эти Рождественские дни 1979 года: она буквально ходила за ним по пятам, не давая мне и Джеку ни минуты побыть с ним наедине.
Когда я сказала Джеку, что она спит с Себастьяном, он отнесся к этому предположению с презрением. Сколько я себя помню, мой брат всегда любил Вивьен Великую и потому, вероятно, не мог примириться с мыслью о том, что наш отец занимает то место, где хотелось быть ему самому — в ее объятиях.
Помню, что сама я не очень волновалась на этот счет, потому что Вивьен уже давно пыталась вбить клин между моим отцом и мной. В качестве любовницы Себастьяна она могла это сделать с большим успехом, и зная ее, я понимала, что на не упустит возможности воспользоваться своим преимуществом.
Но у меня хватило ума осознать, что я не в силах изменить положение вещей, — если оно действительно было таким, как мне казалось. Поэтому я занялась своими делами, а им предоставила заниматься своими. Джеку я посоветовала поступить также, но он продолжал слоняться вокруг них. Он называл это «следить за ходом дела». Я называла это шпионством.
В эти дни я хорошо узнала Лондон, и лондонский дом стал моим любимым местом пребывания после дома в Манхэттене, где мы с Джеком выросли. К счастью для меня, мы и в следующие годы проводили много времени в Англии. Отец все больше втягивался в благотворительную деятельность в Африке, и Лондон стал для него удобной стартовой площадкой по дороге на этот континент.
Женившись на Вивьен, он как?то утратил интерес к Лондону и лондонскому дому. Когда они ездили в свадебное путешествие, они останавливались в «Кларидже», а потом он купил это поместье в Ломарэне. Я была этому рада, потому что таким образом отец получил возможность подарить шато Джеку, и Джек чуть не сошел с ума от счастья.
Мне было двадцать три года, когда я переселилась в свой любимый город. Себастьян назначил меня на одну из высоких должностей в лондонском офисе, и я наконец?то оказалась на своем месте, руководя несколькими «женскими» отделениями компании.
Спустя годы «Лок Индастриз» превратилась в огромный конгломерат. Мы уже не производим плуги Малькольма, точнее, производим, но только как символ, вместо этого мы выпускаем тракторы и прочую технику для фермеров, а также прицепы для пикапов, джипы, небольшие грузовики.
У нас есть отделение, производящее строительные материалы, — все, начиная от дверей и окон и кончая полами и стенами. Мы изготовляем сборные дома, гаражи и сараи. Отделение сантехники поставляет ванны, души, унитазы и прочие принадлежности ванных комнат, изготовленные по проектам художников?дизайнеров. У нас есть даже отделение, выпускающее занавеси для душа.
Начало этому разнообразию положили мой прадед Коулин и дед Сирес, задолго до того, как оно получило широкое распространение в промышленности. Мой отец шел тем же путем, пока все свое время посвящал руководству компанией, до того, как серьезно занялся благотворительной деятельностью.
За многие годы Себастьян скупил большое количество корпораций, которые затем превратил в «женские» отделения «Лок Индастриз». Он купил компании, производящие хорошо известные марки одежды, белья, трикотажа, обуви, купальников, спортивных принадлежностей и одежды для отдыха.
Когда отец послал меня работать в Лондон пять лет тому назад, первое, что я сделала, — это купила компанию, специализирующуюся на производстве косметики и средств для ухода за телом. За этим последовало еще несколько приобретений, но первое быстро стало приносить огромные прибыли, и этим своим деянием я очень горда.
Много лет я считала, что окончательно и бесповоротно превратилась в женщину, делающую карьеру, и никогда серьезно не думала о замужестве, даже когда у меня было много друзей?мужчин. Но пробыв несколько месяцев в Лондоне, я влюбилась.
Томас Кэмпер, мой деловой знакомый, представил мне своего брата Джеральда, с которым они работали в семейном коммерческом банке в Сити.
Мы с Джеральдом сразу же поладили, и наше чувство было взаимным. Это был худощавый темноволосый красавец с открытым взглядом синих глаз, и я моментально влюбилась. Через полгода после нашего знакомства мы поженились. Мне было двадцать четыре года, ему — двадцать девять.
Я до сих пор не могу сказать точно, была ли мать Джеральда леди Фьюстон очень счастлива оттого, что ее младший сын обзавелся американской женой, но Себастьян приветствовал наш союз. Джеральд ему понравился, он одобрил быстроту, с который мы заключили брак, и подарил нам на свадьбу дом на итонской площади. Я была потрясена и рада не меньше, чем Джек, когда он получил свое шато.
Я любила Джеральда по нескольким причинам, среди которых не последнее место занимало его отношение к женщинам. У него не было времени возиться с ленивыми и праздными дамами, которым нечем заполнить свои дни; он предпочитал женщин вроде меня — сильных, независимых, успешно делающих карьеру. Как и мой брат Джек, он любил умных женщин, которым есть что сказать.
И все же, несмотря на мою любовь к Джеральду, я бы еще подумала, выходить ли мне за него, если бы он стал возражать против моей работы. Мы с ним встречались не так уж много раз, в конце концов можно было бы этим и ограничиться.
Мне необходимо каждый день ходить на работу, необходимо для моего самочувствия и самосознания. Я должна быть занята, должна что?то делать, вносить свой вклад в наше дело, каким бы незаметным он ни был. Ведь «Лок Индастриз» у меня в крови, это — главная часть моей жизни. так было всегда, и я хочу управлять ею сама. Надеюсь, в один прекрасный день так и будет.
Вдруг я увидела, что нахожусь у самого дома. Я шла так быстро, что добралась до Итонской площади за рекордно короткий срок. Когда я сунула ключ в замочную скважину, дедушкины часы в холле пробили 6.30.
23
— Когда Вивьен сообщила мне, что ваш отец собирался жениться в этом году, я была совершенно ошеломлена, — сказала Мэдж Хиченс, внимательно глядя на меня поверх стола, накрытого для ленча. — Я об этом ничего не знала; а вы, Люциана?
Я ничего не ответила, так я была поражена. Мэдж продолжала:
— По выражению вашего лица и по вашему молчанию я вижу, что не знали. У вас такой же удивленный вид, какой был у меня, когда я услышала об этом.
Вновь обретя дар речи, я спросила:
— На ком же он собирался жениться?
— Вивьен не знает ее имени. Вот почему она обратилась ко мне.
Я нахмурилась и быстро сказала:
— Вивьен полагала, что вы должны это знать, потому что вы все время сопровождали Себастьяна в
